поэтому Мира всё-таки сделала тот последний шаг, что разделял их, и снова вцепилась в руку Максима.
– Когда ты рядом, я могу бороться со страхами. Но стоит тебе отойти, и они возвращаются, – сказала она, утыкаясь в его грудь. – Пожалуйста, не прогоняй меня. Обещаю, буду паинькой. Самой-самой послушной девочкой в мире! И по ночам шляться перестану. Только прошу, не оставляй меня. Хотя бы сегодня.
– Мира! – Он резко отодвинул её от себя и посмотрел в глаза. В тёмных озёрах снова блестели слёзы, но девушка даже не думала их прятать. Ей нужна была помощь, и она просила о ней. Тогда Макс бросил себе под нос что-то не совсем цензурное и снова обратился к своей подопечной. – Думаю тебе просто нужно выпить успокоительного.
– Да какое, к чёрту, успокоительное? – простонала она. – Я как глаза закрываю, сразу вижу их рожи. Похоть в их глазах… и усмешку Гарика. А с тобой мне легче, – она вздохнула. – Пожалуйста, Макс. Я обещаю, что буду спать тихо, ничем тебе не помешаю. Мне всего-то и нужно, просто знать, что ты рядом…. Просто держать тебя за руку.
В этот раз он молчал дольше. Но Мира покорно ждала. Сейчас больше всего она боялась, что он вспомнит все те злые слова, которые она неоднократно посылала в его адрес, все её поступки, направленные на то, чтобы выдворить его из дома и очернить в глазах её отца. Она и сама не понимала, почему так цепляется именно за Макса. Ведь можно было попроситься на ночлег к его сестре или, на крайний случай, вызвать к себе Лёву. Но почему-то Мира была уверена, что рядом с ними ей не будет и вполовину так же спокойно, как с Максимом.
Даже сейчас, оказавшись дома, она слишком хорошо помнила, какое жуткое отчаяние испытывала, находясь с Гариком и понимая, что никто ей не поможет. Будто наяву ощущала, как его противные руки трогают её под платьем, как пальцы нагло задирают юбку, скользят по обнажённому бедру и, не встречая на пути препятствия в виде трусиков, жадно накрывают то, что должно быть прикрыто бельём. Наверно, если бы не СМСка от Лёвы, в которой он сообщал, что скоро примчится Макс, просил тянуть время и не провоцировать Гарика, она бы не стала такое терпеть. Закричала бы, подняла скандал, и с большой вероятностью снова оказалась бы в том жутком тёмном спортзале. Она терпела все эти противные прикосновения и поглаживания и едва сдерживалась, чтобы не завыть. В тот момент, Макс казался ей светом в конце тоннеля. Она ждала его с такой надеждой, что и не передать.
Тряхнув головой, Мира попыталась отмахнуться от этих неприятных воспоминаний, и снова взглянула на Максима. Он же смотрел на неё со странной смесью жалости и брезгливости, будто перед ним была настоящая «падшая женщина». И этого взгляда она вынести уже не смогла.
– Наверно, думаешь, что для такой шлюхи, как я, всё произошедшее сегодня – норма? – хриплым голосом поинтересовалась Мира. Её дыхание сбилось, пальцы с силой сжали ручку многострадальной сумки, а сама девушка спешно отступила на шаг назад. – Что я снова играю… Придумываю… – она всхлипнула и отвернулась.
Макс молчал, пытаясь сохранять спокойствие, хотя в его душе после этой фразы всё мгновенно заледенело. Он хотел ответить, но так и не нашёл подходящих слов. К тому же Миру уже понесло, и остановить её оказалось уже невозможно.
– Даже не представляю, что заставило тебя явиться мне на помощь? – выпалила она, повышая голос. – Ах да, конечно. Тебе же за это платят, – она истерично хихикнула и резким движением смахнула с щеки слезинку. – Ты Цербер для шлюхи, работающий за зарплату.
Она развернулась и поспешила к выходу из гаража, а Макс всё никак не мог понять, что сейчас произошло. Из-за чего настроение его подопечной так резко сменило полярность? И если бы весь этот разговор случился при других обстоятельствах, он бы просто развернулся и ушёл к себе. Но в этот раз всё было по-другому.
–Мира! – крикнул он, и тут же направился за ней.
Девушка быстро шла по садовой дорожке по направлению к особняку и останавливаться явно не собиралась. Она снова находилась на грани разгорающейся истерики и уже почти не соображала, что творит.
– Отстань от меня! – закричала она, резко разворачиваясь к почти догнавшему её Максу. – Забудь всё, что я тебе говорила! Справлюсь и без тебя! Мне не нужна ничья помощь! Мне вообще никто не нужен!
В тишине летней ночи её громкие эмоциональные фразы казались выстрелами. Они врезались в сознание Максима, приводя его мысли к состоянию ещё большего хаоса. Он видел, что Мире очень плохо, что сама она сейчас может натворить глупостей, но даже примерно не знал, как поступить. Поэтому и решил пока не спешить, просто держать её в поле зрения.
Тем временем девушка добралась до бассейна и, удостоверившись, что её оставили одну, плюхнулась на шезлонг. Ей было холодно и мокро, тело болело после рьяного сопротивления охранникам, но состояние полнейшей апатии перекрывало всё. Она ощущала себя, как никогда одинокой, брошенной, никому не нужной. А быстрого взгляда на огромный пустой дом хватило, чтобы ещё больше усугубить это состояние. Отец оставил её, мать – тоже, и даже Лёва в этот вечер предпочёл другую, более приятную компанию. Подруги? А были ли они вообще когда-то? Друзья? Пф… Так вот и получилось, что в её жизни есть один Макс, и тот только потому что ему за это платят.
Мира уже давно перестала вытирать льющиеся слёзы. Они медленно стекали по щекам и падали на её голые ноги. Всё тело девушки заметно дрожало, но она старалась не издавать лишних звуков. Ждала, когда же станет хоть чуточку легче, чтобы хотя бы на ноги встать получилось. Но с каждой минутой, с каждой новой слезинкой состояние её только ухудшалось.
Где-то на задворках сознания промелькнула шальная мысль: «А может, ну её нафиг, такую жизнь?» Но Мира тут же постаралась отогнать её подальше. Она знала, что всё обязательно наладится, что впереди её ждёт ещё много хорошего, но всё равно никак не могла успокоить собственную тихую истерику.
Макс наблюдал за ней из окна гостевого домика. И если поначалу ему казалось, что девушка просто решила немного посидеть у воды, то довольно скоро он понял, насколько ошибался. Миру трясло. Она пыталась обхватить себя подрагивающими руками, но у неё никак не получалось. Максим чувствовал, что больше не может смотреть на это. Он почти наяву ощущал всю
