– С малого? Ты уверена? Хорошо-о-о.
Откашлявшись, Беннетт снова взглянул на меня.
– Парочка в старшей школе. Несколько в колледже, несколько в университете. Еще несколько после университета. И затем один долгий роман во Франции.
– Подробности?
Я накрутила на палец прядь его волос, в глубине души надеясь, что не требую от него слишком многого.
Но, к моему удивлению, он ответил без колебаний:
– Ее звали Сильвия. Она работала юристом в небольшой парижской фирме. Мы встречались три года и расстались за пару месяцев до моего возвращения домой.
– Так вот почему ты вернулся?
Уголок его рта изогнулся в усмешке.
– Нет.
– Она разбила тебе сердце?
Усмешка превратилась в широкую улыбку.
– Нет, Хлоя.
– Тогда ты разбил ей сердце?
Зачем я вообще это спрашивала? Неужели я хотела, чтобы он сказал да? Я знала, что он из тех, кто разбивает сердца. Если честно, я была почти уверена, что он разобьет мое.
Наклонившись, он поцеловал меня и несколько секунд посасывал мою нижнюю губу, прежде чем ответить.
– Нет. Просто разошлись. До тебя в моей любовной жизни совершенно не было драмы.
Я рассмеялась.
– Рада, что сумела внести что-то новое.
Смех Беннетта отдался дрожью в моем теле, потому что его губы были прижаты к моей шее.
– Что да, то да.
Длинные пальцы скользнули вниз по животу, бедрам и, наконец, устроились у меня между ног.
– Твоя очередь.
– Получить оргазм? Да, пожалуйста.
Беннетт лениво обвел пальцем мой клитор, прежде чем проникнуть внутрь. Он знал мое тело лучше, чем я. Когда же мой сварливый босс успел так меня изучить?
– Нет, – тихо сказал он. – Твой черед исповедоваться.
– Я не могу думать, когда ты это делаешь.
Поцеловав меня в плечо, он снова убрал руку на живот и принялся выводить там круги. Я нахмурилась, но Беннетт этого не заметил. Он был слишком увлечен скольжением своих пальцев по моей коже.
– Черт, у меня было столько мужчин. Прямо не знаю, с чего начать.
– Хлоя, – с нажимом произнес он.
– Парочка в старшей школе, один в колледже.
– Ты спала только с тремя мужчинами?
Я отодвинулась, чтобы взглянуть на него.
– Привет, Эйнштейн. Я спала с четырьмя мужчинами.
По его лицу разлилась самодовольная усмешка.
– Понятно. И несомненно, я далеко обставил их всех?
– А я?
Его ухмылка исчезла. Он удивленно моргнул.
– Да.
Это было сказано искренне. Что-то внутри меня растаяло, разлившись мягким теплом. Потянувшись, я поцеловала Беннетта в подбородок, чтобы скрыть, как на меня подействовали его слова.
– Хорошо.
Покрывая поцелуями его плечо, я счастливо застонала. Мне нравился его вкус, нравилось вдыхать его чистый полынный запах. Погрузив пальцы ему в волосы, я притянула Беннетта вниз, так что могла целовать и покусывать его подбородок, шею и плечи. Он держался очень тихо, нависая надо мной и не отвечая на поцелуи.
Какого черта?
Он набрал воздуха, чтобы заговорить, но затем снова закрыл рот. Каким-то образом я ухитрилась оторваться от него и выговорить:
– В чем дело?
– Я понимаю, что ты считаешь меня неисправимым бабником, но вообще-то это для меня важно.
– Что для тебя важно?
– Я хочу услышать, как ты это говоришь.
Я уставилась на него. Он пристально смотрел на меня, и его глаза наливались знакомой сердитой зеленью. Мысленно промотав в голове последние несколько минут, я попыталась понять, о чем он.
Ох.
– О да.
Его брови сошлись на переносице.
– «О да» что, мисс Миллс?
Меня обдало жаром. Сейчас его голос звучал по-другому. Жестко. Повелительно. И дьявольски сексуально.
– Да, ты далеко обставил их всех.
– Так-то лучше.
– По крайней мере, пока что.
Перекатившись по кровати, он взгромоздился на меня, сжав запястья моих рук и придавив к подушке над головой.
– Не дразни.
– Не дразни? Да ладно, – сказала я, судорожно дыша.
Его член прижался к моему бедру. Я хотела, чтобы он был выше. Чтобы он скользил во мне.
– Мы только и делаем, что дразним друг друга.
Как будто решив доказать, что это не так, он сжал член и ввел в меня, обвив мою ногу вокруг своего бедра. Не двигаясь, он смотрел на меня сверху вниз. Его губа чуть подергивалась.
– Прошу, двигайся, – прошептала я.
– Тебе бы этого хотелось?
– Да?
– А если я не буду?
Прикусив губу, я попыталась состроить гневную гримасу. Улыбнувшись, он хрипло выдохнул:
– Вот как надо дразнить.
– Пожалуйста!
Я попробовала двигать бедрами, но он повторял мои движения, так что трения не было.
– Хлоя, я никогда тебя не дразню. Я трахаю тебя до потери сознания.
Я рассмеялась. Он закрыл глаза, потому что при смехе мои мышцы сжались сильнее, плотней обхватывая его.
– Не то чтобы изначально ты была слишком сознательной, – сказал он, кусая меня в шею. – А теперь скажи мне, как тебе хорошо со мной.
Что-то в голосе Беннетта – нотка уязвимости или то, как он дрогнул на последних словах, – показало мне, что мой босс не шутил.
– Никто раньше не доводил меня до оргазма. Ни языком, ни пальцами, вообще никак.
Беннетт и до этого почти не двигался, хотя явные признаки напряжения выдавали его: плечи дрожали, а дыхание было отрывистым, словно все тело готовилось взорваться в этой путанице из простыней. Но когда я сделала свое признание, он полностью застыл.
– Ни один?
– Только ты. – Я приподнялась, чтобы чуть куснуть его за подбородок. – Я бы сказала, что это дает тебе право называться лучшим.
Он выдохнул мое имя, и его бедра двинулись – назад и вперед. И снова назад и вперед. С разговорами было покончено: его рот нашел мои губы, а затем подбородок, шею и уши. Его рука, скользнув по моей груди, легла на лицо.
И вот когда мне уже казалось, что мы оба растворились в едином ритме и до оргазма осталось совсем чуть-чуть, так что я вдавила пятки ему в зад – быстрее, глубже! – вот тогда он прошептал:
– Жаль, что я этого не знал.
– Почему? – чуть слышно выдохнула я.
«Быстрее! – кричало мое тело. – Сильнее!»
– Думаешь, ты вел бы тогда себя со мной по-человечески?
Он расцепил мои ноги, перевернул меня и поставил на колени.
– Без понятия. Просто лучше бы я знал, – прохрипел он, снова входя в меня. – Боже. Как глубоко.
Его движения были плавными, как колыхание ряби на воде, как скольжение солнечного луча по комнате. Пружины матраса сердито скрипели под нами. От силы толчков я сползала вверх по кровати.
– Почти, – смяв пальцами простыни, я молила его продолжать. – Я почти. Сильнее.
– Боже. Я скоро кончу. Давай уже, – он рассчитывал каждое движение, понимая, что вскоре уже ничего изменить не сможет. – Кончай!
