— Что если, — сказала она аккуратно, — я задам вопрос, потом ты задашь вопрос?
Это заставило его улыбнуться.
— Как игра «Скажи правду или соверши поступок»?
Она покраснела и опустила глаза.
— Я никогда не играла в нее.
— Да ладно, Лэйни, все дети играют в нее, когда им по 10 лет.
— Не все дети.
В какой-то момент она была такой пылкой, спустя мгновенье она была абсолютно наивной, и это совершенно сводило его с ума.
— Хорошо. Поехали. Правда.
— Я сказала тебе, что я не знаю, как в нее играть.
Габриэль потянулся и прошептал:
— Название игры может быть подсказкой.
Она взглянула на него, в ее глазах были искры и вызов, и на мгновенье он пожалел, что не выбрал поступок.
— Правда, — сказала она. — Почему ты стал жульничать с математикой?
По крайней мере, это остановило поток его мыслей.
— Потому что я перестал справляться. В седьмом классе.
— Когда твои родители умерли.
Ее голос был осторожным, но это не было вопросом.
— Да. Я никогда не был отличником, конечно, но после этого я даже не хотел идти в школу, вообще делать хоть что-то. — Он пожал плечами и откинулся на противоположную стенку багажника, чтобы посмотреть на нее. — Я был на грани отчисления, и все так запуталось. Ник начал делать уроки за меня, чтобы я мог закончить год.
Но Габриэль вспомнил первую неделю в восьмом классе, когда он решил, что закончил с этим, что ему больше не нужна помощь брата. Он старался изо всех сил, чтобы разобраться со всем самому. Он пропустил три месяца, пока они разбирались с семейной суетой, потом еще три, чтобы его не оставили на лето заниматься начальной алгеброй.
Но он был готов напрячь мозги, чтобы вернуться к решению задачек, чтобы делать что-то обычное, нормальное, в то время, как в его жизни ничего нормального не было.
А потом Ник пришел к нему с тетрадкой.
— Держи, — сказал он, и в его голосе была почти гордость. — Я сделал твою математику.
Габриэль взглянул на Лэйни, которая внимательно его слушала.
— Ник не занимается спортом, ничем таким. Ему хотелось делать что-то, чтобы помочь. Иметь цель. Я не хотел отбирать у него этого. — Он фыркнул. — М-да, это звучит отстойно.
— Нет, — сказала она. — Нет, я думаю, что я уловила твою мысль.
— Поначалу я собирался сам делать домашку и не пользовался такой возможностью. Но мне не нравилось врать ему, так что я перестал. Потом я забил на учебу и вступил в спортивную команду, и помощь Ника была отличной возможностью не беспокоиться хотя бы об одном предмете. А сейчас я так отстал, что я не думаю, что мне удастся наверстать.
— Я помогу тебе, — сказала она.— Ты можешь попытаться.
Он почти протянул руку, чтобы убрать ее локон с ее лица.
— Твоя очередь.
Она посмотрела ему в глаза.
— Правда.
— Как, на самом деле, Тейлор заманила тебя на вечеринку? — Он быстро окинул ее взглядом. — Особенно, в таком виде.
Она отвернулась в темноту.
— Я передумала. Поступок.
Габриэль вытащил телефон из кармана и протянул ей.
— Хорошо. Давай. Я хочу, чтобы ты позвонила своему папе и сказала ему, что ты сидишь на темной парковке со мной.
— Ооооо... — Она взглянула на него без злости. — По-моему, мне не нравится эта игра.
Он улыбнулся.
— Давай. Это расплата.
Она скрестила руки на груди и выдохнула. Ее голос был очень тихим на фоне сверчков и шума воды.
— Тэйлор сказала мне, что она разговаривала с тобой, и ты надеялся увидеть меня на вечеринке. Моя подружка Кара выбрала одежду.
Вау.
Внезапно он почувствовал, что он имеет ко всему этому отношение, но он действительно не знал ничего об этом.
— Лэйни, — сказал он. — Тэйлор не разговаривала со мной об этом. Я клянусь.
— Я знаю! Я уже поняла это, хорошо? Именно поэтому я чувствую себя такой идиоткой.
Ловко лавировать в этом разговоре было сложнее, чем управляться с огнем.
— Но я бы…
— Не надо, пожалуйста, не надо.
— Лэйни, позволь мне.
— Твоя очередь.
Он откинулся назад и выдохнул.
— Правда.
— Как умерли твои родители?
Слова были словно каленое железо, как будто она старалась ранить его как можно сильнее, как будто он спросил что-то, что вывело ее из равновесия.
Но смерть его родителей была еще одним пунктом вины, что угнетала его каждый день.
— В огне, — спокойно ответил он. — Они спорили с родителями школьников, что доставали нас. Дом загорелся. Никто не смог выбраться.
Она долго смотрела на него.
— Серьезно?
— Да, серьезно. К чему бы мне выдумывать?
Ее губы задвигались, как будто она хотела что-то сказать, но слов невозможно было разобрать. Он знал это выражение и не мог позволить себе ни грамма жалости. Он заставил себя сказать жестким голосом.
— Твоя очередь.
Она облизала губы.
— Хорошо, — медленно сказала она. — Правда.
Ему хотелось ответить тем же, спросить что-то, что заденет ее за живое.
— Почему Райан сказал про тебя, что ты дефектная?
Конечно, этот вопрос задел ее, еще как, но его самого этот вопрос заставил почувствовать себя последней сволочью.
Она не посмотрела на него, но ответила.
— Потому что у меня шрамы по всей правой части тела.
— Да? Отчего?
— Из-за пожара в доме, — сказала она. — В моем доме случился пожар, когда мне было пять.
Черт.
Теперь он уставился на нее.
— Лэйни, — с трудом выдавил он. — Лэйни, я…
— Мне действительно не нравится эта игра.
Она спрыгнула с крышки багажника, под ее ногами хрустнул гравий.
— Подожди, — крикнул он. — Лэйни.
— Видишь, Габриэль? — прокричала она через плечо. — Я тоже не идеальна, правда?
Затем она побежала и исчезла в темноте.
Глава 24
В короткой юбке было легко бежать. Вокруг нее был запах травы и моря, и она на самом деле не представляла, куда бежит, просто она хотела оказаться подальше отсюда. Шум дыхания заполнял ее голову, она практически рыдала. Слава богу, парковка была пустой, поскольку она не видела ничего, кроме промышленных зданий на противоположном берегу. Тротуар скрипнул под ее ботинками, затем трава, и она чуть не споткнулась о поребрик.
Она не могла поверить, что рассказала Габриэлю про пожар.
Да ладно, как будто теперь это что-то значило. Вся правда о ее шрамах будет завтра в Интернете.
Она хранила это в тайне более десяти лет, а теперь все знают.
— Лэйни! Остановись.
Ну конечно, он побежал за ней. И даже не выглядел запыхавшимся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
