Далее содержался вывод, что «единственный выход из создавшегося положения это было бы незамедлительное образование особого ведомственного, под личным покровительством государя состоящего, органа для самостоятельного заведывания пленными славянами. Все сотрудники этого органа должны быть не только идейные поклонники общеславянской исторической кооперации, но что еще более важно, хорошо осведомлены в отдельных славянских вопросах с политической, экономической и культурно-нравственной стороны»[268].
Автор записки считал, что задача «создания соединенных славянских штатов исторически необходима и неотложна. Современная война не раскрыла еще этой истины перед огромным большинством интеллигенции отдельных славянских ветвей, и трагедия наша заключается, совершенно независимо от исхода борьбы, в том, что война не дает и даст не подъем общеславянского самосознания, а упадок его» (выделено мною. – Е.Ф.)[269]. Источниковедческий анализ приводит к выводу, что этот документ принадлежит также перу К. Геруца.
Если не принимать всерьез абсолютно утопические планы создания Соединенных славянских штатов, этот документ в очередной раз свидетельствует в пользу того, что среди славянской интеллигенции и военнопленных, в отличие от «русских» славян – давних колонистов, уже в 1916 г. брала верх линия на создание независимых славянских государств. Задача же последовательной славянизации самосознания не представлялась тогда столь неотложной.
Напомним в этой связи высказывание словацкого (точнее, чехо-словацкого) деятеля национального движения, редактора петроградского «Чехословака» Богдана Павлу: «Я не собираюсь сладкими речами вовлекать наших людей в славянские объятья, пусть учатся видеть и лицевую сторону, и изнанку. Наша славянская идея должна свыкнуться с чем угодно»[270].
Но идейно-политическая борьба за пересмотр программы «всеславянского единения» была впереди. Не без нажима М. Штефаника шла борьба за программу в духе Масарика и в Словацко-русском обществе памяти Л. Штура и в словацкой колонии в целом[271].
Чешский и словацкий, как и другие славянские, вопросы, несмотря на все усилия ведущих деятелей славянского единения (не говоря уже об откровенных панславистах – о различиях между ними необходимо помнить при анализе движения за всеславянское единство) рассматривать их как внутреннее дело России, к 1917 г. получили международный резонанс при мощной поддержке либерального течения в чешском и словацком национальном движении в России во главе с Богданом Павлу (еще до приезда Т.Г Масарика).
Как правило, ранее в историографии (особенно в 1950-1980-х гг. – период однобокости и «стерильного» подхода к проблематике чешско-словацких взаимоотношений, словацкого вопроса и «всеславянского единства») превалировали крайне политизированные негативные оценки Общества Штура. Осветить полнее и непредвзято данный вопрос позволит лишь основательное расширение архивной источниковой базы. Но проанализированные ранее неизвестные материалы из фонда председателя Общества памяти Штура Л.М. Савелова уже позволяют говорить о существенном вкладе общества как в развитие идеи славянской взаимности, так и в углубление русско-словацких отношений, взаимного сближения и познания этих двух народов в условиях Первой мировой войны. Вслед за самой многочисленной американской колонией словаков уже в первые военные годы наблюдается заметная активизация словацкой колонии в России за счет вовлечения в общество не только «русских», сросшихся духовно с новой средой словаков, но и национально-сознательной словацкой интеллигенции из рядов освобождаемых военнопленных. Особую струю в Обществе памяти Штура составляли основательно подготовленные в научном плане русские слависты (почетным членом его являлся, например, профессор В.А. Францев) и словакисты, принадлежавшие к новому поколению. Это Общество в России – важная веха на пути к достижению зарубежными словаками своей национальной идентичности в решающий момент национальноосвободительной борьбы. Зрелый этап деятельности общества, пришедшийся на рубеж 1916–1917 гг., протекал в русле борьбы за чешско-словацкое единство в заграничном национальном движении и восприятие масариковской программы создания общего чешско-словацкого независимого государства.
Постепенно Общество стало координационным центром словацкой диаспоры в России.
III.5 Мифология независимого чехо-словацкого государства в рукописных журналах
Несколько архивных дел в ОПИ ГИМ относятся к истории чешско-словацкого корпуса в России, а отдельное дело называется «Рукописные литературные журналы чешско-словацкого корпуса в России» (изданные в полевых условиях).
Среди обнаруженных удивительных по своей красочности рукописных номеров особенно выделяется культурно-просветительский литературно-художественный журнал «Таборит», «отстаивавший интересы чешского воина». Начало издания журнала относится к 1916 г. Нами обнаружен один номер за 1916 год (№ 11) и одиннадцать номеров за 1917 г.[272]
Кроме «Таборита» архивное дело содержит также журнал «Otčina» (Родина) – издание 1-й роты Третьего полка имени Яна Жижки. Можно лишь сожалеть, что здесь сохранился лишь один номер названного журнала, а именно № 2, второго года издания, от 15 мая 1917 г.
Были обнаружены также: один номер журнала «Palcat» (Булава), № 4 от 5 марта 1917 г.; два номера «Koště» (Метла), год издания первый, № 1 и № 8 (издание 1-й гуситской роты); один номер «Triskin», год издания первый, № 3 от 15 апреля 1917 г.; один номер «Echo» от 16 апреля 1917 г.
Разумеется, такого рода журналы чешских легионеров, привезенные из России, можно встретить и в пражских архивах. Упоминание о них можно найти также и в легионерской литературе межвоенного периода. Но это нисколько не умаляет исторического, художественного и литературного значения упомянутой московской находки. Уместно привести высказывание известного чешского писателя Ярослава Гашека, находившегося в те годы в России, в одной из российских чешских газет в начале 1917 г.: «Как можно было обойтись без органа? Наряду с «Таборитом», добрая молва о котором проникла даже в русскую печать и который вылился в своеобразный полковой журнал, наряду с «Palcat» (Булава) издается также другой орган – образовательный, полуюмористический-полусатирический, полусерьезный – «Искра»… Однажды наступит время, и в тиши, на Родине будет необходимо собрать все эти журналы, написанные нашими воинами на фронте и достойным образом включить их в историю чешской печати, ибо познать историю подобных журналов означает то же, что и познать силу духа чешского воина в период чешской революции».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
