– Здравствуй, дедушка Маркку.
– Здравствуй, здравствуй, Ахтти. Только я сейчас тебе не дедушка, а официальное лицо.
– Уж не знаю, какое ты лицо, а для меня ты всегда останешься дедушкой. С чего ты такой недовольный? Давай скорее свою повестку!
– Ладно, как хочешь… – соглашается Маркку. – Только я не повестку принес, а квитанцию на квартплату.
– Расписаться надо, так и скажи. – Ахтти поймал ручку, что болталась, привязанная к рукаву почтальона.
– Да-да, распишись. Осведомлен, мол, что ввели новую услугу: ОДН. Что, мол, в курсе, что я тебя ознакомил.
– А что такое ОДН? – спросил Ахтти.
– Общедомовые нужды. Это процентов двадцать от квартплаты. И еще обрати внимание, что подняли цену за отопление. Как обычно, вдвое.
– Как это «подняли»?! – взвился Ахтти. – Отопления, считай, всю осень не было.
– Ничего не знаю. – Почтальон быстро выдернул ведомость из рук Ахтти. – Не знаю, не ведаю. Всем было велено расписаться.
– Кем велено, черт-то ты старый?!
– Мэрией и ЖЭКом. Чтобы не палили костры у себя в квартирах.
– Вот те раз, – расстраивается Ахтти. – Так ни с какой работой не заработаешь на квартиру. Сколько ты ни чисть им эти трубы, сколько ни лепи новую теплоизоляцию.
15
Глубокой ночью того дня, когда мы с Люлли расстались, я лежал мордой в бетон и слушал радио. Точнее, уже не радио, а какие-то низкочасточные шумы. У меня было такое чувство, что я подслушиваю чей-то телефонный разговор или позывные сквозь толстую стену. Вроде бы, даже разговор Тертту с Ахтти. Голоса были невнятные и обрывались то и дело, смысл было не разобрать. В какой-то момент мне даже показалось, будто я слышу мольбу о помощи. Мол, медведь уже сожрал двоих и, если мы срочно не поможем, он всех сожрет. Последнее, что я запомнил, перед тем как заснуть, так это зеленый туман в глазах и сильные радиопомехи – признаки искривленного пространства и времени, предвестники явления иных миров, где уже сгинул не один человек.
Проснулся я от страшного грохота и тут же подумал, что от него, должно быть, проснулся весь Нижний Хутор. Послышалось громыхание падающих стульев, где-то заплакал ребенок, где-то замяукала кошка. А через несколько минут заверещала полицейская сирена.
Мои окна как раз выходят в сторону парка «Дубки», и там я увидел клубы дыма. Через мгновение я понял, что в парке был взрыв, или, может, лопнуло колесо гигантского грузовика, который по ночам привозит бетонные блоки.
Возникла легкая паника: кто-то начал звонить в полицию, кто-то побежал к соседям. Я тогда сильно испугался за Люлли. Ведь она очень любила гулять в парке. Могла оказаться там и ночью.
Когда я вместе с другими жителями прибежал в «Дубки», то на месте котлована и фундамента обнаружил озеро. Сантехник Каакко высказал мнение, что прорвало канализацию. Но архитектор Эркки разумно предположил, что виной всему карстовый провал.
А позже, в телевизионных новостях, Телле Маганнен сообщил, что в результате взрыва мощностью в несколько килограммов тротила подземная река вышла из своего русла и затопила котлован с недоделанным фундаментом. Новоявленный гипермаркет Хаппоненов ушел под воду, словно град Китеж, спасаясь от эко-террористов.
Когда паника улеглась и забрезжил рассвет, люди увидели на месте котлована прекрасное голубое озеро.
И все в Нижнем Хуторе радовались, кроме Ахтти, Антти и Тертту, которых с тех пор никто в городе не видел. Они пропали бесследно, будто во времена Перона или Пиночета. И было непонятно, утонули они или исчезли в аномальной зоне, угодив при взрыве в точку искривления времени и пространства. А еще очень расстроилась Люлли, потому что от взрывной волны у голого мальчика отвалилась голова. В общем, духи парка «Дубки» жертву приняли.
16
Ахтти то ли предчувствовал, то ли догадывался, что жертва неминуемо будет принесена и принята. Особенно это предчувствие усилилось, когда ему снова позвонили. Но на этот раз не в дверь, а прямо в сердце. Это ему на мобильный телефон, который Ахтти носил в грудном кармане рубахи. А звонила его боевой товарищ Тертту.
– Ты сейчас где? – спросила Тертту каким-то металлическим голосом.
– Дома, – ответил Ахтти. – А вечером собираюсь проводить братишку Сатти в спортлагерь на сборы, а потом прогуляться по парку с Оверьмне.
– Ты не должен сейчас быть дома или гулять по парку, – сказала Тертту, понизив тон до шепота. – Ты должен немедленно поменять свои планы, потому что у нас проблемы.
– Что за проблемы? – спросил Ахтти, переходя на конспиративный язык. – Что-нибудь с малышом?
– У нас гости, – ответила Тертту, явно сдерживая слезы, но тоже перейдя на конспиративный язык. – Если ты нас любишь, ты должен поменять свои планы.
– «Скорая помощь»? – спросил Ахтти, хватаясь за соломинку. – Почему?
– Да! – всхлипнула Тертту. – Люди в белых халатах и в черных плащах с чемоданчиками.
– Зачем они пришли? – выдохнул Ахтти. – Кто-то серьезно заболел?
– Малышу стало гораздо хуже, – в голос разрыдалась Тертту.
– Я понял! – Ахтти аж затрясся. – Я сейчас приду к тебе. Мне всё равно уже нечего терять.
– Тебе нельзя. – Ахтти показалось, будто дрожащие от рыданий руки Тертту гладят его по голове. – Они убьют тебя и Антти… и других. Или сунут в подвал и будут пытать. А ты нужен нашей организации.
– Но я должен! – уперся Ахтти. – Должен…
– Хаппонены обещали закатать всех экотеррористов в асфальт. Всех, кто посягнет на их собственность. А они привыкли держать слово.
– Это из-за машины Пентти они на Антти окрысились! – Ахтти вспомнил, что деятельность боевого крыла «Зеленых санитаров» началась как раз с поджога понтовой машины Пентти.
– Не-ет… – еле слышно всхлипнула Тертту.
– Значит, из-за гипермаркета в парке «Дубки»? Из-за фундамента, что после взрыва ушел под воду?..
– Хуже. Это из-за Кайсы, которую Суммо Хаппонен тоже считал своей собственностью.
– А что с Кайсой? – испугался Ахтти.
– Ее задушили. Пойми, мне очень плохо, я задыхаюсь и не могу говорить. – Тертту снова зарыдала в трубку. – Но мне будет еще хуже, если ты не сделаешь того, что я тебе советую…
– А что я должен сделать? – спросил Ахтти.
– Ты должен найти Ювенале и поговорить с ней. Ты должен довершить начатое, потому что Антти уже не может.
17
После этих слов Тертту бросила трубку. Или кто-то заставил ее отключиться. Но эта тишина лишь усугубила состояние Ахтти. Она обволакивала Ахтти глухим мешком. Одна мысль, что сейчас в квартире его хрупкой беззащитной Тертту сидят чужие здоровенные мужики, ходят по чистому полу в уличных ботинках, пугают ее своими рожами и руганью, – не давала Ахтти покоя.
Он пытался перезвонить, но трубку никто не брал.
«Что там? – Ахтти заметался по комнате. – Что с моими боевыми товарищами Тертту и Антти, что с ними? И что мне теперь делать? Я должен идти, – решил он наконец. – Я должен знать, чего они хотят! Неведенье – хуже смерти, хуже пыток!»
– Что случилось, сынок? Пенсия? – Мама Ахтти доковыляла на толстых ногах до двери.
– Нет! – рявкнул он. – Рано еще для пенсии!
– А что ты так кричишь, сынок? – мама от удивления даже рот открыла.
– Сорвался… – виновато буркнул Ахтти.
– Давай, давай груби дальше! – уже завелась бедная женщина. – Забыл, негодный, что я тебя в животе девять месяцев таскала, стараясь уберечь от резких звуков. Что ближе матери у тебя никого нет.
– Нервы ни к черту, – попытался оправдаться Ахтти.
– Какой кошмар-то! – не унималась мать. – Такой молодой, а уже нервы! Бесстыжий! Разве так я тебя воспитывала? Вот поживи с мое, воспитай двух детей, тогда будут тебе нервы.
– Мне надо будет уехать, – уже совершенно спокойно сказал Ахтти. – Нервы подлечить.
– Куда еще? – Мама выглядела не столько расстроенной, сколько разозленной.
– В санаторий, за город, – на ходу придумал Ахтти.
– Что ж это получается? Младший в лагерь, на сборы. А ты по санаториям намылился? Где твоя совесть? Где к матери уважение? Одну меня, больную, оставить хочешь?
– Мама, мне и вправду надо уехать. А то нервы совсем ни к черту стали.
– Не можешь ты сейчас ехать, вот и всё! – веско сказала мама, давая понять, что возражения не принимаются. – Даже не думай. Либо Сатти едет, либо ты.
– Ладно… – согласился Ахтти. – Пусть он едет.
– Но ты его сегодня должен проводить до вокзала.
18
Ахтти не посмел ослушаться мать и поспешил как можно скорее выполнить ее просьбу. Всё же на шумной улице лучше, чем ждать дома «воронок». Через полчаса с небольшим они с братом Сатти уже шли от спортивной школы к трамвайной остановке.
Учился Сатти плохо, сделать карьеру в науке или бизнесе вряд ли бы смог, и занятия водным поло были единственным шансом стать хоть кем-то и заработать денег. На улице Сатти по привычке стал считать ворон, а Ахтти поддернул на плече его сумку с вещами.
