действий» ОКВ и временное правительство издали приказы по обороне Кильского канала, Шлезвиг-Гольштейн был очищен от ненужного персонала, а войска, которые не требовались для борьбы, были переброшены в Данию. Командующий «Северо-западом» оставался ответственным за поддержание законности и порядка в Шлезвиг-Гольштейне, а рейхсфюрер СС — во всех остальных регионах.
Штаб кригсмарине повторил свой основной приказ, чтобы линейные корабли, крейсеры, эсминцы, новые торпедные катера, подводные лодки и второстепенные боевые корабли не попали в руки врага, но «если ситуация того потребует, были потоплены или уничтожены». ВМС также было приказано к полудню 4 мая сжечь все секретные документы, «которые не нужны для самых необходимых боевых действий в данное время».
Генерал-полковник Линдеманн приказал: «Всякое требование сложить или отдать оружие должно быть отвергнуто. Если будет применена сила, ее надо встретить силой оружия».
Теперь начали поступать доклады от командующего адмирала Германа Байта о падении боевого духа, «усталости» от войны войск и гражданского населения; он заявил, что «люди надеются, что примеру Гамбурга последуют повсюду» и боевые действия против англо-американцев прекратятся. Это вызвало новые опасения по поводу возможного окончательного развала германских вооруженных сил. Для того чтобы еще раз прояснить общую идею Дёница, в ситуационном отчете от 4 мая штаб ВМС подчеркнул, что его целью является «спасение максимального количества немцев от большевистских лап. Поскольку западные державы поддерживают Советы, война против англо-американцев будет продолжаться в соответствии с приказом гроссадмирала. Наша цель — выиграть время и пространство для руководителей государства, чтобы они могли принять меры в политической области». Если отдельным «крепостям» было приказано сдаваться без боя, то причиной была нехватка солдат или техники и боеприпасов. Нельзя делать вывод, что это знаменовало общую капитуляцию. Преждевременное уничтожение оружия и боеприпасов или потопление кораблей запрещалось. С признаками развала в войсках необходимо было бороться всеми возможными средствами.
Поэтому в заключительные дни войны со смутьянами все еще обходились с исключительной суровостью, особенно на флоте. Сегодня эти приговоры могут казаться бессмысленными и дикими. Но в свете ситуации того времени они представлялись военному руководству жизненно необходимыми. Только железной дисциплиной достигалась запланированная цель. А была ли данная цель реализуемой как таковая — это уже другое дело. Однако с учетом общего страха перед Советами Дёниц считал, что по-другому он действовать не мог.
Локальная капитуляция на северо-западе
Утром 3 мая делегация ОКВ (Верховного главнокомандования вермахта), возглавляемая адмиралом фон Фриде — бургом, прибыла в расположение британских войск. Ее задержало дорожно-транспортное происшествие. Первая остановка была в штабе 2-й британской армии, где генерал-майор Вольц, комендант Гамбурга, подписал капитуляцию города. Отсюда фон Фридебург направился в штаб фельдмаршала Монтгомери. Командующий 21-й группой армий союзников был полностью готов к визиту германских делегатов, поскольку еще 2 мая генерал Блюментрит, командовавший войсками между Балтикой и Везером, выразил намерение предложить капитуляцию британцам. Монтгомери обратился к указаниям Эйзенхауэра, согласно которым надо было принять это предложение как тактическую военную меру, но сделать это тем не менее следовало в форме безоговорочной капитуляции. Эйзенхауэр даже разрешил принять капитуляцию войск, расположенных в Дании, Фрисландии, на Фризских островах и в Нидерландах, в дополнение к району Шлезвиг-Гольштейна. Другими предложениями капитуляции, например от войск в Норвегии или на Восточном фронте, должен был заниматься союзный штаб. Одновременно Эйзенхауэр проинформировал об этом указании советское Верховное главнокомандование. Альянс между Востоком и Западом предусматривал возможность «тактической капитуляции на поле боя» в чрезвычайных случаях. Это не требовало предварительной консультации между штабом Верховного командования союзных экспедиционных сил (SHAEF) и советским Верховным главнокомандованием. Если случится, что германские соединения пожелают сдаться, соответствующим командирам надо было просто согласовать это между собой. Однако капитуляция целых германских армий не должна была приниматься до тех пор, пока не будет сделано одновременное предложение другому союзному фронту.
Теперь Эйзенхауэр воспользовался «тактическим условием» для значительно более крупных соединений германской армии — но направил предварительное уведомление Советам. Кроме того, 12 апреля Черчилль заявил в палате общин британского парламента, что безусловная капитуляция по частям невозможна. 25 апреля, в связи с предложением Гиммлера, он написал Сталину, что Гиммлеру следует сообщить, что «германские вооруженные силы, будь то отдельные военнослужащие или воинские соединения, должны повсеместно сдаваться союзным войскам или их представителям на местах».
Германская идея «капитуляции по частям» была схожа с некоторыми идеями западных союзников; однако они полагали, что германские воинские соединения на Западном и Восточном фронтах обязаны вести себя одинаково. Соответственно, когда фон Фридебург предложил капитуляцию германских войск в Северо-западном регионе и отвод группы армий «Висла» к западной демаркационной линии, Монтгомери жестко ответил ему, что не может принять капитуляцию войск, сражающихся на Восточном фронте. Фон Фридебург возразил, что ни один германский солдат не желает сдаваться русским, потому что понимает, что это означает депортацию в Сибирь, но Монтгомери оборвал его замечанием, что «немцам следовало бы подумать об этом до того, как они начали войну, и особенно перед тем, как они напали на русских в июне 1941 г.». Монтгомери отказался обсуждать судьбу беженцев в районе Мекленбурга, поскольку город не входил в его зону ответственности, однако дал понять, что он — «не чудовище». Он отказался продолжать разговор на эту тему и спросил адмирала, готов ли он обеспечить капитуляцию всех германских войск на западе и севере, включая те, что находятся в Голландии, Фрисландии (вместе с Фризскими островами), Гельголанде, Шлезвиг-Гольштейне и Дании. В этом случае он согласен считать это «тактической сдачей на поле боя», включая резервы, находящиеся в Дании. Британский командующий подкрепил свои требования, показав фон Фридебургу свою оперативную карту. Поскольку полномочия фон Фридебурга на это не распространялись, был составлен протокол, в котором Монтгомери обобщил свои условия:
1. Все военнослужащие германских вооруженных сил, прибывшие на фронт 21-й группы армий с Востока и желающие сдаться, станут военнопленными. Принятие 21-й группой армий капитуляции всех германских армий, воюющих с русскими, невозможно.
2. Невозможны никакие дискуссии о гражданских лицах.
3. Фельдмаршал Монтгомери выразил желание, чтобы все германские вооруженные силы в Голландии, Фрисландии (вместе с Фризскими островами и Гельголандом), Шлезвиг-Гольштейне и Дании сложили оружие и безоговорочно капитулировали перед ним. Он готов, когда будет согласована капитуляция, обсудить режим оккупации территории, обращение с гражданским населением и т. д.
4. Генерал-адмирал фон Фридебург в настоящее время не наделен полномочиями давать согласие на капитуляцию в рамках параграфа 3. По этой причине он отправит двух офицеров (контр-адмирала Вагнера и майора Фриделя) в ОКВ для того, чтобы получить и доставить его согласие…
В конце концов фон Фридебург возвратился в Фленсбург с майором Фриделем, а контр-адмирал Вагнер остался в британском штабе.
