Она не сразу заставила себя посмотреть на Ника — боялась увидеть в его глазах насмешку или отказ. Но он прикоснулся губами к ее шелковистой макушке, возле гирлянды белых роз, и у Лотти потеплело на сердце.
— Мы постараемся, — тихо пообещал он.
* * *
После двух бокалов бренди у Лотти приятно отяжелела голова, поэтому она была благодарна Нику за поддержку, входя в бальный зал. Ей нравилось чувствовать твердость и силу руки, на которую она опиралась. Как бы тяжело она ни повисала на этой руке, Ник легко держал ее. Лотти знала, что он силен, но до сегодняшнего вечера даже не подозревала, что он способен на такое благородство. Почему-то ей казалось, что и сам Ник не знал за собой подобных качеств. На любое ее движение он с готовностью отвечал ободряющим взглядом.
Войдя в бальный зал, они приблизились к сэру Россу. Поднявшись на переносное возвышение, чтобы все собравшиеся видели его, сэр Росс подал музыкантам знак прекратить игру и попросил внимания гостей. Он обладал звучным и властным голосом, которому позавидовал бы любой политик. По залу пролетел шепот, с галерей и из соседних комнат подтянулись опоздавшие, и целая армия слуг принялась лавировать в толпе, обнося гостей шампанским.
Сэр Росс начал речь с упоминания о своей карьере судьи и о том, какая эта благодарная работа — искоренять зло и исправлять ошибки. Затем он перешел к незыблемым традициям и обязанностям наследственной аристократии. Эти замечания были одобрительно встречены гостями, большей частью виконтами, графами, маркизами и герцогами.
— А мне казалось, сэр Росс не одобряет законы наследования, — шепнула Лотти мужу.
Ник мрачно усмехнулся:
— Мой зять умеет блеснуть, когда хочет. И ему прекрасно известно: если напомнить гостям о ревностной приверженности традициям, им будет легче свыкнуться с мыслью о моем титуле.
Сэр Росс заговорил о некоем джентльмене, на долгое время лишенном титула, принадлежащего ему по праву. Этот человек был прямым потомком знатного и славного рода и в последние годы всецело посвятил себя служению обществу.
— Именно поэтому, — заключил сэр Росс, — я благодарен судьбе за редкостную честь — объявить о том, что лорду Сиднею наконец-то возвращен принадлежащий ему титул, а вместе с ним и место в палате лордов. У меня есть все основания полагать, что он и впредь будет служить стране и ее величеству в той роли, которая досталась ему при рождении. — Подняв бокал, он провозгласил:
— Выпьем за мистера Ника Джентри, которого отныне нам предстоит звать Джоном, виконтом Сиднеем!
Толпа изумленно ахнула. Многие уже знали, о чем объявит сэр Росс, но его речь произвела на всех неизгладимое впечатление.
— За лорда Сиднея! — послушно повторили сотни голосов, разразившихся радостными возгласами.
— И за леди Сидней, — продолжал сэр Росс, вызвав еще один шквал восторженных откликов, в ответ на которые Лотти грациозно опустилась в реверансе.
Выпрямившись, она взяла Ника за руку.
— Вам следовало бы предложить тост за сэра Росса, — подсказала она.
Ник ответил ей красноречивым взглядом, но подчинился, отсалютовав бокалом зятю.
— За сэра Росса! — звучно объявил он. — Стараниями которого я сегодня очутился здесь!
Гости разразились громовыми «ура», а сэр Росс вдруг усмехнулся, сообразив, что в тосте Ника нет ни малейшего намека на благодарность.
Выпили за королеву, за Англию и пэров, а потом оркестр грянул бравурную мелодию. Сэр Росс пригласил на танец Лотти, Ник — Софи, и она закружилась по залу в объятиях брата, сияя неотразимой улыбкой.
Наблюдая за ними, такими разными и все-таки удивительно похожими и в равной степени обаятельными, Лотти улыбалась. Осторожно положив опухшую руку на плечо сэра Росса, она прошлась с ним по залу в вальсе. Как и следовало ожидать, ее партнер танцевал превосходно, уверенно и легко.
В приливе благодарности Лотти устремила взгляд на его строгое и привлекательное лицо.
— Вы сделали это, чтобы спасти его? — не удержавшись, спросила она.
— Еще неизвестно, что из этого выйдет, — тихо ответил сэр Росс.
Сердце Лотти вдруг сжалось от страха. Неужели Нику грозит какая-то опасность? Но ведь Ник уже не сыщик с Боу-стрит, он больше не занимается опасным ремеслом. Он под надежной защитой… или сэр Росс намекал, что злейший враг Ника — сам Ник?
* * *
Первые дни после бала в честь новоиспеченного виконта особняк на Беттертон-стрит едва выдерживал натиск посетителей. Миссис Тренч пришлось принимать самых разнообразных гостей — от давних приятелей Ника до доверенных лиц королевы. Горы визитных карточек и приглашений скапливались на серебряном подносе, который стоял на столике в холле, рядом с кипами газет. Пресса именовала Ника «виконтом поневоле» и припоминала героические поступки бывшего сыщика с Боу-стрит. Умело направляемые сэром Россом, репортеры изображали Ника бескорыстным слугой общества, который предпочел работу давно забытому титулу. К удивлению Лотти, отклики в печати злили Ника — похоже, никто уже не считал его опасным противником. К нему без стеснения обращались даже незнакомые люди, которых прежде отпугивала затаенная угроза в его глазах. Для Ника, привыкшего дорожить покоем и одиночеством, пребывание в центре всеобщего внимания было почти невыносимым.
— Вот увидишь, скоро интерес к тебе угаснет, — утешала его Лотти в очередной раз, после того как он с трудом пробился через толпу почитателей у дверей собственного дома.
Хмурясь и чертыхаясь сквозь зубы, Ник стащил сюртук, рухнул на кушетку в гостиной и в изнеможении вытянул ноги.
— Поскорее бы! — Он уставился в потолок. — Этот дом чересчур доступен. Нам нужен особняк среди парка, обнесенного надежной оградой.
— Друзья постоянно зовут нас погостить у них в поместьях, — напомнила Лотти, подходя поближе и садясь на ковер так, что ее пышные муслиновые юбки вздулись парусами. Ник откинулся на подлокотник низенькой кушетки, и их лица оказались почти на одном уровне. — Даже Уэстклифф зовет нас на пару недель в Стоуни-Кросс-Парк.
Ник помрачнел:
— Несомненно, граф желает лично убедиться, что тебя не обижает твой печально известный муж.
Лотти рассмеялась:
— Признайся, ты был с ним не слишком любезен. Она потянулась к его галстуку, но Ник перехватил ее руку.
— Мне было не до любезностей — меня слишком сильно влекло к тебе. — Он провел по ее гладко отполированным ногтям.
— Ты же уверял, что на моем месте могла бы очутиться любая другая женщина, — упрекнула она.
— Я давно усвоил: если мне чего-нибудь хочется, надо делать вид, что к предмету своих мечтаний я абсолютно равнодушен.
Лотти озадаченно покачала головой:
— Но это же нелепо!
Ник улыбнулся, отпустил ее руку и затеребил кружевную оборку вокруг полукруглого выреза платья.
— Зато действует, — возразил он.
Они сблизили головы, и под пристальным взглядом ярко-синих глаз мужа Лотти невольно зарделась.
— В ту ночь ты вел себя чересчур дерзко…
Он провел пальцем по ложбинке в вырезе ее платья.
— Но не так дерзко, как мне хотелось.
Внезапно из холла послышался приглушенный гул. Ник прислушался и уловил шаги миссис Тренч. Открыв дверь, экономка уже в который раз принялась объяснять, что ни лорд Сидней, ни его жена никого не принимают.
Это напоминание о том, что их уединение может быть нарушено в любую минуту, раздосадовало Ника.
— С меня довольно! Надо на время уехать из Лондона.
— Кого навестим? Лорд Уэстклифф будет очень…
— Нет.
— Ну хорошо, — продолжала отнюдь не обескураженная Лотти, — Кэнноны сейчас в Силверхилле…
— Только не это! Под одной крышей с моим зятем я не выдержу и недели.
— Мы могли бы съездить в Вустершир, — предложила Лотти. — Софи говорит, что поместье Сиднеев уже приведено в порядок. Она не прочь показать тебе плоды своих трудов.
Ник без колебаний покачал головой:
— У меня нет никакого желания переступать порог этого злополучного дома.
