остался стоять. Эрни осторожно отошёл, разглядывая нового нежданного «гостя», точнее, как оказалось, гостью.
— Санта-Мария… Ассунта! — услышал он за спиной восторженный шепот Тома.
Том присел на корточки возле башни, и, перебирая двумя пальцами в воздухе, как будто имитировал движение ног, вслух считал ступеньки.
— Двести пятьдесят семь! — наконец закончив, изрёк он с восторгом.
Эрни разглядывал Пизанскую башню в миниатюре, позади которой клубился изумрудный туман.
Она была ужасно похожа на настоящую.
Эрни достал из кармана телефон и запросил в Интернете последние новости Италии. К его ужасу, поисковик сразу выдал видеоролик с милицейскими машинами, танком, спасательным вертолетом и зелёной лужайкой, на которой, вместо всемирно известного исторического объекта зиял цилиндрической формы портал с хорошо ему знакомым туманом, восходящий к облакам в форме гриба — наподобие следа от ядерного взрыва.
Том с восторгом поглаживал грани башни, ковыряя пальцем каждый арочный проём.
— Том, мне жаль отвлекать тебя, но, насколько я понял, она настоящая, и нам определенно стоит поскорее вернуть её на место.
— Точно… Прости, я немного увлёкся.
Принеси, пожалуйста, таз с порошком и перчатки с остальной экипировкой. Они в кладовке, недалеко от дверцы.
Эрни занырнул в кладовку и вынес таз, потом дождевики и перчатки для себя и Тома.
— Ну, на счёт «три» давай, как с джипом — толкаем её в портал.
Том насыпал на башню порошок, и, пробормотав что-то вроде «Дивхиноуль!», прокричал «три!» и налег на башню. Эрни присоединился, толкая в полную силу, пока башню не засосал и не унес туман, клубившийся позади неё.
— Снова валлийский? — отдышавшись, спросил Эрни.
— Он самый, — вытерев пот со лба тыльной стороной рукава, устало ответил Том, всё ещё улыбаясь, как довольный ребёнок, которому наконец-то довелось попасть в Диснейленд.
Глава 10. Эскизы
Эрни поджидал Нину у ворот её дома с двумя ватманами, свернутыми в «трубу» и перевязанными какими-то старыми лентами, которые он наскоро нашёл утром в кладовке. Том давно подарил ему тубус, но сегодня снова был ясный сухой день, и можно было обойтись без футляров.
Утром они уже успели поссориться и помириться по телефону: Нина снова проспала и Эрни пришлось поднимать её с постели назойливыми телефонными звонками.
Эрни уже снова хотел звонить ей, потому что уже пора было выходить, но послышались шаги и скрип открываемого засова.
Вместо Нины, которую он встретил вчера утром, из-за калитки выплыло шатающееся существо в грязной одежде (под куртку снова был надет заляпанный свитер с горлом, хотя утро было очень солнечным и теплым) с зеленоватым лицом и синяками под красными глазами. От кое-как наспех расчесанных, кое-где спутанных волос пахло не шампунем, как вчера, а каким-то грязным полуподвальным помещением, которое всегда плохо проветривалось.
— Ты заболела?
Эрни инстинктивно коснулся ладонью её лба, чтобы понять, нет ли у нее высокой температуры. Лоб, наоборот, был очень холодным.
Она помотала головой из стороны в сторону, ничего не сказав.
— Работа?
Снова молчаливое «нет».
— Мама.
Нина еле заметно кивнула, озираясь, как перепуганная кошка.
— Ладно, пойдем-ка сдадим живопись, потом зайдём в кафетерий и ты мне спокойно всё расскажешь, хорошо?
Нина снова слабо кивнула. Казалось, если она заговорит вслух, на это уйдут все силы и она рухнет в обморок.
Они проехали одну остановку на автобусе, хотя обычно ходили пешком, даже если опаздывали. В автобусе Нина уснула, после чего, однако, хотя бы перестала шататься.
«Сколько она спала до того, как он разбудил её… Час? Сорок минут?.. Как она вообще держится на ногах…»
Они стояли в кабинете, побросав сумки куда-попало. Учитель разворачивал и разглядывал ватманы с итоговыми заданиями, вписывал баллы в журнал и какие-то бланки. Нина стояла, опершись на стену. Иногда её веки непроизвольно прикрывались и она начинала сползать вниз. Две сильно похожие друг на друга подружки с сильно осветленными волосами перешептывались, косясь на неё. Эрни нашел свободный стул и принес ей. Она молча рухнула на него и тут же уснула, «сложившись пополам».
Учитель тактично проставил баллы напротив её имени, не подзывая её. Когда все вышли, Эрни мягко потряс её плечо.
— Пойдем-ка в кафетерий.
Нина молча встала со стула и заковыляла к двери. Только сейчас Эрни заметил, что она прихрамывает и морщится от боли, наступая на левую ногу.
Столик в углу, отгороженный ширмой, оказался свободным. Эрни бросил на кресло рюкзак и помог Нине сесть. Под столиком располагался встроенный обогреватель, который, несмотря на теплый майский день, исправно работал, и, тем не менее, её била мелкая дрожь. Эрни набросил ей на плечи свою лёгкую куртку, поверх её джинсовой, завязав рукава узлом (его плечи были почти в полтора раза шире, чем её).
— На работу, хотя бы, не идёшь сегодня? — Эрни подлил чая из чайника в их стаканы. Съев три кусочка пиццы с грибами и сыром и выпив три стакана чая с бергамотом, Нина немного согрелась, и вернула Эрни его куртку.
— Нет, мне позвонили, сказали, что я на сегодня «освобождаюсь», и что завтра они позвонят мне сами.
— А ты просила тебя освобождать?
— Да нет, вообще-то.
— Ладно, давай-ка, расскажи теперь, что дома случилось и что с ногой.
Нина немного побледнела, но продолжила говорить.
— В общем, в техзадании к конкурсу есть пункт: эскизы. Нужно нарисовать на бумаге в свободной технике, но четко, несколько вариантов будущей работы. Вот я и сидела в столовой и рисовала. Работа большая, и, естественно, за вечер я не успевала. Сначала она ходила мимо молча с таким ядовитым лицом и гремела всем подряд, а когда перевалило за полночь, устроила скандал, разорвала и выбросила всё, что я нарисовала и отключила свет во всём доме.
Нина говорила тихо, приглушённым голосом, всё время озираясь (боялась, что её услышит кто-то из одноклассников).
Эрни представил лицо Эммы (матери Нины), которое в душе ненавидел, изо всех сил стараясь держать себя в руках.
— Она не ударила тебя? — спросил он тихо, но четко.
— Нет, только накричала.
— Это правда?
— Да.
— Хорошо.
Нина немного помолчала, как бы собираясь духом, и продолжила:
— Но когда я брела в темноте в свою комнату, то сильно ушибла колено. Оно так болело, что я не могла спать всю ночь, ненадолго уснула только под утро.
— Что она тебе наговорила? — Эрни пытался сдерживать ярость.
— Знаешь, я не хочу говорить об этом вслух. — Она снова озиралась, произнося слова еле слышно. — Во всяком случае, здесь.
— Написать можешь?
— Да.
Нина достала телефон и долго что-то набирала, всё время стирая, и начиная заново.
Наконец, Эрни пришло
