Риддер недовольно поморщился и покосился на шерифа.
— Хейзен, вы так и будете торчать здесь? Почему вы допускаете подобный произвол?
Хейзен посмотрел на своего друга остекленевшими глазами.
— А что я могу сделать?
— Остановите этот фарс! Этот агент ФБР разрушит все наши планы.
Хейзен равнодушно пожал плечами.
— Вы лучше меня знаете, что это не в моих силах. — Он посмотрел на Пендергаста, но промолчал, однако Кори прекрасно знала, что означает этот взгляд.
— Доктор Чонси, — начал Пендергаст, — скажите, пожалуйста, когда впервые о Медсин-Крике заговорили как об опытном поле для ваших исследований?
— Компьютерный анализ выдал нам это название в прошлом году, в апреле.
— А когда вы впервые посетили этот городок?
— В июне.
— С кем вы вступили в контакты в то время?
— Никаких контактов тогда не было. Это был предварительный визит.
— А что же вы тогда, собственно говоря, делали здесь?
— Не понимаю, что…
Пендергаст взял свой мобильный телефон и любезно улыбнулся.
— Если не понимаете, позвоните, и вам всё объяснят.
Чонси явно старался не выходить из себя.
— Я обедал в ресторане Мэйзи.
— И что?
— И что? — возмущённо повторил Чонси. — А то, что это был самый отвратительный обед за всю мою жизнь!
— А после этого?
— После этого у меня было жуткое расстройство желудка.
Кори прыснула от смеха, не успев прикрыть рот рукой. Риддер и Хейзен удивлённо переглянулись, не зная, как реагировать на его слова. Доктор Чонси слегка улыбнулся, восстанавливая душевное равновесие, но от его былого высокомерия не осталось и следа.
— Кроме того, я осмотрел окрестные поля кукурузы, принадлежащие корпорации «Бассуэл эгрикон», которая является нашим партнёром в этом эксперименте.
— Где?
— Вниз по ручью.
— Где именно?
— Участок номер пять, в северо-западном квадрате.
— Что именно вы делали тогда и как осматривали участок?
— Ходил пешком и брал пробы грунта, образцы зерна и так далее.
— Что ещё?
— Взял пробы воды, исследовал особенности местной флоры, изучал насекомых и так далее. Мистер Пендергаст, полагаю, нет смысла объяснять вам все тонкости научного исследования.
— В какой день это было?
— Не помню, надо посмотреть в дневнике.
Пендергаст, скрестив на груди руки, терпеливо ждал ответа.
Доктор Чонси порылся в кармане и вынул оттуда толстую записную книжку.
— Одиннадцатого июня.
— Вы заметили что-нибудь необычное, особенное?
— Я же сказал, что ничего не видел.
— Какие именно эксперименты вы намерены проводить на этом поле?
Доктор Чонси возмущённо вскинул голову.
— Извините, мистер Пендергаст, но эти научные концепции слишком сложны для непосвящённых, поэтому нет смысла обсуждать их в данный момент.
Пендергаст усмехнулся и покачал головой.
— Ну что ж, в таком случае вам придётся найти наиболее простые и доступные формы объяснения, пригодные даже для идиотов.
— Для идиотов? — воодушевился Чонси. — Ладно, попробую. Мы пытаемся вывести сорт кукурузы, пригодный для производства технических масел и автомобильного топлива. Вы представляете, что это такое?
Пендергаст кивнул.
— Такой сорт будет отличаться высоким содержанием крахмала и натуральных пестицидов, что позволит резко ограничить количество внешних пестицидов. Собственно, это и есть самое простое объяснение для идиотов. Надеюсь, вы поняли, о чём идёт речь, мистер Пендергаст? — Снисходительно ухмыльнувшись, Чонси посмотрел на шерифа и Риддера.
Пендергаст подался вперёд с невозмутимым выражением лица. В этот момент он походил на кота, собиравшегося вцепиться когтями в своего обидчика.
— Доктор Чонси, а как вы намереваетесь предотвратить совершенно неизбежное при этом перекрёстное опыление других растений? Неужели вы не понимаете, что пыльца генетически модифицированных растений беспрепятственно распространится по всем окрестным полям и тогда вам уже не удастся загнать в бутылку выпущенного вами джинна?
Доктор Чонси растерянно уставился на Пендергаста: он не подготовился к такому вопросу.
— Ну, мы создадим буферную зону, проведём вокруг поля предохранительную полосу шириной в несколько метров и высадим нейтрализующие растения.
— А вот Эдисон и Маркхэм в своей статье, опубликованной в «Джорнал биомекеникс», в апрельском номере за 2002 год, убедительно доказывают, что перекрёстное опыление пыльцой генетически модифицированных растений может распространиться на несколько миль, то есть далеко за пределы опытного поля. Надеюсь, вы читали эту статью, доктор Чонси? Эдисон и Маркхэм, за апрель…
— Я знаком с этой работой! — с нескрываемым раздражением прервал его Чонси.
— В таком случае вы должны также знать работу Энджелса, Тромерая и Грина, где ясно показано, что три-пи-джей-штамм генетически модифицированного растения производит абсолютно токсичные гены, которые убивают бабочку данаиду. Вам приходилось иметь дело со штаммом три-пи-джей, доктор Чонси?
— Да, но смерть бабочки данаиды наступает только при концентрации, превышающей шестьдесят модифицированных зёрен на квадратный миллиметр…
— Что естественным образом выходит на три сотни ярдов за пределы опытного поля, как показывают результаты полевых исследований Чикагского университета, опубликованные в ежегоднике «Просидингс»…
— Я знаю эту чёртову работу, — вспылил доктор Чонси, — и не надо её мне цитировать!
— Хорошо, доктор Чонси, в таком случае я повторяю свой вопрос: каким образом вы намерены предотвратить возможность перекрёстного опыления нормальных растений генетически модифицированной пыльцой и как оградите от гибели местную популяцию бабочек и других насекомых?
— Именно эти задачи и ставит наш эксперимент, мистер Пендергаст. Именно эти проблемы мы и пытаемся сейчас решить…
— Значит, Медсин-Крик выбран вами в качестве испытательного полигона, где на подопытных кроликах, то есть местных жителях, вы намерены решить эти научные проблемы?
Доктор Чонси, поражённый этим выводом, напряжённо молчал, уклоняясь от ответа. Казалось, его хватил апоплексический удар, от которого он никак не может оправиться. Кори видела, что Чонси полностью уничтожен и не способен найти достойные аргументы в этом споре.
— Чёрт возьми! — воскликнул он через минуту. — Почему я должен оправдываться за свою работу перед каким-то… грёбаным копом!
Воцарилась мёртвая тишина. Все наблюдали, как доктор Чонси вскочил и стал судорожно обтирать платком потное покрасневшее лицо.
Пендергаст обратился к Кори:
— Полагаю, мисс Свенсон, мы на этом закончим. Вы всё записали?
— Всё, сэр, вплоть до слов «грёбаный коп». — Она громко захлопнула блокнот и с торжествующим видом сунула ручку Пендергаста в свой карман. Кори встала, обвела всех медленным, преисполненным достоинства взглядом и широко улыбнулась, продемонстрировав ряд безукоризненно белых зубов. Пендергаст сдержанно поклонился и направился к выходу.
— Пендергаст, — окликнул его Риддер, и Кори вздрогнула, увидев знакомый блеск в его потемневших от ярости глазах.
— Да, — спокойно ответил тот.
— Вы помешали нашему обеду, испортили всем настроение и вывели из себя нашего дорогого гостя. Не хотели бы вы что-нибудь сказать ему на прощание?
— Не вижу в этом необходимости, — ответил Пендергаст и добавил: — Впрочем, могу напомнить известные слова Эйнштейна: «Надменность более опасна для человека, чем невежество». Готов также добавить от себя специально для доктора Чонси, что ещё более опасно сочетание этих качеств в одном лице.
Кори следовала за Пендергастом по тенистой аллее, с трудом подавляя взбудоражившие её чувства. И только когда они сели в машину, она не выдержала и громко рассмеялась.
Пендергаст удивлённо покосился на неё.
— Забавно?
— Конечно. Вы действительно сделали его.
— Я уже второй раз слышу это не совсем обычное выражение. Что оно означает?
— Оно означает, что вы выставили его полным идиотом.
— Если бы только это, — задумчиво отозвался он. — Вся беда в том, что Чонси и его коллеги вовсе не идиоты, поэтому представляют большую опасность, чем все остальные.
Глава 30
В Уиндхэм-парк, где в трейлере Кори жила с матерью, она вернулась в девять вечера. Доставив Пендергаста к дому Уинифред Краус, Кори поехала на окраину городка, на своё любимое место, где читала книгу и размышляла над последними событиями до тех пор, пока солнце не скрылось за горизонтом. После этого, решив не искушать судьбу, она быстро направилась домой.
Оставив машину перед домом, Кори осторожно открыла дверь, проскользнула внутрь и старалась не шуметь, чтобы не разбудить мать, которая к этому времени уже наверняка выпила и тихо дрыхла на своём диване. В воскресенье у неё был выходной, и она пила с самого утра, так что к вечеру обычно не реагировала на появление дочери.
