— Нет, — тихо, прошептала я, падая на колени. Ноги подкосились. Меня просили спасти мир, ребенка и освободить от мучений две души. Как так? Кто может противиться этому? Возникало чувство, что меня просто подставили, заперев среди таких условий. Нет вариантов. Их просто нет.
Девушки, стоящие на коленях напротив меня, снова поклонились, касаясь земли.
— Освободи нас, сестра.
— Помоги нам.
По щекам сами собой потекли горячие слезы, капая на ворот рубашки, на колени.
Я покачала головой, все еще не веря. Нет путей.
— Я должна увидеть осколки.
Девушки тут же поднялись, взметнув полу серых одеяний. Конечно, их свобода послужит спасением одной жизни. Что им всем до меня. Я просто инструмент в руках судьбы. Острый кинжал, которому предстоит пролить чужую кровь, так как лишить жизни самих себя запрещено. Это предстоит сделать мне.
Одна из жриц приблизилась, присев напротив. Глубокий капюшон был откинут и на меня посмотрели глаза, которые когда-то были цвета зеленой травы, а сейчас отсвечивали слепым бельмом пролитых слез.
Взмахнув рукой, прикрыв глаза, осторожно коснулась середины лба молодой девушки. Образы, освобожденные из память, нахлынули, выбивая дыхание.
Люди. Много темных мужских фигур. Крики, пожары. Дома вокруг пылают, вскидывая пламя до небес. Крики режут слух и разрывают сердце. Я бегу, выплевывая легкие от жара. Быстрее, вон, в лес. Я почти добегаю до кромки леса, когда упругая крепкая веревка с силой скручивается вокруг левой ноги, вырывая равновесие. Упав на жесткую, колючую траву, стараюсь встать на четвереньки, уползти от боли и страха, которые мне обещет промедление. Но я не успеваю. Крепкая рука хватает за волосы, едва не выдирая скальп, поднимая над землей.
— Какая красота, — кислый мерзкий запах ударяет в нос. Сквозь слезы стараюсь рассмотреть врага. Их трое, больших грязных мужчин, залитых кровью моих родичей. Я хочу кричать, открываю рот, но в челюсть с силой впечатывается каменный кулак варвара. Нет, сознание не хочет покидать тело, но мышцы не слушаются. Мое тело падает на землю, голова подскакивает от удара. Я все вижу, все чувствую. Ощущаю, как грязные ладони скользят по бедрам, как разрывают лиф платья. Что я могу?
Отдернув руку, не желая видеть и переживать былого, склоняю голову. Расколотая душа, которая не смогла оправиться от жестокости, выпавшей на ее долю.
— Осколок, — признаю я, проведя ладонью по лицу девушки, которая пострадала от действий сильных мужчин. Я знаю, что каждую ночь она просыпается в поту, переживая те события снова и снова. Раз за разом. Помня каждый миг, слово, движение и боль.
Мое движение не на долго, но все же сможет подарить ей покой. Девушка вздыхает, открывая глаза. Глядя прямо и ровно, ее губы произносят то, что рвет мне душу.
— Освободи меня, сестра.
Махнув рукой, подзываю к себе вторую девушку, приведенную мне в качестве зоолога чужой жизни. Мне страшно, я не могу поднят ь ладонь без дрожи. Ее лоб холодный, глаза прикрыты.
Тишина. Вокруг молчание и ни единый звук не тревожит покоя. Я открываю глаза и вижу их. Тела в свете яркого солнечного дня. Тела людей, белые и недвижимые. Словно уснувшие, они сидят, лежат везде, где хватает глаз. Я опускаю глаза и вижу сверток. Небольшое покрывало в голубой цветочек. Дрожащей рукой приоткрыв уголок, смотрю в обескровленное лицо младенца. Ему едва ли больше полугода. Совсем малыш. Он спит, прикрыв синие глаза. Спит сном, то которого не избавиться.
Я чувствую, как в душе возникает пожар, от которого все выгорает до пепла, до черной золы, покрываясь ледяной коркой.
Мои руки дрожат. Я закрываю лицо, не желая знать, не желая видеть. СО второго этажа раздается громкий вой. Ил, корчась от боли, не в силах больше терпеть, добавляет последний прут в мою клетку.
Шатаясь и спотыкаясь, я встаю на ноги. Сделав движение рукой, позвала Расколотые души с собой. Покинув деревню, я все еще слышала крики Ила, которые не прекращались ни на миг. Мы вышли на холм, освещаемый бледной луной. Решившись, пока не позволяла себе думать, пока голова пребывала в тумане от увиденных бед и горестей, растянула завязки юбок, сбросив пояс на землю. Туда же полетели серьги, платок, браслеты, кольца. Тяжелая ткань, вздыбившись, опала на траву.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Оставшись в нижней, белой юбке, вынула сагаты из чехла. Скинув обувь и чулки, отпихнула вещи в сторону, чтоб не мешались. Указав рукой, куда стоит стать Расколотым душам, сомкнула медные тарелки.
Дзон!
Мир вокруг задрожал. Ноги завибрировали, пропуская через себя силу, взятую у земли. Крики Ила стихли.
Дзон!
Напротив появилось существо, терзавшее тело ребенка. Демон пятого мира, выше меня почти на две головы, С высокими рогами, закрученными назад, длинными когтями и пылающим взглядом, который я не видела ранее. Образ был размытым, полупрозрачным. Ему было 7 трудно удержаться в этом мире.
Дзон!
Очертания стали четче, ясно отметившись на фоне неба.
— Ты позвала, жрица с сагатам. Не пожалей об этом.
— Сделка, — глядя в глаза демону, закусила губу, не позволяя себе отступить. Слишком поздно. Теперь я не могу передумать.
Демон остановился напротив, чуть повернув голову на бок, рассматривая меня. Как-то показательно тяжело вздохнув, мой собеседник из иного мира провел когтистой лапой по лицу. Мгновение, и страшная личина стекла с него, оставив передо мной высокого мужчину в необычной одежде. Темные чуть волнистые волосы до плеч, треугольная бородка, и только глаза, ярко сверкающие на удлиненном лице, выдавали в нем сущность другого порядка. На мой удивленный взгляд, демон пожал плевами:
— Мне не просто удержать тот облик в этом месте. Так будет чуть проще. Что хотела? — голос тоже изменился, став более человечны, без этого потустороннего рычания, от которого дрожали ноги. Сделав приглашающий жест рукой, демон ждал ответа. Тряхнув головой, немного пришла в себя.
— Хочу обменять жизнь мальчика.
Демон задумался, потирая бороду.
— Сложно. Он стоит многого и привязан ко мне. Договор не нарушить.
— Этого и не прошу. Предлагаю честный обмен в рамках правил.
— Две жизни за одну, — кивнул демон, переведя взгляд на жриц Светлоликой, стоящих в стороне. — Эти? Мальчик не так прост, за него обычные жизни не пойдут, даже отданные добровольно.
— У меня расколотые души.
Демон резко повернул голову в сторону девушек, рассматривая куда внимательней.
— Да, теперь вижу. В этой игре у тебя сильная карта. Кто-то все время подкидывает козыря.
— Только я совсем не хотела играть. Уж очень вступительный взнос велик, — демон хмыкнул, оценив шутку. Да, если даже он примет условия, ответственность за чужие жизни будет на мне.
— Я могу на это согласиться, — тихо начал демон, обдумывая ситуацию, — но с тебя тогда еще фиал собственной крови.
— Зачем?
— Ха, кровь Мадзе. Ты меня чуть не спалила тогда через сотню щитов. Я буду полный дурак, если не воспользуюсь случаем.
— У тебя есть тот, кому хотелось бы вручить бокал моей крови?
— Скажем так, в моем мире не так много существ, которые его не заслужили. Ты согласна?
— А есть ли у меня выбор?
Демон кивнул, глядя с какой-то грустью. Раз уж мы договорились, стоило начать. Ритуал был очень простой и совершенно не зрелищный, но от этого легче не становилось. Передо мной в воздухе оказался маленький стеклянный флакон. Привычно резанув руку ритуальным кинжалом, смотрела как емкость набирается темной жидкости. Когда кровь достигла краев, довольно быстро, надо признать, фиал сам собой закрылся, метнувшись в ладонь демона. Порез почти сразу затянулся. Пришел черед второй части.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Когда демон провел рукой в воздухе, на открытой ладони появилась небольшая сфера, наполовину заполненная белой светящейся жидкостью. Жизнь Ила. Все верно, мальчик еще жив, демон сумел отобрать у него только часть силы.
