Затем предметом их разговора стала внешняя политика. И конечно же, Вьетнам. Мисс Смит придерживалась мнения, что Америка проявляет преступное простодушие, когда разрешает проблемы в отдаленных уголках мира с точки зрения своих моральных принципов, которые в этих странах совершенно другие и в корне отличаются от наших, поэтому вмешиваться в чуждые нам проблемы не стоит, их решение находится вне компетенции американцев. Насколько может судить мисс Смит, ее бы не удивило, если бы все страны юго-восточной Азии не перешли на позиции коммунистов. Они смогут завоевать этот регион мира, так как обладают необходимой энергией и организованностью, что приведет в движение миллионы и миллионы их сторонников в этих странах. Конечно же, они пробудят их от спячки! Эта часть мира имеет большой потенциал, если только их оставить в покое. Посмотрите на Китай! А что мы вытворяем во Вьетнаме? Единственное, что мы там делаем, это предоставляем работу для «Военно-промышленного комплекса». Варварские бомбардировки, сожженная и искореженная земля, все это возвращает этот несчастный народ в каменный век. Ради чего все это делается? Хотела бы она знать. Понс, который очень близко к сердцу принял все эти беды, тоже хотел бы знать, кому все это нужно. Он согласился с ней, что если дядя Сэм действительно хочет действовать на основе принципов морали, он должен был бы вывести из Вьетнама свои войска, самолеты и что там еще… и послать все это в Южную Африку… в Родезию и некоторые другие страны мира, где нужно решать действительные, реальные проблемы! Что же нам остается делать? Мы бессильны изменить политику правительства, так как существенное большинство, или вернее, достаточное большинство молчаливых сторонников из добропорядочных американцев плюс армия разделяют ненавистную политику апартеида. Вот где основной парадокс, самая сущность царящего всюду лицемерия, составляющая то, что скрывается за фасадом всей американской демократии. Все вокруг в высшей степени антидемократично и испорчено до последней степени. Кто об этом не знает? Интеллигенция за пределами Америки прекрасно все понимает. Но люди внутри страны одурманены трусостью, конформизмом и прочими мерзостями… Конечно же, все это грустно. Без сомнения. Чем же все это закончится?…
Затем они обсудили проблемы культуры. Мисс Смит сказала, что понимание культуры было по естественной необходимости ограничено относительно небольшой частью населения, так как понимание и оценка культурных ценностей требуют определенного уровня образования, соответствующего интеллекта, эмоциональной зрелости и определенной структуры личности, – и конечно же, такого уровня не могут достичь многие, а при современном состоянии общества таких людей всегда будет меньшинство, имея в виду в высшей степени неравномерное распределение определенных основных способностей, данных людям от рождения или дарованных Богом, заметила она смущенно. Поразмыслив над этим всем, Понс, конечно же, согласился с ней…
Бог знает, о чем они только не говорили с мисс Смит в тот вечер! Реальное воплощение одной из обсуждаемых ими проблем предстало перед Пенсом в его доме, как только он открыл дверь в комнату младшего брата и увидел, как его любимый Рыжий Джо приник к радиоприемнику, внимательно слушая это новомодное средство всеобщего оболванивания… Он, безусловно, ненормальный, мрачно подумал Понс, слушая голос маньяка по радио. Он внимательно посмотрел на брата.
– Рыжий Джо…
– Ш-ш-ш… Понс… я слушаю…
– А разве ты не должен уже спать?
– Не мешай мне, Понс… дай дослушать…
– Я думаю, что тебе лучше лечь спать…
– Мама и папа уже давно легли…
– Я знаю.
Понс подошел к транзистору у кровати мальчика и выключил радиоприемник. Он знал, что в этот момент Рыжий Джо ненавидит его.
– Ты собираешься спать? – строго спросил юноша.
– Да. Возьми Пеппи.
Рыжий Джо залез под одеяло и вытащил оттуда любимую кошку Понса, самую чистую радость его жизни, не считая, конечно, мисс Смит. Он всегда удивлялся, как эта ненормальная кошка ухитрялась оставаться живой под такими одеялами. Эти коты действительно обладают девятью жизнями, с нежностью подумал Понс. Он взял свое серо-белое сокровище на руки и погладил ее, нашептывая ей ласковые слова. Она начала мурлыкать. Теперь-то его братец перестал его ненавидеть, подумал Понс, и улыбнулся Рыжему Джо. Эта кошка, несомненно, восстановила братские связи.
– Где ты был, Понс? – спросил его мальчик.
– Гулял.
– С подружкой?
Понс на это ничего не ответил. Он почувствовал за этим вопросом провокацию.
– Не смей класть Пеппи под одеяло, – сказал он мальчику.
– Она от этого не умрет.
– Не делай этого больше.
– Ей нравится под одеялом. Кроме шуток. Почитай мне сказку.
– Сколько уже мама прочла их тебе?
– Ни одной.
– Лгунишка.
– Я не обманываю.
– А папа?
– Прочти мне одну.
– Я устал.
– Нагулялся с подружкой?
– А! Спокойной ночи.
С мурлыкающей Пеппи на руках, ласково поглаживая ее, Понс собрался было уже выйти из комнаты, как вдруг Рыжий Джо вскочил с постели.
– Куда ты? – поинтересовался Понс.
– В туалет.
– А потом сразу же в постель. Не забудь.
– Ах, Понс, ты такой же зануда, как и мама. Дядя Бруси…
– Давай-ка побыстрей, – прервал его разглагольствования Понс, окаменев даже от простого упоминания этого имени.
– Босс Понс! – бросил ему Джо и поспешил в туалет.
С Пеппи на руках Понс спустился вниз и положил свою любимицу, все еще продолжавшую мурлыкать, на кухне, где она спала в комфортабельной корзинке с пуховой подушечкой. Он поговорил с ней несколько минут, погладил ее, свою сладкую кошечку. Она любила, когда ее гладили. Он погладил ее еще разок, напоследок, и вышел, направляясь в спальню. По дороге он осторожно заглянул в комнату брата и убедился, что тот в постели.
– Спокойной ночи, Майк! – пошутил Понс.
– Спокойной ночи, Спайк! – отозвался на шутку мальчик. – Увидимся за завтраком.
Понс кивнул, усмехнувшись. Несмотря ни на что, он очень любил младшего братишку.
У себя в комнате Понс улегся на постели, и в его голове была одна только мисс Смит. Перед тем, как пойти к себе, он осторожно постучал в дверь спальни родителей, затем вошел туда. Мать еще не спала, она крепко обняла его и поцеловала, пожелав ему спокойной ночи. Его рука случайно коснулась ее груди. Грудь у нее была мягкой. Мать не обратила на это внимания. На ней была легкая ночная рубашка. Он почувствовал ее груди у себя под рукой, и это возбудило его, так как у матери были прекрасные груди. Если бы в комнате было светлее, он смог бы даже их увидеть, иногда он подсматривал, как они просвечивают сквозь легкую ткань рубашки. У матери были прекрасные, мягкие груди. Как у мисс Смит, подумал Понс, возвращаясь мысленно к образу женщины его мечты, всех его грез, даже больше, чем мечтаний. Ему стало жарко в постели. Он все время думал о ней, и никак не мог уснуть. У него возникло непреодолимое желание поскорее увидеть ее, казалось, не было никого в мире, кого бы ему так хотелось увидеть. Если бы только он был постарше, думал Понс, он смог бы назначить ей свидание, а затем и обручиться с ней, и жениться на ней. Он беспокойно ворочался в постели, совершенно не способный уснуть. Его сердце сильно стучало, он был крайне возбужден. Он увидит ее завтра, перед классом, она будет стоять там, улыбаться, разговаривать, Двигаться… Он представил себе, как она двигается. Он увидел ее рядом с собой… Она предстала перед его умственным взором в том самом платье, в котором она была сегодня вечером… Он стиснул кулаки, разозлившись на себя, что ничего не смог сделать сегодня, у нее в гостях. Она держала его за руку, стояла рядом с ним и ласкала его лицо. Он видел ее груди, как они подымались, он видел их белизну, выступающую в разрезе ее платья, перед ним, когда она наклонялась вперед. Это приводило его в трепет. А он так ничего и не предпринял! Ну, а почему же она не сделала первого шага? Внезапно Понс обнаружил, что он злится на нее за это… самую малость. Конечно, она заметила, в каком состоянии он был, его член выдавался вперед почти на целую милю, натягивая брюки. Она, конечно же, не могла не заметить этого! Но она даже не упомянула об этом! Гнев Понса быстро прошел. Он сознавал, что хотя она волновала его физически и он готов был сделать все, чтобы достичь физической близости с пей, она все-таки значила для него значительно больше. Даже в туалете, в школе, когда он стоял перед Джилл, он знал это. Он всегда это знал. Он и теперь знает. Он всегда будет знать, не имеет абсолютно никакого значения, что случится с ней в будущем. Ему стало грустно. Она, вероятно, скоро встретит какого-нибудь парня и выйдет замуж, думал Понс. Ведь не может же такая прекрасная женщина, как мисс Смит, долго оставаться одна! Возможно, у нее уже есть какой-нибудь парень, думал Понс… Он обязательно спросит у нее об этом при случае. Как он сможет спросить у нее об этом? Почему же он ничего не предпринял сегодня? Лежа здесь, он снова почувствовал, что ему становится жарко. Появится ли когда-нибудь у него еще такой же шанс? Он был уверен, что она бы его не остановила… Вероятно, у него все-таки удобный случай еще подвернется, тогда он уж его не упустит! Ей, должно быть, понравится с ним. Конечно, она его любит. Какой еще парень был у нее дома? Понс ничего не знал об этом. Он не мог уснуть, думая обо всем этом, видя ее перед собой. Рядом с ним. Он умирал от любви. Его пенис стал плотным и большим, он дрожал у него под рукой. Должен ли он его погладить? Понс шептал ее имя. Бетти… дорогая… Он шептал. Он дрожал от желания, он умирал от любви. Он отчаянно боролся со страстным, непреодолимым желанием тронуть пенис рукой. Он не хотел этого. Он хотел сегодня обойтись без этого. Действительно, сегодня у него была такая прекрасная возможность, а он не предпринял абсолютно ничего. Ничего! Что толку будет теперь от онанизма, если он имел саму ее рядом, если у него была она, а он ее потерял? Хотя это уже не имело значения. Его день обязательно настанет! Понс трепетал всем телом, он начал потеть. Он мог ощущать запах женщины его мечты. Без сомнений, ее аромат был с ним, в его постели, и этот аромат душил его, заставлял задыхаться. Он ничего не имел против того, чтобы этот аромат задушил его. Понс боролся. Он закрыл глаза. Он заставлял себя лежать спокойно, не двигаться, хотя его сердце колотилось, как молот, готово было выскочить из груди. Он видел ее здесь. Он почти чувствовал ее под собой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
