- Это же издевательство какое-то, Малинка моя! Я так не хочу от тебя уезжать, а надо.
- Работа? - я старалась, чтобы мой тон звучал максимально нейтрально, но нотки досады пробивались слишком отчетливо.
- Перейди на Федота, - закатил глаза Демид и чмокнул меня в губы, - я обещал отцу помочь, да и свои дела никто не отменял, - сказал и прижался лбом к моему лбу и в салоне авто воцарилась такая теплая тишина, наполненная только нашим дыханием и биением наших сердец.
- Я понимаю, - шепотом выдала я и только было хотела сама обнять его, но почему-то одернула себя. Не знаю, но я до сих пор страшилась своих порывов рядом с этим парнем. Я не узнавала себя, летела на этих крыльях любви все быстрее и быстрее и боялась разбиться об острые камни суровой действительности. Всмятку - будет только так, я уверенна.
- Можно я тебе напишу сегодня вечером? - и рука его скользнула на мой затылок, накручивая волосы на кулак и слегка оттягивая их, чтобы открыть себе доступ к моей шее.
- Ох, - почти стоном вырывается из меня, потому что его язык и губы так мастерски зажигают кожу там, где они касаются.
- Агата? Я задал тебе вопрос, - как сытый кот урчит Громов, не переставая колдовать надо мной.
- Что? Ах.. .да-да.. .м-м-м, конечно, - почти в полубреду отвечаю я непонятно на что. Плевать! Да, да и еще раз да, на все его вопросы!
Тихий смех, и наши губы, и языки сливаются в глубоком и чувственном поцелуе, так сладко пробирающем до самого моего нутра. И уже знакомые мурашки пробегают туда-сюда вдоль моего тела, и распроклятая одежда так невероятно мешает мне, потому что хочется прижаться к нему еще теснее, еще ближе, почти слиться воедино, но никак.
- Беги, Малинка моя, а то через пару минут я наплюю на все и уже не отпущу тебя, -покусывая мою нижнюю губу, шепчет мне парень.
Какой там беги, Демид? Я уже давно растеклась жалкой лужицей у твоих ног и на бег более совершенно не способна!
Но держать марку надо, верно? И я нахлобучиваю на себя шапку, криво улыбаюсь ему и выхожу из машины, но в последний момент он опять одергивает меня и разворачивает к себе, тут же набрасываясь на меня с дикими, полными еле сдерживаемого огня поцелуями. А потом, спустя несколько минут почти рычит мне в губы:
- Малинка моя, такая сладкая, что за уши не оторвать...
- Оторвать, - смеюсь я и все-таки покидаю салон его Мерседеса, последний раз встречаясь с грустным взглядом его серых глаз. С ума сойти, как же я его люблю!
Но приходиться уйти, чтобы потом остаток дня и весь вечер улыбаться как махровая идиотка, когда абонент «Любимый» в очередной раз пришлет мне текстовое сообщение и пытаться отвечать что-то вразумительное, на фоне резко обострившегося тремора рук. Ой, ребята, на кого я стала похожа?
Даже родители качали головой, созерцая мой невразумительный вид.
- Боже, дочь моя, ешь уже свой ужин! Хватит витать в облаках, - бухтел папа Веня, но мне было фиолетово, что он там от меня хочет. Где еще мне витать, если сердце грохочет в груди так сильно, а потом замирает и по всему телу проходит теплая волна счастья? И так снова, снова и снова.
Я потеряла покой, разум и сон. И все из-за того, что в мою жизнь вошел он - мальчик с глазами цвета стали и улыбкой, что сводит с ума все больше и больше. И серая Москва уже не давит по мозгам так сильно, как прежде, а утро начинается не с кофе, а с его смс:
«Доброе утро, Агата»
Поспешно отвечаю и с замиранием сердце подхожу к окну, а увидев во дворе уже запаркованный черный Мерседес, взвизгиваю и на пятой космической несусь в душ, а потом и вообще бью все рекорды по сборам. Он же ждет меня! Ну что еще мне для счастья надо, правда?
- Ты куда, дочь? А завтрак? - журит меня папа Веня, но я почти не слушаю его, поспешно упаковывая себя в куртку и шапку.
- Потом, папуля, все потом, - выдаю я и так лучезарно ему улыбаюсь, что он форменно выпадает в осадок, а мама только понимающе смотрит на мою суету и закатывает глаза.
Да-да, родители, ваша дочь спятила! Принимайте теперь меня такой, какая я есть. Вот и все!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И я чертыхаюсь, пока, вдруг ставший очень медленным, лифт доставляет меня до первого этажа, а потом вдруг сменяю бег на чинную и благородную поступь и иду к нему. Актриса, скажете? Ну, есть немного. Но все забывается, стоит мне только попасть в плен его нетерпеливых объятий, поцелуев и жаркого шепота.
- Я так по тебе скучал, Малинка моя!
Вот и все, что мне было нужно! И только здесь я хотела бы быть.
И день сменялся днем, и расставаться становилось все сложнее и сложнее. Почти до слез! Потому что приходилось отрывать себя от него практически с мясом. А затем нещадно подгонять время пока мы не вместе, чтобы потом вновь сходить с ума, окунаясь в его близость и крышесносный запах.
Теперь мы сидели только вместе, но со среды к нам подсели Ветров и Аверин, нещадно подкалывая моего Громова за то, что он, по их мнению, цитирую: «слишком облизывает меня взглядом». Господи, Боже, пусть облизывает! Я не против, я только за! И мы только заговорщически улыбались друг другу на эти подколы, а еще под партой Демид так бережно, но крепко сжимал мою руку, что сердце пело и все никак не хотело замолкать. А и пусть горлопанит, я и тут не возражаю.
А потом как-то незаметно наступила пятница и мой сероглазый мальчик напомнил мне, что задолжал мне свидание. А я, дуреха, и забыла.
- Не передумала? - спросил он меня, пока мы обедали в столовой на большой перемене. Кстати, теперь как прежде, все вместе и с моими друзьями.
- А должна? - ухмыльнулась я и Демид на глазах у всех зажал меня и крепко поцеловал.
- Только попробуй, - пробурчал он, - и, надеюсь, на этот раз ты разрешишь за собой заехать. Второго динамо я не переживу.
- Когда? Во сколько? - с умным видом уставилась я на него, но потом не выдержала и все-таки рассмеялась.
- Завтра. В шесть.
- Не знаю, не знаю...у меня на завтра столько планов, - пытаясь быть серьезной, перелистывала я пустое расписание календаря в телефоне, - но, думаю, что все же выкрою для тебя несколько минут.
- Уж постарайся, - и мы оба понимающе друг другу улыбнулись.
И суббота наступила стремительно быстро. И мне хотелось быть самой красивой для него. Понимаете?
- Мама, как я выгляжу? - вышла я к своей родительнице и нервно перед ней покрутилась.
- У него нет шансов, детка, - и я тут же покраснела как маков цвет.
- Спасибо, - кивнула и еще раз окинула себя в зеркало.
Красивое и стильное кашемировое платье изумрудного цвета с длинными рукавами и отложным воротником сидело на мне как влитое, а распущенные и завитые на концах волосы выгодно дополняли мой образ. Да, неплохо. Еще раз сама себе ободряюще улыбнулась и посмотрела на экран телефона.
«Я внизу»
И сердце отчаянно трепыхнулось в груди. Оделась, обулась, поцеловала на прощанье маму и вышла за дверь.
Мое первое настоящее свидание. Остальные не в счет. Там я была пустая, а теперь переполнена чувствами через край. Вот как должно было быть. И никак иначе.
А потом я будто попала в рай. Демид привез меня в центр Москвы, поднял на двадцать пятый этаж, и мы попали под стеклянный купол с красивой ротанговой мебелью и уже накрытым столиком на двоих. И я обалдело смотрела по сторонам, на вид, потонувшей в вечерней тьме столицы, на миллион огней, что следили сейчас за нами и на парня, что так проникновенно смотрел в мои глаза, ожидая моей реакции.
Что тут скажешь? Ничего! Уж не расплакаться бы и то будет счастье.
- Тебе нравится? - сжимает он мою ладонь.
- Очень - почти с силой выдавливаю я из себя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- И мне очень. Потому что в этот раз здесь есть ты.
Судорожный выдох и понимающий кивок, прежде чем забыть обо всем и слиться в таком нужном нам сейчас поцелуе. Сладком и одновременно горьком от понимания того, сколько времени мы потеряли из-за своей же глупости.
Мы просидели под стеклянным куполом на двадцать пятом этаже почти три часа. Сначала был вкусный ужин, затем не менее вкусный десерт под горячий безалкогольный глинтвейн. А потом мы уселись на удобный ротанговый диван, усыпанный целой тучей мягких подушечек, и просто смотрели на уже почти ночную столицу и тихо говорили обо всем и ни о чем. И внутри все звенело от счастья, а сердце замирало от восторга просто быть с ним рядом и чувствовать его тепло.
