что?
– Перед тем как этот Сергей и его друг вырубили меня, я слышал их разговор. Стас требовал у Сергея деньги, а тот ответил, что деньги будут, но позже. Аферу с моим усыновлением Сергей придумал, чтобы срубить бабла, и у него получилось. Вряд ли этот лох замахнулся на полмиллиона, но сто тысяч, может, и попросил. Тем более для Иксов эти бабки – пустяк.
– Ты предлагаешь?.. – начал говорить Тарас, но замолчал и посмотрел на Карате.
Внутренне я возликовал. У меня появилась реальная возможность убить одним выстрелом сразу трёх зайцев. Выбить из Сергея показания невиновности; забрать деньги, которые могут нас спасти; и отомстить.
– Да! Я предлагаю наведаться к этому говнюку и забрать бабки, которые он сделал на мне!
– Ну что ж, – сказал Карате, поднимаясь. – Лучше нам всё равно ничего не придумать.
– Решено, – уверенно сказал Тарас и взял со стола телефон. – Сделаю пару звонков.
* * *
Пятнадцать минут назад мы проехали пропускной пункт между Бетонкой и Заводским, а меня все ещё потряхивало. Одно дело слушать убеждения, что всё будет хорошо, и совсем другое – видеть через окно полицейского, который запросто может задержать тебя без документов, а затем пробить по базе и узнать обо мне малюсенький секретик. Как бы он поступил, узнав, что шестнадцатилетний пацан в машине подозревается в жестоком убийстве и что за его голову обещают награду в сто тысяч?
К счастью, всё сработало именно так, как мне обещали. Знакомый Тараса по кличке Соха остановился перед шлагбаумом и протянул дежурному свои документы. Тот вытащил сложенную стопку купюр и пожелал счастливой дороги. Через полчаса мы въехали в знакомый двор и остановились возле знакомого подъезда.
– Встану где-нибудь во дворе, – сказал Соха. – Оплата за ожидание по тарифу.
– Без проблем, – ответил Тарас. – Если что-то поменяется, я наберу.
– Идёт.
– Выходим? – Тарас повернулся ко мне.
– Да, – я открыл дверь и первым вышел из машины. – Вот этот подъезд!
Судя по увиденному далее, схема проникать в чужие подъезды была отработана пацанами до автоматизма. Желудь вызвал первую попавшуюся квартиру и жалостливым голосом мальчика попросил открыть дверь. Получилось очень убедительно, и для себя я решил, что точно впустил бы беднягу, но так считали не все. В первой квартире мальчику посоветовали позвонить к себе домой; во второй – послушали и положили трубку; в третьей – послали в задницу. Желудь оказался упёртым. Открыли в четвёртой.
Оплавленная кнопка лифта, дребезжание раздвижных дверей, рывки старых канатов и победный «бздиньк!» – мы на седьмом этаже. Вонь мусоропровода никуда не делась, и я на секунду подумал, что вернулся домой.
Будь у меня телефон или хотя бы номер из списка контактов, мы бы позвонили Сергею и послушали через дверь – внутри ли он. Телефона не было. Пришлось звонить в звонок.
На передовой снова оказался Желудь. Поправил кофту, зачесал набок чёлку и нажал кнопку, а мы прижались к стене. Двадцать секунд ожидания – тишина. Ещё один звонок. Тридцать секунд ожидания – ни звука. Третий и последний звонок – глухо.
– Ну, нет так нет, – сказал Тарас и опустил к земле руку, после чего из рукава выскочила монтировка.
Откуда Карате достал свою монтировку, я не заметил. Не прошло и десяти секунд, как они подступили к двери и принялись подковыривать, оттягивать, заламывать и проталкивать глубже. Нам с Желудем оставалось лишь загораживать спинами обзор из соседнего глазка и громко разговаривать, заглушая скрипы и хрусты.
На подготовительные работы ушло три минуты. Я выглянул из-за спины Карате и увидел нашпигованные по всему периметру двери колышки. Четыре руки одновременно подсветились красным. Послышались скрежет и железный хруст, после чего дверь открылась.
Стоило мне переступить порог, как я понял, что мы побывали внутри не первыми. Всё то, что раньше хотя бы отчасти стояло на своих местах, сейчас было разбросано, перевёрнуто и выпотрошено.
Прихожая выглядела ещё более или менее (распахнутые двери шкафа и одежда на полу), а вот в зале творился хаос. Перевёрнутая мебель, разбросанные документы, выдвижные ящики, оборванные шторы, пара выпотрошенных синтепоновых подушек.
– Опоздали, – сказал Тарас и вошёл в центр зала. Подцепил монтировкой ближайший ящик и откинул его в сторону. – Есть идеи, что здесь случилось?
– Не особо, – ответил я, разглядывая новый стеклянный столик взамен того, который я разбил головой Сергея.
– Эй, пацаны! – крикнул Желудь из соседней комнаты. – Сюда!
Комната Сергея выглядела лучше, чем зал. Казалось, что после обыска в ней навели порядок: поставили на место мебель, сгребли мусор в угол. Впрочем, Желудь позвал нас не за этим. Посредине комнаты стояло кресло, а в нём сидел Сергей…
Причём вряд ли мёртвого человека часто назовёшь сидящим. Во всяком случае, из того, что я видел в фильмах, обычно они сползают, растекаются и опускают подбородок на грудь. Удивительно, но Сергей сидел ровно. Руки лежали на подлокотниках, прямая спина не касалась спинки, подбородок немного задирался кверху, будто он собирался что-то сказать. Хотя я сомневался, что у него получилось бы издать звук со сквозными трещинами в голове.
Подобное я видел впервые. Его лицо покрывали чёрные ломаные полосы, в расщелинах которых виднелись осколки лицевых костей. Причём, несмотря на столь чудовищные травмы, вокруг не было крови. И ладно бы не нашлось свежих пятен, так ведь не было и старых – засохших на одежде или коже. Вместо глазных яблок на меня смотрели два чёрных котлована. Они походили на выжженные кострища, в которых долгое время тлели угли, пока не остыли и не рассыпались пеплом.
– Что тут за херня случилась?! – спросил Желудь.
– Не пахнет, – тихо сказал Карате.
И ведь действительно. Не похоже было, что он умер недавно, вероятнее – несколько дней назад. В теплом помещении плоть должна была гнить, но в комнате пахло пепельницей и другими бытовыми запахами.
– Током поджарили или что?! – вновь подал голос Желудь.
Током ли? Пожалуй, то была отчасти здравая версия, хоть и притянутая за уши. Скорее, я бы поверил в нечто совсем дебильное. Сергею засунули в рот гранату? Нет. Тогда бы его голову разметало по всей комнате. Тепловую гранату? Я не разбирался в оружии, но почему-то мне казалось, что такие должны быть. Что-то вроде шашки, которая извергается непрерывным напором огня, как автоген? Совсем бред. Такую в рот не засунешь. К тому же его поза выглядела неподходящей для человека, которого пытали, да и кожа на лице осталась целой.
– Данил! – Тарас потеребил меня за плечо, и только тогда я оторвал взгляд от трупа. – Ты что-нибудь понимаешь?
– Ни грамма.
– Ладно! Одно я могу сказать точно, – Тарас, как и подобает лидеру, первым взял себя
