безграничной любви.
Далеко не сразу увидел приписку.
А когда увидел, его прошило новой болезненно-сладкой судорогой.
«У тебя будет сын».
У нее там сынок. Тепло ему в мамином животе, хорошо. Выжил, растет, скоро родится. Счастье! И бесконечное облегчение.
Полина выглядит здоровой, цвет лица хороший. Значит, с ней все в порядке.
Эти знания были для него как бальзам на душу. Ему стало так хорошо, так спокойно на душе, что захотелось петь. Хотя он никогда в жизни не пел, ибо слуха отродясь не имел.
– А-а-а, – закричал он. – Кайф-то какой…
Чуть позже до него наконец дошло, что именно Полина написала. Пол ребенка – это понятно, эту информацию можно трактовать однозначно. Но ведь она добавила слова: «У тебя». Это тоже можно было трактовать весьма однозначно.
Значит, отец – он! Иначе зачем бы Полине писать такое, правда?
Он же не рехнулся? Он сейчас не видит то, что хочет видеть, все так и есть? Это же ведь никакая не галлюцинация? Он точно в своем уме?
В последние месяцы он подрастерял ясность ума.
Сам себе не очень-то доверял.
Максим тут же подскочил с места, бросился в спальню к Виталику с Шанной.
Обычно никогда не залетал к ним вот так, с разбега, стучался. Но уже одиннадцать дня, и он подумал, что они по-любому одеты.
Они действительно оказались одеты, но…
Максим застал картину того, как Виталик усаживал Шанну на комод с явным намерением опробовать с ней новое место.
Комод, чтоб его!
Эти двое так самозабвенно целовались, что даже не сразу заметили, что в комнате уже не одни.
Кролики…
– Кхм, кхм, – громко закашлялся Максим.
– Ой, – взвизгнула Шанна.
– Макс, ты чего так врываешься? – Виталик зло зыркнул на брата.
Максиму же было глубоко параллельно на то, что прервал их игрища.
Он подождал, пока Виталик поставит Шанну на пол, подошел к ним и показал фото Полины с животом.
– Вот! Объясни мне, что это значит?
Виталик с Шанной уставились на экран мобильного, стали с интересом разглядывать снимок.
Первой ожила Шанна:
– Макс, от тебя тоже кто-то случайно забеременел?
– Это моя жена, Полина, – пояснил он. – Вы надпись читайте.
Шанна с Виталиком снова внимательно уставились в экран.
Оба как-то синхронно заулыбались.
– У меня будет племянник. Круто, – обрадовался Виталик. – Ну Полька! Ну начудила…
– То есть вы тоже видите в этом сообщении, что я отец, так?
– Ну да, – кивнула Шанна.
Максим с облегчением выдохнул.
Значит, не глюк. Значит, он все правильно понял.
– Я поехал, – заявил он с горящим взглядом.
– Стопэ. – Виталик удержал его за плечо. – Ты только это, держи себя в руках, когда встретишься с ней. Никаких там скандалов и прочего. Беременная же. Не наседай на нее, не злись, договорились? А то знаю я тебя…
Максим замер, недоуменно уставился на брата:
– А почему я должен на нее злиться?
В его душе после увиденного фото зацвело такое бурное счастье, что разозлиться казалось чем-то нереальным.
– Ну как? – пожал плечами Виталик. – Все нервы тебе вытрепала, соврала и про отцовство, и про выкидыш. Тебя не задело, что ли?
– А, ну да, – проговорил Максим и резко погрустнел.
Об этом он от избытка счастья даже не подумал.
Ведь правда столько месяцев ходил как пришибленный. Выел себе мозг ложечкой, мучился. А оно вот как оказалось по итогу.
Полина и вправду вытрепала ему все нервы без остатка!
Но с другой стороны, что лучше? Потерять ребенка и любимую женщину навсегда или всего лишь на полгода? Второй вариант намного предпочтительнее, с какой стороны ни глянь. Что полгода в сравнении с целой жизнью? Пшик. Пусть эти месяцы и были для него адом.
– Е-мое, Макс, забудь про мои слова. – Виталик явно пожалел о том, что открыл рот. – Кто меня за язык тянул вообще.
– У меня будет ребенок, – заявил Максим решительно. – Это самое важное, остальное в пень.
Сказал и помчался собираться в дорогу.
Если бы Полина не хотела его видеть, не отправила бы селфи, так?
Глава 43. Встреча
Полина мерила шагами свою крошечную двушку вот уже который час подряд.
Кусала губы, вздрагивала от каждого шороха. Прислушивалась, не раздаются ли шаги на лестничной клетке.
Она ругала себя на все лады:
– Глупая! Дурища! Как я вообще могла такое учудить?!
Еще бы – считай, одним несчастным селфи она перечеркнула целых полгода пряток от бывшего мужа.
Фактически приглашение ему отправила.
Да что там – ковровую дорожку расстелила.
Вот тебе, Макс, железный повод снова ворваться в мою жизнь. Мучай меня дальше, сколько твоей душе угодно.
Но…
Он же оставил ее в покое на целых полгода, может что-то за это время да понял? Может, больше не станет вести себя как псих?
Ага, точно! Макс и не как псих… Это ж, конечно, возможно. В другой вселенной.
Изрядно перенервничавшая, Полина в очередной раз открыла мессенджер, через который отправила злосчастное фото. Бывший муж уже много часов подряд молчал, ничего ей не отвечал.
Она, грешным делом, хотела удалить селфи, как будто его и не было. Но какой в этом смысл? Макс его видел, так что это не изменит ровным счетом ничего.
Положа руку на сердце, ей давно следовало сказать ему, что соврала тогда про выкидыш.
К слову, оно было недалеко от истины в определенный момент.
Полина действительно провела несколько дней в частной клинике на сохранении, пока скрывалась от Макса. Ей пришлось выложить за это кругленькую сумму, ведь в обычную больницу она обратиться не могла из-за опасений, что ее тут же найдут. Хорошо еще, у нее были деньги. Спасибо бабушке.
Что важно, она соврала тогда Максу о том, что потеряла ребенка, лишь потому, что хотела иметь хоть какую-то возможность спокойно его выносить. У нее имелся серьезный повод.
В тот момент она была так напугана его появлением, так хотела, чтобы он ушел… Хотела отвадить его любым способом. Вот и сказала так про малыша, потом сто пятьдесят раз просила у крохи за это прощения.
Однако, как ни крути, таким способом отваживать отца малыша – это низко.
Вот если бы Макс его не хотел, как, допустим, ее отец, тогда другое дело. Ее родитель отказался от Полины вполне осознанно. Но Макс-то мечтал о ребенке. Она поступила с ним несправедливо.
«А он со мной справедливо?» – спросила она сама у себя.
И он несправедливо, и она.
Но ребенок не виноват, что мама с папой никак не могут найти общий язык, верно? Малыш скоро родится. И, как ни крути, ему нужны будут оба родителя.
А если быть совсем честной хотя бы с самой собой, все эти полгода Полину ела совесть за то, что она соврала Максу про ребенка.
Она успокаивала себя как могла. Почти убедила себя в том, что для Максима это не было таким уж травмирующим событием. Ведь после ее сообщения о выкидыше он просто ушел, не слишком членораздельно пробурчав свои извинения.
Она, честно говоря, не думала, что ребенок для него окажется так уж важен.
Однако после того как прочитала его письмо, поняла – очень важен. Макс все это время страдал и мучился. Из-за ее вранья!
Тут-то совесть и заела Полину окончательно, вот она и отправила ему селфи.
А теперь…
Теперь могло случиться все что угодно.
День уже клонился к ночи, а от Макса по-прежнему ни слуху, ни духу.
Он не написал ей ни строчки, не позвонил. Даже адреса не спросил.
Впрочем, адрес ему, скорей всего, известен, ведь он подловил ее у дома в прошлый раз, с тех пор она не переезжала.
«Может, он вообще решил проигнорировать мое селфи?» – вдруг закралась в ее голову мысль.
Будто в ответ на ее слова в прихожей раздался звук дверного звонка.
– Поля, это я, – услышала она и похолодела внутри.
Полина замерла прямо посредине малюсенькой гостиной, не зная, что делать, чего ждать.
Колени предательски затряслись. Захотелось выключить свет и сделать вид, что дома никого нет.
Эх, сама виновата. Выпустила
