Наташа отвела взгляд от окна, за которым изредка гудело шоссе – напоминание о большой жизни, и посмотрела на Ленку. Та, закусив от вожделения нижнюю губу, отрезала себе четвертый кусок торта.
– Будешь? – спросила она Наташу, съевшую уже два куска.
– Не-ет. – Наташа с отвращением покачала головой, отвернулась.
Ленка, конечно, ее просто спасла. Прошлой ночью, едва не очумев от страха, она втащила потерявшую сознание Наташу в квартиру и, не вызывая милицию – такая умница, – как могла привела ее в чувство. К счастью, родителей дома не оказалось – бились за урожай на даче, и подругам никто не мешал. Кое-как оклемавшись, Наташа рассказала Ленке всю свою историю с самого начала. Наконец ее хоть кто-то выслушал с должным сочувствием, переходившим во вполне понятные слезы. Они вместе поплакали и над смертью Сережи, и над тем, как к Наташе относились так называемые «мужчины», начиная от милиции и заканчивая тем мордастым дальнобойщиком, что привез ее в Грачик.
Потом Наташа, напившись валерьянки, проспала до обеда, и Ленка ходила по дому на цыпочках, давая отдых настрадавшейся подруге. Чтобы не скучать, Ленка постирала ее одежду и испекла громадный торт – скоротать вечерок. За разговорами, тортом и чаем провели остаток дня. Ленка предлагала выпить винца, поднять настроение, но у Наташи так разболелась скрученная шея, что она приняла анальгин и от вина наотрез отказалась. И так состояние не ахти, все-таки нужно в больницу, а выпей вина – потом, как хмель отойдет, вообще выть от боли начнешь.
Надо было как-то связаться с Володей Цыбиным, узнать новости. А то сидишь тут, как в глухом подвале, ничегошеньки не знаешь. Может, там уже повязали всю эту банду и Наташе можно спокойно вернуться в больницу? Как спортсменка, она хорошо знала, что такое незалеченная тяжелая травма. На всю жизнь можно остаться инвалидом. А инвалидом быть ей не хотелось, нет уж. Она твердо решила начать новую жизнь.
Пока думала, как найти Цыбина, наступил вечер. Звонить уже куда-либо поздно, летом вообще все рано расходятся, особенно в редакции. «Ладно, – решила Наташа, – завтра с утра займусь. Времени пройдет больше, а время сейчас работает на меня. Так что не будем торопить события».
Ленка сосредоточенно уминала торт, запивая его чаем из пол-литровой кружки, расписанной золотыми петушками. Ленке хорошо, она девка легкая. Вчера до середины ночи прорыдала от неразделенной любви к одному хлыщу-официанту, – отчего и дверь открыла сразу, – а сейчас вон ест четвертый кусок торта и обо всем на свете забыла. Счастливица.
Наташа вздохнула, глянула в окно. Совсем темно стало. Что-то дальше будет? Долго она у Ленки не высидит, приедут родители, начнут пытать: почему гипс на шее, колени ободраны? И им еще рассказывать? А врать неохота, сил нет, хочется тихо отлежаться в тихом углу, и все.
В дверь позвонили. Наташа подскочила на стуле, с ужасом глянула на Ленку. Та выпучила на нее глаза, давясь недожеванным куском.
– Кто это может быть? – прошептала Наташа, задыхаясь.
– Не знаю, – судорожно проглотив торт, сказала Ленка.
– Может, родители?
– Нет. Они приедут только завтра, и у них свои ключи…
– Не открывай… – Наташа схватила подругу за руку, сжала до боли.
– Хорошо… – Ее страх передался Ленке, та уже мелко тряслась.
Они сидели, глядя друг на друга расширенными глазами. От повторного, более долгого звонка обе одновременно вздрогнули.
– Надо подойти, – прошептала Ленка. – В окне же свет горит…
Точно! Наташа даже застонала от досады. Как она не подумала?
– Ты дверь не открывай сразу, – учила она подругу. – Сначала спроси – кто? И в «глазок» хорошенько посмотри. Если чужие – набирай ноль два.
– Хорошо… Я знаю… Ты пока спрячься в спальне, за шкафом…
Наташа шмыгнула в спальню, встала там за шкаф, затаила дыхание. Звонок громко заверещал в третий раз, у Наташи похолодело в животе.
– Кто там? – спросила Ленка, бесшумно подкравшись к двери.
– Нам нужна Лена Богатырева, – послышался спокойный мужской голос. Так уверенно может говорить только представитель власти. Или тот, кто ничего не боится, в том числе и этой самой власти.
– Это я… – неуверенно ответила Ленка. – А что вам нужно?
– Мы из службы безопасности. Нам необходимо с вами поговорить.
Ленка потопталась у двери, наконец решила глянуть в «глазок». Перед дверью стояли двое мужчин, смотрели выжидательно на дверь.
– Вам нечего бояться, – сказал тот, что стоял впереди, повыше и посимпатичнее. – Вот мое удостоверение, прочтите, пожалуйста.
Он поднес к «глазку» развернутое удостоверение. Ленка увидела только фотографию и слово «майор»… Как быть? По фильмам она знала, что сделать фальшивое удостоверение ничего не стоит. Не открывать им? Позвонить в милицию? Если это бандиты, они услышат разговор, – телефон в прихожей, а шнур короток, – выбьют дверь и убьют их обеих. Вот попала так попала. Хоть бы родители дома были. Она покосилась через плечо в темную спальню. Оттуда выдвинулось белое лицо Наташи, прошептало одними губами «не открывай» и тут же спряталось обратно. Ну точно – мумия. Белое лицо на белом гипсе… Фильм ужасов.
– Лена, в целях вашей безопасности вам лучше с нами поговорить, – немного устало сказал майор. – Поверьте, это очень важно.
Она снова посмотрела в «глазок». Оба гостя стояли спокойно, никакой явной угрозы от них не исходило. А-а, чего, в самом деле, выдумывать…
Лена решительно открыла дверь. Гришин неторопливо вошел первый, по-доброму улыбнулся. Борисов шагнул за ним, рыская вокруг глазами.
– Где она? – спросил Гришин, стараясь не напугать славную толстушку.
– А ее здесь нет… – пробормотала Лена, заливаясь краской.
– Кого? – улыбнулся Гришин, уже точно зная, что беглянка здесь.
– Не знаю… – Лена заложила руки за спину и отвела глаза.
– Наташа, – позвал Гришин, не сходя с места. – Поверьте, что мы приехали помочь вам. Не бойтесь и выходите, прошу вас…
Прошла минута. Из дверей спальни медленно выступила Наташа, посмотрела на Гришина измученными страхом и болью глазами. «Да, крепко тебе досталось», – мимоходом подумал Гришин, глядя на ее осунувшееся лицо. В Ленкином халате, который ей был на два размера больше, она казалась худой и нескладной. Да еще этот гипс…
Как Наташа ни боялась незнакомцев, все-таки ей, королеве любой компании, стало неловко перед высоким красивым мужчиной, который смотрел на нее с явной жалостью. Неужели она так подурнела?
– Здравствуйте, – очень мягко сказал Гришин. – Майор Гришин, Алексей Платонович, приехал к вам из Москвы… Капитан Борисов…
– Из самой Москвы? – переспросила Наташа, чуть оживая.
– Да, из самой Москвы, – подтвердил Гришин. – Вот мои документы.
– Значит, поверили? – прошептала Наташа, не глядя на его «корку».
– Поверили, – серьезно кивнул Гришин. – Но пока нам известно очень мало. Хотелось бы услышать все непосредственно от вас. Пока я только слышал невнятный пересказ да читал протокол капитана Матюшкина.
– Он – сволочь, – немедленно сказала Наташа, и глаза ее блеснули.
– Согласен, – улыбнулся Гришин. – Он уже наказан. Но сейчас, как говорится, не об этом… Мы могли бы присесть и спокойно поговорить?
– Так пойдемте на кухню, – вмешалась Лена. – Чайку попьете с дороги.
– Чайку неплохо бы… – вставил Борисов, поглядывая на молодую хозяйку ласковым взглядом. Похоже, нравились ему полненькие.
Гришин покосился на него, но возражать не стал. Последний раз он поел еще в московском аэропорту, а было это уже давненько.
– А где родители? – спросил Борисов, идя вслед за Леной.
– На даче, – беззаботно сообщила Ленка, к которой быстро вернулось утраченное было спокойствие. – Приедут только завтра. Торт будете?
– Если дадите… – кокетничал Борисов. – Сами испекли?
– Ага. Немного с кремом переборщила, но он вкусный, попробуйте…
– Попробуем… – Борисов подождал, пока усядутся Гришин с Наташей, сам пристроился у подоконника, чтоб не мешать Гришину.
– Давайте, Наташа, как можно подробнее, – сказал Гришин. – Хорошо?
– Угу, – кивнула она и начала в четвертый раз излагать свою повесть.
Пока она говорила, Ленка приготовила для всех чай, разложила по тарелкам торт и тихо ушла в гостиную, понимая, что ее присутствие в кухне пока не требуется. Честно говоря, она сама устала порядком от Наташиных страстей – не для нее все это было – и рада была посмотреть по телевизору любимый сериал, в котором все так легко и красиво.
– Скажите, а акцент у этих людей был? – спросил Гришин, дослушав до конца рассказ Наташи. – Может, что-то кавказское, арабское…
– Нет, акцента не было, – покачала головой Наташа.
– Вы точно помните, что они спросили, на кого вы работаете?
– Да, точно. Еще спрашивали, кто нас послал и почему мы выбрали именно этот дом. – Наташе от воспоминаний было трудно говорить.
