Итак, новоиспеченная Ольга Кочетова живет в Петербурге, пытается найти камни и в то же время устраивается на работу, делает карьеру и заодно, тезка, разрушает твою семью. Но тут она случайно сталкивается со Старостиным. Представляете его удивление? Он-то был уверен, что она давно умерла – а она здесь, буквально у него под носом! Понятное дело, он не смог удержаться – выследил ее, прижал к стенке и попытался узнать все, что ей известно об алмазах. Не знаю, сумел он из нее что-то вытрясти или нет, но для нее эта встреча закончилась трагически: Старостин ее убил. Да еще обставил все так, чтобы подозрения пали на тебя!
– Но я его прежде и в глаза не видела! Что он имел против меня?
– Ничего, тезка! Просто ему опять нужен был козел отпущения – как тогда, в Смоленске. А ты как раз подвернулась…
– Ну, не знаю… – я повернулась к Федору. – Ты что об этом думаешь?
– Если ее Старостин и убил, то доказательств никаких нет, – вздохнул Федор, – а так бы здорово было на него милицию напустить! Только ведь все равно он отмажется…
Мне снилось, что я снова иду по своему разоренному саду.
Впереди меня движется какая-то призрачная женская фигура, которая манит меня, зовет меня за собой…
Я пытаюсь остановить ее, спросить, кто она такая и что ей нужно, но не могу вымолвить ни слова, не могу раскрыть рта и молча иду за призрачной незнакомкой…
Она даже не идет, а скользит над садом, над нестриженным, запущенным газоном, густо поросшим наглыми сорняками, скользит, не касаясь травы ногами, – и я послушно иду за ней. Я иду мимо пожухлых стеблей тюльпанов, мимо съеденных улитками колокольчиков, мимо, мимо! Не обращая внимания на повалившиеся в беспорядке золотые шары, на голые, сухие стебли шпорника, я следую за таинственной фигурой дальше и дальше и уже понимаю, куда она меня ведет – к розарию…
Но и здесь она не останавливается, она минует увядшие чайные розы и поникшие плетистые, проходит мимо белых и розовых – и подходит к моей любимице, чудесной бледно-сиреневой розе сорта «Голубая луна».
Здесь она останавливается и указывает мне на розы… нет, не на розы, а на землю под ними…
– Что? Что ты хочешь мне сказать? – шепчу я непослушными губами, но незнакомка тает, как туман под лучами утреннего солнца…
Я просыпаюсь от бьющего в глаза света.
Простыни сбиты, подушка свалялась в бесформенный ком, одеяло свешивается на пол.
Я смотрю на часы – уже половина десятого!
Где же Бонни? Почему он не разбудил меня раньше?
Судя по особенной, гулкой тишине, я вообще одна в квартире. Наверное, дядя Вася решил дать мне отоспаться после трудного вчерашнего дня и ушел с Бонни на утреннюю прогулку. Конечно, это очень мило с его стороны, но я почувствовала легкий укол ревности. Похоже, они очень сдружились, и я Бонни больше не нужна…
Я порывисто сажусь на кровати… и вспоминаю свой сон.
Что же хотела показать мне незнакомка? На что она так упорно указывала, к чему пыталась привлечь мое внимание?
Но почему, собственно, я так серьезно отношусь к своему сну, почему пытаюсь в нем разобраться? Надо поскорее забыть его и заняться насущными делами…
Но сон не дает мне покоя, я все еще вижу жест призрачной незнакомки, указывающей на землю под розами.
И тут меня осеняет!
Я слышала, что много замечательных открытий было сделано во сне – Менделеев увидел во сне свою периодическую систему, другой химик, Кекуле, увидел формулу бензола, английскому поэту Колриджу приснилась целая поэма – но и я разгадала во сне удивительную загадку!
Как я сразу не поняла?
Ведь в тот последний раз, когда я была в своем саду, я сама с удивлением разглядывала землю под розами. Потому что под ними вся почва была густо посыпана сосновыми иголками.
А вчера дядя Вася сказал… он сказал странную вещь: те алмазы, из-за которых столько всего произошло, спрятаны где-то поблизости. А где еще Ольга могла спрятать камни, как не в собственном саду? Ну да, я теперь нисколько не сомневалась – она зарыла алмазы под моими розами и присыпала их сосновыми иголками, чтобы не забыть это место! Спрятала до более удобного момента, но не успела воспользоваться ими, потому что ее убил Старостин…
Меня буквально затрясло от возбуждения: скорее, скорее поехать туда, в свой загородный дом, и найти эти злополучные камни!
Я взглянула на часы: уже десять, а дядя Вася с Бонни все не возвращаются! Ну, сколько же можно ждать? В конце концов, я и без них прекрасно управлюсь! В моем любимом саду мне ничто не угрожает. Ведь Ольги уже нет в живых, а больше про тайник никто не знает…
Я поспешно собралась, написала дяде Васе записку и выбежала на улицу.
На углу Среднего проспекта и Двенадцатой линии подняла руку – и почти в ту же минуту рядом со мной остановилась скромная темно-серая машина. За рулем сидела женщина в огромных черных очках и шляпе с опущенными полями. Посчитав это хорошим предзнаменованием, я наклонилась и спросила:
– За город отвезете? Сороковой километр трассы «Скандинавия»!
– Садитесь, – негромко и как-то гнусаво предложила женщина.
Я распахнула дверцу и плюхнулась на сиденье.
– Туда можно выехать по КАДу, – сказала я приветливо.
Женщина-водитель не ответила и даже не повернула в мою сторону голову. Может, она не очень опытный водитель и не хочет отвлекаться от дороги? С другой стороны, неопытные водители не подрабатывают извозом!
Опять же, эти темные очки! Неужели они не мешают ей?
– Простите, – обратилась я к ней, – очки вам не мешают?
– Нет, – ответила она простуженным голосом.
Надо же – «нет»! И ни объяснений, ни извинений… может быть, у нее плохое настроение, но я-то чем виновата?
Тут же я подумала: эта дама сегодня поссорилась с мужем или приятелем, и он подбил ей глаз! Тогда понятны и очки, и опущенные поля шляпы, и плохое настроение…
Удовлетворившись таким объяснением, я промолчала почти всю дорогу. Только ближе к концу пути спохватилась, что не сказала даме, где нужно съехать с трассы… но мы уже ехали по дороге к моему загородному дому.
Интересно, как она узнала, где сворачивать?
Словно прочитав мой невысказанный вопрос, женщина сказала простуженным голосом:
– Я как-то уже возила сюда человека и знаю, где сворачивать.
Интересно, кого она сюда возила?..
– Теперь налево, – подсказала я, когда мы подъехали к последней развилке.
Мы выехали на короткую грунтовку и остановились неподалеку от ворот. Я расплатилась, выбралась из машины и направилась к калитке.
Пройдя на свой участок, я первым делом направилась к сарайчику, где хранила садовый инвентарь. Правда, без меня здесь кто-то похозяйничал: в углу сарая стояла канистра с бензином. Не придав этому большого значения, я взяла удобную лопату. Прежде чем выйти в сад, я остановилась на пороге сарая и глубоко вздохнула: сколько счастливых дней провела я в моем саду! Вряд ли это время вернется.
И еще я подумала – ведь тот, кто убил Ольгу, именно здесь, в этом сарайчике, взял орудие убийства…
От неприятной мысли мне стало зябко. А может, просто в неотапливаемом сарае было сыро и холодно.
Я вышла на солнышко и направилась к розарию.
Здесь все было как прежде: поникшие без ухода цветы, буйно разросшиеся сорняки и густой слой иголок под кустом розы «Голубая луна».
Я вонзила штык лопаты в рыхлую землю. Давно забытое ощущение любимой работы взволновало меня…
Копнула раз, другой, третий – и вот, о радость! – лопата ударилась во что-то твердое!
Значит, я не ошиблась и Ольга действительно спрятала под этим кустом те самые алмазы…
Я копнула еще раз и извлекла на свет небольшую коробочку – обычную пластмассовую упаковку из-под витаминов.
Размеры этой коробочки меня удивили. Честно говоря, я ожидала найти что-то побольше. Неужели из-за такой маленькой банки алмазов люди в течение нескольких лет рисковали своими и чужими жизнями?
Я взяла упаковку в руки – и еще больше удивилась: она была удивительно легкой, как будто внутри вообще ничего не было.
Выходит, я ошиблась, зря поверила в свой сон, зря сюда приехала… или нужно копать дальше, искать тайник с другой стороны куста?
Прежде чем продолжить поиски, я открыла крышку и вытряхнула на ладонь крошечный листок бумаги. На нем была написана цепочка цифр – 325 – 19–99…
Сама не знаю зачем, но я легко запомнила эти цифры: три первые совпадали с начальными цифрами моего телефона (точнее, телефона квартиры Ивана, где мы с Бонни жили до ареста), а четыре следующие на одну цифру отличались от даты моего рождения: я родилась в тысяча девятьсот семьдесят девятом году, а на листке было число 1999…
В любом случае от бумажки мне не было никакого проку. Конечно, интересно, зачем Ольга спрятала ее здесь, но она умерла, и я этого никогда не узнаю…
Я запихнула лист обратно в пластиковую баночку и сжала ее в руке, думая, куда бы ее деть…
