С приближением часа «Ч» косяки служебных кораблей и обслуживающих спутников ретировались, стайки эскорта собрались на расстоянии нескольких километров от командного судна, а камеры запустили прямой эфир в глобальной новостной сети, используя Луну в качестве ретранслятора.
С исходом последних минут на миллионе экранов появился грандиозный двухкилометровый силуэт, почти незаметно дрейфующий на фоне звезд; казалось, что сама безмятежность этого зрелища предваряет невообразимую мощь, которая только и ждет, когда ее, наконец-то, спустят с поводка. Точно по расписанию компьютеры завершили фазу последнего обратного отсчета и, получив одобрительный сигнал «Пуск» от главного процессора ЦУПа, привели в действие термоядерные двигатели, вспышку которых было видно с самой Земли.
В течение следующих пятнадцати минут корабль набирал скорость и высоту, переходя на все более высокие орбиты. Затем, с легкостью сбросив с себя оковы лунного притяжения, «Юпитер-5» устремился ввысь и за пределы ближайшего космоса, обгоняя и собирая воедино флот грузовых судов, вереница которых к этому моменту уже растянулась на полтора миллиона километров космического пространства. Спустя какое-то время эскорты вновь повернули к Луне, а новостные экраны Земли тем временем показывали медленно уменьшавшийся огонек, за движением которого следили орбитальные телескопы. Вскоре исчез и он, и в расползавшейся космической пучине остались лишь электронная болтовня радаров дальнего действия и лазерных линий связи.
Миссия «Юпитер-5» шла полным ходом.
На борту командного судна, в столовой №24, Хант вместе с другими учеными КСООН следили, как с каждой уходящей минутой Луна на настенном экране сжимается в круглый диск, который частично закрывает собой парившую вдалеке Землю. За последующие дни оба шара потускнели и слились в единое светящееся пятно, которое выделялось на фоне остального неба и, как дорожный знак, указывало путь к точке старта. Когда дни превратились в недели, даже оно сжалось, став одной из миллионов крупинок, и уже спустя месяц они с трудом могли распознать ее среди остальных.
Потребовалось, как выяснил Хант, некоторое время, прежде чем он свыкся с мыслью, что живет в крошечном искусственном мире, вокруг которого простирается бесконечный космос, а расстояние между ним и всем, что он когда-либо знал, каждую секунду увеличивается как минимум на полтора десятка километров. Теперь их выживание целиком и полностью зависело от умений тех, кто спроектировал и построил этот корабль. Зеленые холмы и голубые небеса Земли больше не играли в этом никакой роли и отчасти стали как будто нематериальными, уподобившись отголоску сна, который только казался реальным. Хант начал воспринимать действительность как относительное явление – не видя в ней абсолют, который можно было оставить в стороне и к которому можно было вернуться спустя время. Их единственной реальностью стал корабль, а то, что они оставили позади, перестало существовать – пусть и временно.
Он по много часов проводил в наблюдательных куполах, расположенных по периметру внешнего корпуса, мало-помалу привыкая к новому аспекту своего существования и созерцая то единственное, что было ему здесь знакомо, – Солнце. Он находил утешение в вечном бытии светила с его нескончаемыми потоками животворящего тепла и света. Хант подумал о первых моряках, никогда не заплывавших туда, где земля терялась из вида; им тоже хотелось держаться знакомых берегов. Но пройдет совсем немного времени, и люди направят свои суда в открытое море, устремившись в глубины межгалактической пустоты. Там они уже не смогут полагаться ни на Солнце, ни даже на звезды; сами галактики станут лишь бледными пятнами, рассеянными на всем пути к бесконечности.
Что за новые диковинные континенты ожидали их по ту сторону космических пучин?
Очередной период отдыха Данчеккер проводил в невесомой части корабля, наблюдая за игрой в трехмерный футбол между двумя командами, собранными из свободных от дежурства членов экипажа. Игра, в основе которой лежала американская разновидность футбола, разворачивалась внутри огромной сферы из прозрачного упругого пластика. Игроки носились вверх, вниз и во всех возможных направлениях, отскакивая от стен и друг от друга на манер удивительной драки, цель которой более или менее сводилась к тому, чтобы забросить мяч в круглые ворота, расположенные на противоположных концах сферы. На деле же все это было лишь поводом выпустить пар и подразмять мышцы, которые начинали терять форму за время долгого, монотонного путешествия.
Стюард похлопал профессора по плечу, сообщив, что в видеофонной будке перед входом на рекреационную палубу его ожидает входящий звонок. Данчеккер кивнул, отстегнул страховочный обруч на ремне от встроенного в кресло крепежного штифта, зафиксировал его на поручне и, сделав один легкий рывок, грациозно поплыл в сторону двери. На экране его встретило лицо Ханта, находившегося в полукилометре от самого профессора.
– Доктор Хант, – поприветствовал он. – Доброе утро – или какое сейчас время суток в этой адской железяке.
– Здравствуйте, профессор, – отозвался Хант. – Я тут обдумывал кое-какие мысли насчет ганимейцев. Есть пара моментов, в которых мне пригодилось бы ваше мнение; мы можем встретиться где-нибудь и перекусить, скажем, в ближайшие полчаса?
– Почему бы и нет. У вас уже есть какое-нибудь место на примете?
– Что ж, прямо сейчас я направляюсь к ресторану в секции B. Скоро буду на месте.
– Я присоединюсь к вам через несколько минут.
Данчеккер погасил экран и, выйдя из будки, вытолкнул себя обратно в коридор, по которому добрался ко входу в одну из поперечных шахт, ведущих «вниз» к оси корабля. Используя поручни, он проплыл часть расстояния до центра, прежде чем остановиться напротив выхода из шахты. Переходный шлюзовой отсек вывел его в одну из вращающихся секций с искусственной гравитацией – вблизи оси, где разница скоростей была невелика. Сделав еще один толчок, он пролетел вдоль очередного поручня в обратном направлении, чувствуя небольшое ускорение, и в итоге приземлился метрах в десяти, коснувшись ногами той части конструкции, которая неожиданно взяла на себя роль пола. Дальше он обычным шагом проследовал за указателями, ведущими к ближайшему входу в туннель, нажал кнопку вызова и подождал тридцать секунд, пока не прибыла капсула. Оказавшись внутри, он набрал на клавиатуре пункт назначения и уже спустя несколько секунд благополучно мчался по туннелю в сторону секции B.
Постоянно открытый ресторан самообслуживания был заполнен примерно наполовину. Из кухни, расположенной за стойкой в конце зала, доносился привычный грохот тарелок и столовых приборов – троица поваров раздавала щедрые порции из разнообразного кулинарного ассортимента, от КСООНовских яиц и бобов до КСООНовских куриных ножек и стейков. Автоматические раздатчики еды с микроволновыми печами для самостоятельной готовки были опробованы на «Юпитере-4», но не пользовались особой популярностью среди экипажа. Так что проектировщики «Юпитера-5» решили вернуться к старомодным, но проверенным методам.
Пробравшись с подносами в руках мимо
