Аурика покачала головой. Ей были приятны слова Элая, но в нем говорил не здравый смысл, а любовь.
Позже, когда ей стало плохо, он опять предложил себя в качестве подпитки. Она не отказалась. Хуже уже не будет. В этот раз она была в сознании и внимательно следила за ним. Вдруг обманул? Но ни тени намека на то, что он понял ее сокровенные думы, не мелькнуло на его лице. Он лишь чувствовал, как силы покидают его, перетекая к ней.
Едва она прервала контакт, Элай откинулся на спинку сиденья и устало прикрыл глаза. Аурика брала понемногу, берегла источник, но долго так продолжаться не могло. Рано или поздно силы Элая иссякнут. И что тогда?
Часы она коротала, наблюдая за изменениями пейзажа из окна кареты. В один из дней Аурика увидела что-то белое и пушистое у обочины. Заинтересовавшись, она высунулась из окна и чуть не вывалилась — Элая успел втянуть ее внутрь.
— Что это было?
— Снег. Скоро его будет много.
Уже к обеду снег превратил мир в белое полотно. Его стерильная красота была холодной, причем не только внешне.
Непривычная к морозам, Аурика изнывала от зимней стужи. Сколько Элай ее не кутал, она все время дрожала. Снег напугал и заворожил ее. Впервые выходя из кареты, она опасалась на него ступить, но вариантов не было — снег лежал повсюду. То, как он хрустнул под сапогом, как продавился, словно подчиняясь, — все было в диковинку. И все же, несмотря на кажущуюся мягкость, снег был опасен. Для Аурики он не сулил ничего кроме смерти.
Вскоре они въехали в военный лагерь низших. Именно сюда госпожа Виорика велела их доставить. Аурику повели в шатер к первому магистру. Элай рвался пойти с ней, но его не пустили.
— Не переживай, — сказала она ему. — Со мной все будет в порядке. Главное сам не натвори глупостей. Просто дождись моего возвращения.
Отчего-то она тревожилась за него. Наверное, не хотела потерять источник пропитания. Это было единственное разумное объяснение.
Элай смотрел ей в спину, когда ее уводили. Она чувствовала его взгляд. Он грел похлеще солнечных лучей. Приятно осознавать, что кто-то о тебе беспокоится. Аурика расправила плечи, ощутив надежную опору. Впервые за долгое время она не была одинока. Пусть Элай всего лишь низший, но он — ее низший. Они связаны невидимой нитью прочнее корабельного каната. Их так просто не разлучить.
Первый магистр встретил ее холодно. Похоже, местный климат дурно сказывался на тех, кто сюда попадал. Он даже не предложил Аурике сесть, пришлось самой выбрать кресло и устроиться в нем.
— Леди Аурика, — первый магистр оглядел ее с головы до ног.
— Госпожа, — поправила она.
— Госпожой вы бы стали, если бы заявили права на наследство мужа, но вы этого не сделали. Так что пока вы никто.
Укол достиг цели — Аурика болезненно поморщилась. Но досада ее была направлена не на магистра, а на себя. О чем она думала, отказываясь от наследства Лоредана? Должно быть, разум совсем ее покинул. Теперь-то Аурика понимала, как следовало поступить, но что толку. Она в тысячах километрах от зала советов, где можно потребовать то, что принадлежит ей по праву, в руках у правителя низших, который в состоянии сделать с ней все, что ему заблагорассудится. Упустила она свой шанс.
— Зачем я вам? — спросила она в открытую. — Я не представляю ценности.
— Вы ведь ничего не знаете о делах мужа, — магистр не сводил с нее глаз. — О том, почему он погиб.
— Его казнили.
— Верно. А где?
— В столице, разумеется. Что за вопрос? — она перестала улавливать суть разговора.
— А кто правит столицей, леди Аурика?
Она часто заморгала. В голове словно что-то щелкнуло, и с глаз упали шоры. Вскочив, Аурика зашипела разъяренной кошкой:
— Вы! Это вы убили Лоредана!
— Браво, — магистр захлопал в ладоши. — Я уж думал, не догадаетесь. Но, видно, не правы те, кто называет вас дурочкой. Ваша прелестная головка не совсем пуста.
— За что? — едва вымолвила она, вновь падая в кресло. Ноги отказывались держать. Руки дрожали, так сильно ей хотелось вцепиться в горло первого магистра.
— Ничего личного, леди Аурика. Просто политика. Мы оба сделали ставки, я выиграл, ваш муж проиграл. Так бывает.
— Лоредан был чудесным, — всхлипнула она.
— Возможно, для вас, но не для жителей столицы.
— Он любил людей. Считал, этот мир принадлежит вам. Вероятно, он единственный гелиос, кто так думал. А вы убили его.
— Что тут скажешь, — магистр развел руками. — Это было нужно для дела.
— Меня вы тоже убьете, — это не был вопрос. В тот момент Аурике казалось, ее судьба решена.
— Это зависит от вас, леди. Помогите мне, и я вас не трону. Возможно, даже позволю жить в Гелиополе. Мне, в сущности, нужно не так много. Всего-навсего ваше послушание.
Аурика смотрела на говорящего магистра, но слов не понимала. В ушах стоял гул, заглушающий звуки. Кажется, магистр предлагал сделку, обещал блага и возвращение домой, а взамен требовал выполнять его приказы. Но его предложение не интересовало Аурику. Она думала исключительно об одном — как его уничтожить. Стереть с лица земли, чтобы даже следа его не осталось. Раздавить, придушить, извести, сгноить. В сердце черным ядом разливалась ненависть. В груди поднимался жар, дышалось с трудом, словно Аурика надела тугой корсет.
Она механически кивала и делала вид, что со всем согласна, а сама перебирала в уме способы убийства. Увы, она почти ничего не знала о том, как отнять жизнь. Зато знал кое-кто другой. Видимо, сам Небесный отец послал ей в спутники убийцу, чтобы она отомстила за гибель Лоредана.
Покидая шатер первого магистра, который остался доволен ее покладистостью, она улыбнулась напоследок. Недолго ему дышать морозным воздухом севера.
Аурика обогнала охранников, так ей не терпелось поговорить с Элаем. Их разместили в палатке, вокруг которой поставили солдат — не убежишь. Но Аурика всего этого не заметила. Как только они остались вдвоем, она рассказала Элаю о разговоре с первым магистром.
— Это он! По его приказу казнили Лоредана. Я обязана отомстить, — она ударила кулаком по ладони. — Поможешь?
Элай странно на нее смотрел. То ли с восхищением, то ли с недоумением. Она не разобрала, да это было и не важно. Она вся обратилась в слух, ожидая ответ.
— Что я могу сделать? — пожал он плечами.
— Как что? Убить его.
— Ты хочешь, чтобы я убил первого магистра? — сейчас он точно удивился.
— Я настаиваю на этом! Лоредан должен быть отомщен. Не будет мне покоя, пока его убийца ходит по земле.
— Я не стану этого делать, — заявил Элай.
Его отказ острым ножом вонзился в сердце Аурики. Она-то думала дело решенное.
— Но почему?!
— Это самоубийство. Даже если я доберусь до Валума и убью его, я не смогу уйти. Меня поймают.
Аурика лихорадочно искала выход. Элая необходимо уговорить. Надо пообещать ему то, чего он жаждет. Она припомнила все, что узнала о нем во время соприкосновения. Что ей предложить, чтобы переменить его мнение? Долго гадать не пришлось. У Аурики не было ничего кроме тела. На ее удачу именно о нем грезил Элай.
— Что ты слышал о соприкосновении ладоней? — начала она издалека. — Знаешь ли ты, что оно открывает гелиосам весь жизненный путь и эмоции того, с кем он соприкасается?
Элай дернулся. Сказанное ему не понравилось, но Аурика гнула свою линию:
— Я видела тебя, Элай сын блудницы. Таким, каков ты есть. В тебе нет ничего, что укрылось бы от меня.
— Выходит, ты знаешь, что я чувствую, — его голос звучал хрипло.
— Верно, — она шагнула к нему. — У тебя на сердце камень. Имя ему вина. Ты винишь себя за смерть Лоредана. За то, что не спас его.
— Так и есть.
— А еще ты мечтаешь обладать мной.
— И это тебе известно, — он выглядел обезоруженным.
Слова Аурики причиняли боль, но она продолжила давить:
— Я даю тебе шанс снять камень с души и исполнить мечту. Неужели не воспользуешься?
— Ты предлагаешь мне себя? — вот теперь он был потрясен.
Аурика даже загордилась собой. Никогда еще ее спутник не пасовал, а тут потерял дар речи.
— Мое доверие, моя дружба и мое тело будут твоими, если ты убьешь первого магистра, — вбила она последний гвоздь в гроб его сомнений.
* * *
Сердце билось о ребра, как пичуга о прутья клетки. Дейдра бежала по лесу, петляя между деревьями. Она обязана успеть на похороны. Именно на них новый владыка заявляет о своих правах. Если этого не случится, владыку будут выбирать. Возможно, в мире людей это почетный и красивый обряд, но у морейцев это кровавая бойня, где все бьются против всех. Кто выживет, тот и будет править.
Лес менялся по мере продвижения вглубь, становился все более диким и неприветливым. Люди не забредали так далеко. Боялись, и правильно делали. Здесь начиналась территория Мораны — опасного и жестоко края. В Моране правит сила, главное здесь честь. Все ее жители — воины. Первая игрушка младенца — нож из стального льда. Порезался или убился? Значит, был слабым. Среди морейцев не место слабакам.
