Телефонные карточки с номерами проституток пестрят контрастными картинками женщин-солдат в камуфляжных френчах, держащих на поводках мужчин в кожаном белье. На каждой на свой лад написано: «Позвони Линди, для дисциплины и исправления. Все услуги. В любое время. Спасибо!»
— Хм, ты наверняка знаешь, как доставить девушке удовольствие, — отметит она.
— Молчи и иди за мной! — скажешь ты.
Вы собираетесь пройти за бархатный занавес, но мужчина в темном костюме преграждает вам путь:
— Вам туда нельзя!
— Мне — можно! Привыкай! — ответишь ты.
Потом, сломав ему руку чуть выше локтя, ты будешь наблюдать, как из его рукава потечет кровь.
* * *
На втором этаже ты останавливаешься у одной из комнат.
— Что ты делаешь? — зашипит она на тебя. — Ищешь неприятностей?
— Одного из наших послали сюда пару месяцев назад, — ответишь ты, тихонько постучав в дверь. — Он должен был связаться со мной, когда я приеду. Но он не объявился.
— Может, он забыл?
— Невозможно.
— Может, это ты забыл?
— Я знаю, когда не могу чего-то запомнить!
Это звучит резко. Нетерпеливо. Почти грубо.
— Ладно. Слушай, мне надо сказать тебе две вещи, — помолчав, скажет она.
— Ну?
— Во-первых, мне не нравится, что ты разговариваешь со мной в таком тоне. Особенно если ты все еще надеешься на мою помощь.
— А во-вторых?
— А во-вторых, у тебя за спиной стоит какой-то человек с пистолетом и целится тебе в затылок.
Ты всегда знаешь, как поступить.
Ты развернешься и схватишь его за горло. Сначала его мышцы будут дергаться, а потом в коридоре снова останетесь только вы: ты и девушка.
— Посмотри, нет ли у него пропуска? — спросишь ты.
* * *
— Ну и бардак! — скажет она, оглядев комнату. — Тут просто свалка. Как думаешь, кто так постарался? «Три марионетки»?
Но ты уже уставился на труп на кровати.
— Это твой связной?
Ты кивнешь.
— Что случилось?
— Током ударило.
— Ты можешь это утверждать, просто взглянув на тело?
Из шкафов и ящиков пахнет слежавшейся одеждой. На зеркале в ванной высохшая пена для бритья.
— Здесь воняет! — скажет она. — Открыть окно?
Порой достаточно мелочи: открытого окна в соседнем номере или крови, вытекающей в док из ржавого отверстия в портовой стене.
— Нет, не надо!
Она достанет из двери пропуск, его цепочка нежно обовьет ее тонкие пальцы. Она всмотрится в фотографию.
— Похоже, у Джона Фредерсона теперь новое лицо и новое имя, — скажешь ты, внимательно изучая пропуск.
Перевернув карточку, она станет ее изучать с обеих сторон.
— Эта штука проведет тебя в его личные апартаменты на Канада-сквер, — скажет она. — Я могу отвести тебя туда, если хочешь.
На выходе из отела ты встретишь тайского мальчика в футболке с надписью: «Слушайте Доктора Хука!» Он продает DVD из черного чемоданчика фирмы «Самсонит». «Похищения людей: Красный ряд, Революционные Подростки-Мученики». «Вечеринка в наручниках». «Дроссель галстука натыкается на подростковую страсть». «Сутенер детских сливок IV».
Вокруг никого, только полуденный свет.
— У тебя есть что-нибудь, чего больше ни у кого нет? — спросишь ты.
Мальчишка открывает заднее отделение чемоданчика. На DVD люди совершают нечто, кажущееся тебе бессмыслицей.
— Заинтересовались? — с надеждой спросит мальчик.
Но ты уйдешь, не ответив.
3
Башня на Канада-сквер закрыта для всеобщего посещения. В ней 3960 окон и 4388 ступеней на пяти пожарных лестницах, соединяющих все пятьдесят этажей. Она восьмисот футов высотой. Солнце оставляет на небе длинные белые следы, когда смотришь на него сквозь стекло.
* * *
Ты блуждаешь среди людских толп в подземном супермаркете как раз под Кенери-Уарф, проверяя входы и выходы, запоминая расположение камер, сенсоров и постов охраны. В городах есть места их саморазрушения. Мир возвращает долг сам себе.
Вокруг тебя масса звуков: играют дети, звенят чашки, раздаются шаги по мостовым. Ты замечаешь покрытые инеем стеклянные столы перед кафе, ресторанами и барами. Звуки музыки. Смех. Люди вокруг смотрят заторможено и сонно, будто их похитили из мест, где слишком мало солнечного света. Единственная привычная вещь для тебя здесь — названия на светящихся вывесках: «Старбакс», «Криспи Крем», «Гэп», «Мон-Блан».
* * *
Люди стали рабами вероятности. Ты допускаешь, что, приехав, ты появился на экранах кабельного телевидения. Женщина фотографирует тебя на сотовый телефон. В ее рваной белокурой стрижке мерцают блики, она одета в золотистую куртку из искусственной кожи, выбеленные джинсы и черные кубинские ботинки. Теперь ты должен привыкнуть к этому.
Химические тесты показали, что Прозак[45] сейчас спит в главном водохранилище.
Чтобы сделать еще один кадр, женщина наклоняется вперед; обнажается полоска настолько загорелой кожи, что в дневном свете она кажется серой.
Ты заметишь татуировку у нее на пояснице. У всех теперь есть татуировки на поясницах. Или на лодыжках. Это элемент защиты.
— От чего? — подумаешь ты.
* * *
В 7.01 вечера в пятницу, 9 февраля 1996 года, в припаркованном миниавтобусе взорвалась бомба, повредив офисный комплекс в Кенери-Уарф. В результате взрыва погибли два человека, пострадало более ста. Устройство было заложено в подземном гараже недалеко от Канада-сквер. Был разрушен фасад соседнего здания, задета крыша и вдребезги разнесен стеклянный атриум. Выбитые стекла были разбросаны в радиусе четверти мили. Очевидцев окатило волной разбитого стекла. Все вокруг просто падало.
* * *
Ты обыскиваешь все вокруг, каждый уголок, проверяя скамейки, искусственные цветы и даже мусорные ведра. Ты всматриваешься в лица, следишь за жестами. Наблюдение за семьями приводит тебя к выводу, что семья — нежный ночной кошмар, череда бесцельных и непрерывных требований. Вся система супермаркетов создана, чтобы стимулировать эти требования. Семьянины выглядят хорошо, ухоженно. Но только если семьи были созданы недавно.
Тебе кажется, что ты можешь немного передохнуть, но нет. Ты заключен во всем, что происходит вокруг, выжидая и наблюдая. Но ведь это никогда не составляло для тебя труда, не так ли?
Ты видишь людей с ноутбуками, людей, у которых из ушей тянутся провода.
Ты размышляешь над тем, что же все-таки удерживает ее с тобой.
* * *
Вскоре она возвращается, она направляется к тебе через холл. Ты опять замечаешь ее длинные волосы, покачивание бедер и стук ее высоких каблуков. Кажется, она одна, но потом ты замечаешь двух охранников в темных костюмах, следующих за ней на небольшом расстоянии. Они почти незаметны, но не отстают от нее.
* * *
Третья надпись промелькнет у тебя перед глазами: «Предотвращение нападения более высокоразвитых существ на другие части галактики кажется нелогичным».
* * *
Башня на Канада-сквер состоит почти из 16 000 листов стали, которые являются и строительным материалом, и декоративной отделкой. Это сделано для того, чтобы во время сильнейших ветров, случающихся раз в сто лет, колебание башни составляло не более тринадцати дюймов.
Сейчас она остановится перед тобой вместе с этими двумя громилами.
— Обыщите его! У него должен быть пистолет! — скажет она. И, улыбнувшись, добавит: — Я ж сказала, что не люблю оружие.
Ты назовешь ее по имени. Ей это тоже не понравится.
Охрана подходит ближе:
— Еще хоть слово, и мы разрежем твое сердце пополам.
Они обнаруживают пистолет. Ты позволяешь забрать его.
— Ты идешь с нами! — скажет один из них.
Толпа покупателей окружает тебя со всех сторон.
— Или что?
— Или я прострелю твою башку. Ну так что?
Ты точно знаешь, что они не станут здесь стрелять, ты в этом уверен. Тем не менее ты идешь за ними.
* * *
Высококачественные экраны Фуджитсу на первом этаже здания на Канада-сквер показывают подсчеты ущерба Блумберга. Рыночный аналитик, откинувшись на спинку кресла, рассуждает перед камерой на фоне множества чисел.
— Эти квоты, как вы можете видеть, являются нормальными в данной ситуации, хотя доход от них будет расти и к следующему году вырастет не меньше чем до 15…
Зал выложен более чем 90 000 футов итальянской и гватемальской мозаикой цвета разлитой крови и серых вен.
Процентные соотношения вспыхивают на экранах: Омни Консюмер Продактс, ЛютерКорп, Хартленд плэй системс, Вэйлэнд Ютани. Ничто так не расстраивает и не удручает нас, как неудавшаяся франшиза. Это — то же самое, что смотреть по телевизору коммерческие передачи в перерывах криминальной программы: ты видишь вещи, которые мертвые никогда не увидят и никогда об этом не узнают.
