Когда она произнесла эти слова, на ее щеках вспыхнул румянец, но взгляд оставался серьезным.
На его лице появилась самая бесовская улыбка из всех, которые она когда-либо видела, и ее сердце чуть не остановилось.
— Да, дорогая, и в этом вопросе тоже.
Он поцеловал ее, и это было даже более сильным ощущением, чем раньше, потому что теперь ей не нужно было отстраняться. Она ответила ему со всей страстью и дала полную свободу своему телу. Лишь сдавленный стон, вырвавшийся у него, когда он сделал слишком резкое движение, заставил их вспомнить, где они находились, и разжать объятия.
Ее тревога, которая забылась, когда она увидела, что он ранен не смертельно, вернулась с полной силой. Теперь она заметила, каким изнуренным, бледным, с темными кругами под глазами было его лицо.
— Ляг, — велела она, нажав на его плечо.
Он подчинился, потому что был слаб, как котенок.
Оливия поправила подушку и натянула одеяло ему на грудь, потом села рядом, держа его за руку. Сейчас она еще не могла расстаться с ним.
— Как это случилось? — спросила она. — Кто подстрелил тебя?
— В такой схватке это не имеет значения. Так много людей стреляло, что узнать это невозможно.
— Но что случилось? Почему это произошло?
— Беллами решил перегнать скот на землю Ди Сван. В Бар Би осталось мало воды, и я думаю, что он был в отчаянии. В таком состоянии люди делают глупости. — Луис устало вздохнул. — Я полагал, что она дала ему разрешение, но это оказалось не так, и она начала стрелять, чтобы напугать скот и повернуть его обратно. Беллами, похоже, взбесился. Он начал стрелять в нее, и часть его людей присоединились к нему.
— И ты помог ей. Ты когда-нибудь видел ее раньше?
Оливия была переполнена восхищением за его поступок.
— Нет, но она одинокая женщина, и земля принадлежит ей. Это было ее право.
Он решил, что неразумно рассказывать своей будущей жене о его чувстве к женщинам, которое не позволяло ему не вмешиваться, когда обижали женщину.
— Похоже, что Ди Сван даже не испугалась, — восхищенно отметил он. — Она схватилась с Беллами, как амазонка.
— Ди — прекрасная подруга, — тихо произнесла Оливия. — Спасибо тебе за то, что ты спас ей жизнь. Я слышала, некоторые мужчины в городе даже не попытались помочь ей. Я думаю, из-за того, что она живет отчужденно и ни в ком не нуждается, но это ее дело. Я рада, что ты оказался там, когда она действительно нуждалась в чьей-то помощи. Жаль только, что тебя ранили.
— Дело не только во мне. Если бы Тилли не поехала за Кохраном и он бы не прибыл туда вовремя, Ди и я были бы мертвы.
Оливия гладила его руку, наслаждаясь силой его тонких пальцев.
— Я поеду и помогу ей восстановить дом.
— Ее нет в доме. Доктор сказал, что она довольно сильно порезалась и потеряла слишком много крови. Он провозился с ней всю ночь, а теперь появился жар. Он волнуется за нее.
Оливия побледнела и вскочила. Она даже не спросила, ранена ли Ди! Ее мысли были заполнены одним Луисом, когда она узнала, что его ранили.
— Господи, — сказала она, и по ее щекам заструились слезы.
Луис успокаивающе прикоснулся к ней, но она прошептала, выбегая из комнаты:
— Я должна идти к ней.
Ее подруга лежала безмолвно и неподвижно, и только ее грудь тихо вздымалась и опадала. Единственным цветом на ее лице был цвет свежих порезов, покрывавших кожу. Ди всегда была такой живой, энергичной. Оливия едва узнала ее, беспомощно лежавшую на кровати. Она не могла представить себе Ди в таком состояний.
Этта сидела у постели, меняя холодный компресс на лбу Ди. Оливия отчетливо видела тревогу у ее глазах.
— Она просыпалась? — спросила Оливия, испытывая мучительную боль. Этта покачала головой:
— Она не пошевельнулась с тех пор, как Лукас привез ее прошлой ночью.
Оливия вытерла свои мокрые щеки.
— Вы, должно быть, так устали, что еле сидите, — сказала она. — Я посижу с ней, пока вы будете отдыхать.
Тилли отправилась в Бар Би. Там она увидела какое-то странное запустение, хотя вокруг дома и было заметно некоторое движение. Все люди выглядели изможденными, даже те, которые не участвовали в схватке, поскольку большую часть ночи они сгоняли разбежавшийся скот.
— Где мистер Беллами? — обратилась она к одному из них.
— В доме, мэм.
Она постучала, но никто не откликнулся, и, постучав вторично, она открыла дверь.
— Кайл?
Никто не ответил. Она обошла нижний этаж и никого не обнаружила, потом поднялась наверх. Спальня Кайла располагалась слева. Она постучала в приоткрытую дверь и вошла.
Он лежал на кровати, полностью одетый, но без сапог. На его рубашке были красно-коричневые пятна. Она подошла и встала около кровати, глядя на него. Ее глаза потемнели от сострадания. Он пытался вытереть лицо. Испачканный платок валялся на полу, а засохшая кровь лежала сгустком у носа и была размазана по волосам и шее. Его несчастное лицо было таким распухшим и изуродованным, что она с трудом узнала его. Оба глаза потемнели и вздулись, нос был сломан, огромные синяки покрывали скулы и подбородок.
— Кайл, — тихо произнесла она. Он слегка шевельнулся и застонал. Один глаз чуть приоткрылся.
— Я принесу воды и обмою тебя, — сказала она, наклоняясь, чтобы он мог видеть ее, не поворачивая головы.
Он вздохнул и пробормотал:
— Ребра. — Его губы так распухли, что слова звучали неразборчиво.
— У тебя повреждены ребра?
— Да.
Она прикоснулась к его руке:
— Я сейчас вернусь.
Тилли собрала все, что ей было нужно, и вернулась в его спальню. За это время он не сдвинулся ни на дюйм.
Она взяла ножницы, проворно подрезала его рубашку и начала ощупывать ребра. Его грудь была покрыта черными и багровыми синяками, свидетельствовавшими о силе кулаков Лукаса Кохрана. С особой осторожностью она дотрагивалась до него, ища переломы. Один раз он вскрикнул, но она не обнаружила никакого смещения и решила, что это просто трещина.
— Твои ребра нужно забинтовать, — сказала она. — Кайл, дорогой, ты должен сесть. Я знаю, что это больно, но я не могу ничего сделать, пока ты лежишь.
Она осторожно помогла ему сесть, поддерживая его, насколько это было возможно. Но Кайл был крупным мужчиной, а она недостаточно сильной, поэтому процедура была мучительна для обоих. Когда наконец он кое-как уселся на краю кровати, она обернула вокруг его груди широкую полосу ткани, туго натягивая ее. Кайл застонал, но потом вздохнул с облегчением. Тугая повязка сжала его ребра, не позволяя им перемещаться.
Пока он сидел, она умыла его лицо, стараясь прикасаться к нему как можно легче, вытерла кровь с волос и шеи.
— Пить, — пробормотал он.
