— Но ведь вы, Эш, справляетесь.
— Ничего подобного. Я всего лишь выбираю из огромного букета наиболее красивые цветы. Сказать, что я всем управляю, язык не поворачивается. — Глаза Эша озорно блеснули. — Вполне возможно, что именно моя покорность приносит столько счастья всем моим любимым цветочкам.
— Ах! Как же можно позабыть о вашей покорности, лорд Гарденер?
Эш грациозно вскочил со стула.
— Лорд Гарденер… да, не стоит забывать столь высокое звание. Оно как раз пригодится для следующего бала масок. Благодарю вас, Гален, блестящая идея. Пойду в гости к Роуэну. Обрадую его, что с нашим художником все в порядке, но, наверное, он уже знает.
— Так рано уходите?
— Не притворяйтесь, что вас огорчает мой скорый уход, — улыбнулся Эш. — Недавно я заходил к вам днем, думая, что вы скучаете в одиночестве, но…
Эш помрачнел, его лицо стало серьезным и печальным.
— Я надеюсь, что рядом с этой девушкой вы изменитесь, Гален. Хотя при одном лишь упоминании имени мисс Морленд вы надеваете на лицо маску равнодушия и холодности, мне все равно верится в ее благотворное влияние на вас.
Ее имя, слетевшее с уст Эша, произвело эффект разорвавшейся бомбы. От неожиданности Гален растерялся, не зная, что сказать. Уходивший Эш тоже больше не промолвил ни слова. Тем не менее его прощальные слова заставили Галена задуматься. Ему не давало покоя положение, в котором он оказался.
Однако Гален нашел в себе силы встряхнуться и немного прийти в себя. «Она повлияет на меня, но каким образом? Протянет руку помощи, утешит, исцелит истерзанную душу, поможет опять стать обычным человеком с крепким сном? У меня тоже будет сон как у младенца, Эш! Что касается ее дальнейшей судьбы, то я уверен: каким бы ни был нанесенный мной удар, она оправится от него, ведь у нее нет сердца».
Однако в образе и поведении Хейли не было ничего, что намекало бы на холодное и равнодушное бессердечие. Она ни в чем ему не отказывала, ничего не скрывала, за одним исключением — своих отношений с Джоном в прошлом, Ему не раз хотелось напрямую просить о ее помолвке с Джоном. Но она могла легко что-нибудь соврать в ответ или просто все отрицать. Ему не хотелось омрачать светлый образ Джона. Но вот беда: чем дольше длилась их связь, тем крепче он привязывался к ней и тем тяжелее, Гален это ясно чувствовал, было расставаться с ней.
Глава 17
— Мистер Уиверс от моего лица благодарит вас, госпожа, за вашу заботу. Он сказал, что ни один из его бывших хозяев не проявлял такого внимания к прислуге, — сказала миссис Байрон, ожидая списка необходимых работ до окончания недели.
Хейли покачала головой:
— Большое ему спасибо за благодарность, но, пожалуйста, передайте ему, что меня не надо больше благодарить.
— Любая из служанок или горничных, можно сказать, души в вас не чает, особенно Эмили. Ведь вы помогли сшить ей новое платье. — Миссис Байрон улыбнулась. — За все время пребывания в этом доме никто из прислуги не услышал ни единого слова упрека.
— С какой стати мне упрекать кого-нибудь из вас? — Хейли смутилась и слегка замялась. — Вы все так трудолюбивы и внимательны к причудам моих родных.
— Можете ни о чем не волноваться, мисс Морленд. — Миссис Байрон шептала из-за боязни, чтобы их не подслушали. — Вся прислуга любит и поддерживает вас. Можете не сомневаться в нашей преданности.
Не говоря больше ни слова, она вынула небольшой медный ключ.
— Вот ключ от старой служебной двери. Сейчас там никто не ходит. Думаю, ключ и дверь вам пригодятся.
— О! — воскликнула Хейли от удивления и взяла ключ. — Неужели никто?
— Мне надо передать повару все ваши указания. Если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать, — сказала миссис Байрон, делая вид, что ничего не замечает, и с этими словами вышла.
«О Боже! Значит, я была не так осторожна, как мне казалось. Миссис Байрон знает, да и остальная прислуга тоже».
Ее пальцы стиснули заветный ключ.
Все стало невероятно просто. Прежде, даже благодаря покровительству тети Элис, ей было нелегко днем уходить из дома под разными надуманными предлогами. Но, возвращаясь из города, она всегда приходила с пустыми руками, что не могло не вызывать подозрений у прислуги. Если миссис Байрон сказала правду, то теперь можно будет выскальзывать из дома и приходить домой совершенно незамеченной. От радости осознания неожиданной свободы у Хейли стало легко на сердце. «Теперь я смогу приходить к нему и ночью. Папа устает и рано ложится. Как только он уснет, я тихо выберусь, а потом вернусь, и ни одна душа не заметит моего отсутствия».
Хейли взяла листок бумаги и тут же написала записку: «Сегодня ночью, моя любовь, мы увидимся».
Его опять со всех сторон окружал черный, непроницаемый мрак. Мрак обволакивал, давил и душил его. Гален ненавидел мрак. В полной темноте человек перестает быть человеком. Ты забываешь, кто ты есть на самом деле, особенно если слишком долго находишься во мраке. Гален жил в полной темноте очень долго. Но тут в темноте подземелья возникли огненные блики факелов.
Гален испугался. Факелы предвещали пытки. Его мучители опять будут кричать на него на непонятном, лающем языке, что-то требовать и пытать до тех пор, пока от боли он не потеряет сознание.
— Они идут, — доносится из мрака нежный и мелодичный голос Хейли. Галену ее голос отнюдь не кажется странным. Он привык слышать его во сне. Она появлялась во всех его эротических снах. Она представала в них одновременно прекрасным ангелом, и сладострастным демоном. Редкий сон обходился без ее участия.
— Да, — согласился он, чувствуя вокруг себя липкий вонючий запах темницы.
— Закрой глаза, так будет легче, — прошептала она. Факелы уже совсем близко. В темных глазах Хейли застыл ужас. Он пытается утешить ее. Он хочет погладить ее по щеке, поднимает руку и видит сорванные ногти на пальцах, а в гниющем мясе ползают личинки. Она тоже видит его руки… но он все-таки касается ее, и она кричит от ужаса.
— Гален, проснись! Да проснись же!
Он дернулся и ощутил рядом с собой ее теплое тело. Ее прохладные длинные пальцы коснулись его лица, и он тут же вернулся в обычный мир.
— Меня мучили кошмары.
Хейли присела возле него, приподняла его голову и прижала к груди. Тихо что-то шепча, она, пальцам и гладила его волосы, щеки, глаза.
— Ты кричал во сне. Как же ты меня напугал! Никогда в жизни мне еще не было так страшно. Что случилось?
Гален открыл было рот, чтобы что-то объяснить, как вдруг удивился: прежний страх, который охватывал его при кошмарах, исчез, пропал. Они занимались любовью, а потом он уснул. Раньше, просыпаясь после кошмара, его сердце колотилось как бешеное, а от страха перед темнотой ему приходилось зажигать все лампы в спальне. Но сегодня все было иначе. Сердце билось ровно, и на душе у него было спокойно. Запах ее волос и тепло ее кожи успокаивали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
