– Я имел на то причины, – глухо ответил он с непроницаемым выражением лица. – И я нисколько не жалею о содеянном.
Он подошел к Джесси. Соленый прохладный ветер развевал полы его куртки, под сапогами поскрипывал песок. Джесси встала при его приближении и взглянула ему в глаза.
– Я не жалею о содеянном, – сказал Лукас. – И все повторил бы снова, если бы у меня был шанс начать все сначала.
В его глазах зажегся странный, пугающий огонек.
– Теперь вы понимаете, что вам следует держаться подальше от меня, мисс Корбетт, – посоветовал он.
У Джесси перехватило дыхание.
– Я не думаю, что мне следует вас опасаться.
Лукас бросил на нее удивленный взгляд и попытался улыбнуться.
– Интересно, на чем зиждется ваша уверенность в том, что я не причиню вам зла?
Джесси вызывающе посмотрела на Лукаса.
– Все время я внимательно наблюдала за вами и пришла к выводу, что вы не способны причинить мне зло! – заявила она.
Он рассмеялся. Вокруг его глаз залегли крохотные морщинки.
Они шли вдоль берега, ведя неспешную беседу.
– Надеюсь, вы попросили своего брата подыскать вам нового грума? – спросил Лукас, искоса поглядывая на Джесси.
Она покачала головой.
– Я постоянно говорю себе, что мне уже двадцать лет и что мне следует рассказать матери о своей дружбе с Женевьевой. Но меня беспокоит ее реакция на такое известие. Я ужасная трусиха и, наверное, достойна презрения…
Джесси глубоко вздохнула.
Они дошли до устья впадавшей в бухту реки и двинулись вверх по ее течению – травянистому берегу, туда, где оставили коляску.
– Нет, о презрении не может идти речи. – Лукас сдвинул шляпу на макушку и взглянул на почерневшие стены сгоревшего дома, мимо которого они проходили. – Просто вы любите свою мать и боитесь расстроить. Вам хочется, чтобы она гордилась вами. Честность и правдивость дорого обходятся. И только мы сами можем решить, стоит ли нам откровенничать с окружающими.
Они дошли до старого запущенного сада. Здесь, во влажном тропическом климате, буйно разрослись плющ и другие ползучие растения, задушившие деревья, черные сучья которых теперь выглядели безжизненными. Джесси показалось, что здесь, вблизи сгоревшего дома, царит гробовой холод. Впрочем, у нее подобное чувство возникало всякий раз, когда она приближалась к проклятому месту. Джесси стало не по себе.
– Говорят, что в сгоревшем доме обитают привидения, – заметил Лукас, останавливаясь у калитки сада. За ним виднелась выгоревшая каменная коробка трехэтажного дома с обвалившейся крышей, со стенами, черными от копоти. – Интересно, что за призрак посещает эти места?
– Вы ощущаете странный холод? – спросила Джесси.
Лукас кивнул, настороженно озираясь вокруг. Джесси не верила в существование привидений. Но когда она бывала здесь, рядом с руинами дома, ее всегда охватывало беспокойство. Судя по тревожному взгляду прищуренных глаз, окружающая обстановка тоже произвела на Лукаса неприятное впечатление.
– А что здесь, собственно, произошло? Отчего сгорел дом? – спросил он.
Они стояли под раскидистым вязом, который пощадило пламя пожара. Рядом находилась чаша неработающего фонтана. Отсюда хорошо просматривались почерневшие руины дома. Джесси не сводила с них глаз, опершись рукой о ствол дерева. Ей казалось, что она все еще ощущает запах дыма и слышит гул и треск огня.
– Дом построил Мэтью Граймз, вдовец, приехавший сюда из Сиднея со своим единственным ребенком, дочерью Клер, шестнадцатилетней девушкой. – При упоминании имени Клер Джесси почувствовала, что по ее спине побежали мурашки. – Говорили, что отец души в ней не чаял.
– Вы произнесли последнюю фразу таким тоном, как будто не верите в его любовь к дочери.
Джесси пожала плечами.
– Граймз отличался… – она замялась, подыскивая нужное слово, – суровостью и большим честолюбием. Он хотел, чтобы его дом знали все на острове, и поэтому построил его на берегу, чтобы его усадьбу видели и со стороны моря. Он даже привез массивную дубовую лестницу елизаветинских времен, взятую из какого-то поместья в Англии. Дом действительно выглядел великолепно. Отец не раз приводил меня сюда в детстве.
Джесси помолчала.
– И вот однажды утром прислуга нашла Клер лежащей у подножия лестницы со сломанной шеей. Девушка не дышала. Ее отец заявил, что ночью она упала с верхней ступеньки и разбилась.
Лукас стоял так близко от Джесси, что она могла дотронуться до него, если бы протянула руку. Но она не осмеливалась.
– У вас есть причины сомневаться в его словах?
Джесси кивнула:
– Слуги слышали, как отец и дочь громко ссорились накануне вечером. Граймз узнал, что Клер полюбила каторжника, прислуживавшего в их доме, и грозился добиться его высылки с острова. – Джесси глубоко вздохнула. Она физически чувствовала близость Лукаса, и ей стало трудно дышать из-за исходившей от него энергии и силы. – И тогда Клер сказала отцу, что ждет ребенка от своего возлюбленного – каторжника.
Джесси почувствовала на себе тяжелый взгляд Лукаса.
– Так, значит, отец убил ее?
Джесси прислонилась спиной к стволу ясеня и взглянула на Лукаса.
– Никто доподлинно не знает. Может быть, он ударил ее в гневе, не собираясь убивать, и она упала с лестницы. А возможно, он намеренно столкнул ее… Если бы всем стало известно о беременности Клер, то общество подвергло бы Граймза позору и бесчестью.
– Тем не менее люди узнали о том, что Клер ждала ребенка.
– Слухи о ее беременности все время ходили. Но Граймз слыл жестоким человеком, и слуги боялись говорить открыто о трагическом случае в его доме.
Лукас поставил ногу на край чаши старого фонтана и, опершись локтем о колено, посмотрел на руины дома.
– А что стало с возлюбленным девушки? – задался он вопросом.
– Через несколько дней после гибели дочери Граймз обвинил его в краже столового серебра.
– И что же произошло дальше?
– Его повесили.
Повисла напряженная тишина, лишь слышались крики чаек над заливом да шум волн, накатывающих на песчаный берег.
– А как возник пожар? – снова задал вопрос Лукас.
Джесси с трудом продолжала:
– Через год после ужасных событий, в годовщину казни возлюбленного Клер, случился пожар. Никто не знает, почему загорелся дом. Слуг, как всегда, на ночь заперли в подвальном помещении, но кто-то открыл дверь и всех выпустил. И только оказавшись во дворе, слуги услышали, как хозяин дома барабанит в дверь своей спальни. Как потом выяснилось, кто-то запер его в комнате.
– И никто из слуг не попытался помочь ему?
Джесси взглянула на почерневшие проемы окон в стене дома и покачала головой.
