управителей, нынешних и будущих. Поскольку знамена удачи находились в Сихринде, было дано распоряжение, чтобы обол даигался прямой дорогой на Дели, тогда как его собственным всадникам надлежало направиться к Хисар Фирузе, чтобы поохотиться. Когда знамена утвердились в Хисар Фирузе, егеря доложили, что вблизи расположены джунгли, где живут йуз, которые на хинди называются чита, и способ ловли этих хищных животных — наиболее замечательный из всех видов охоты. Поэтому священное сердце, являющее собой украшенную обитель радостей, умственных и физических, обратило внимание на это завораживающее зрелище. Был дан приказ совершить необходимые приготовления. За короткое время всё подготовили, и в соответствии с особым замыслом (Акбара) вырыли различные ловушки, которые на хинди называются оди 1. Тут же попалось несколько леопардов2, и свита Акбара направи-122 лась в Дели. Хотя ранее множество чит (гепардов) поймали для царского Двора, впервые Его Величество охотился на них лично. 11 азара, Божественного месяца, что соответствовало субботе, 4 раби ал-аввала 968 г.х. (24 ноя бря 1560 г.), знамена были водружены в Дели и смертные обрели источник умиротворения.
Среди происшествий этого времени значилось отправление в Кабул отряда под предводительством Абу-л Фатха, сына брата Му-ним-хана. Говоря кратко, в ту пору, когда Муним-хан очутился у подножия трона под бременем царских повелений, он передал Кабул своему сыну Гани-хану и назначил его вместо себя. Для помощи ему и наставления оставил Хайдар Мухаммада Ахтабеги. Из-за неспособности и незрелости обоих дела пришли в расстройство. Когда царская процессия пребывала в Дели, ко Двору поступила жалоба от Гани-хана, в которой сообщалось о несоответствии характера Хайдар Мухаммада Ахтабеги [выполняемым обязанности м]. Поэтому по совет Муним-хана Хайдар Мухаммад был вызван ко Двору, а для содействия Гани-хану в Кабул посланы Шагун, сын Карачи, Дарвеш Мухаммад, Ходжа Дост, Ходжаги Мухаммад Хусейн, брат Мухаммад Касим-хана, и большой отряд под командованием Абу-л Фатха.
Одним словом, Его Величество Шахиншах, проведя несколько дней в Дели, в день азар, 9 даи, Божественного месяца, что соответствовал пятнице, 2 раби ас-сани [968 г.х.] (21 декабря [1560 г.]), направился в Агру и совершил сие путешествие по воде. Благородные [мужи] и столпы царства сопровождали его, в то время как великий обоз двигался в том же направлении посуху. Его Величество прибыл в Агру в день фарвардин, 19 даи, Божественного месяца, что соответствовал понедельнику, 12 раби ас-сани [968 г.х.] (31 декабря [1560 г.]). Сады надежд искренних расцвели. Целебные повязки были наложены на израненных [сего] века. Базар справедливости оживился. Удача обняла верного, и пора радости настала для достойного. Вырос росток счастья. Бутон почтения начал раскрываться . Мииоусрашающийргаум Шахиншаха под видом беззаботности направил свое внимание на просвещение мира духовного и земного. Он расположился в цитадели — лучшем строении в городе. Были заложены основания востхипи-тельных зданий. Дом Байрам-хана передали Муним-хану Хан-ханану. Прочие придворные и слуги принялись строить удобные дома по
обоим берегам Д>амны, и так город становился краше. Тем временем Муним-хан устроил царский праздник и попросил Его Величество почтить его своим присутствием. Эта просьба была удовлетворена, и его дом обрел небесное великолепие от блеска прибытия Его
Величества Шахиншаха. Хан-ханан поднес редкие и диковинные дары и изъявил готовность пожертвовать своей жизнью за Величество (букв . «стоял с монетой жизни в ладони»).
Одним из поучительных событий, случившихся в то время и ставших каплями для глаз удачливых, стало убийство мирзы Ибрахима, сына мирзы Сулеймана, и поиск последним защиты у мироохраняющего Двора. Поскольку основанные на истине цели Шахиншаха — вход к вершине счастья, очевидно, что любой, кто бы ни противодействовал и сопротивлялся ему, получает зга то наказание от владык судеб — даже если Его Величество Шахиншах великодушно прощает подобное противодействие и внешне не обращает на него внимания — и вынужден прибегать к поддержке Двора. Ибо карой за то, что поднимается глава недовольства и разворачивается флаг высокомерия, служит то обстоятельство, что подобного настигает соответствующее наказание, и он низвергается в постыдную обитель нужды, дабы пробудился ото сна небрежения и стал усерден в служении. Положение мирзы Сулеймана является тому примером. Как уже упоминалось, в начале царствования его поведение было недостойным, и мироукрашающий Аллах вложил за это наказание в его грудь, и приуготовил ему столь ужасное поражение, и сделал его просителем сего Двора. Он послал мольбу с одним из своих доверенных, известным знанием дел. В сие время указанный посланник прибыл и ожидал [возможности] засвидетельствовать почтение. Он получил дозволение на аудиенцию, после того как Его Величество посетил жилище Муним-хана, и был возвышен совершением простирания. Прошение мирзы Сулеймана вручили вкупе с уместными дарами. В нем содержались: выражение стыда и раскаяния за прошлые пf)oоиннocяс[, расссаз оо yбиИcяоe миизз! Ибрахима и просьба о помощи против его недругов. Вот краткий рассказ о случившемся. Мирзы Сулейман и Ибрахим с начала правления [^'^(^ара] вступили на путь погибели и посеяли ссмена
собственного падения, хотя победа и являла им несколько раз свой лик в их сражения х с узбеками, что стало причиной возрастания их спеси. Среди этих успехов была поимка сына3 Аббас султана, постоя нно устраивавшего набеги из Хисара от имени Тимар-хана, правителя Хисара и его родственника во втором колене. В коиые концов они привели к Хисару армию и овладели внешними укрепления ми. Тимар-хан заперся в крепости и проводил свои дни, [из
мышляя ] ^хитрости. Он ожидал помощи от узбеков, которых призвал с разных сторон. Поскольку мирзы знали, что эта подмога
124
уже совсем рядом, они возвратились из Хисара в Бадаахнан. В пятый год Божественной эры, что соответствовал 967 г.х. [1560 г.],
мирзы снарядили армию слуг и
аймаков и двинулись на Балх.
Проницательные и дальновидные отнеслись к этому походу неодобрительно, ибо выступать против Балха было неразумно, потому что войско Балха оказалось крупнее, нежели войско Бадахшана, а их военачальники — более многочисленны. Меньшее войско может напасть на превосходящее его, если в нем больше вождей, но в войске Бадахшана их имелось только два — мирзы Сулейман и Ибрахим; в неприятельском же войске — Пир Мухаммад-хан4 и многие принцы. Поэтому устраивать сей поход вовсе неразумно. Хотя то, что говорили проницательные, я влялось справедливым, их слова не нашли доступа к ушам разума, ибо мирзы были опьянены вином высокомерия. Вернее, их заносчивость возросла, и они настаивали на походе упорнее, чем когда-либо. Истина в том, что устроители вечности пожелали наказать их за
