— Ты, это… оденься и приходи на кухню, я кофе сварю.
Лена поспешно кивнула, все еще закрываясь подушкой и полотенцем.
Костя вышел.
Лена быстро сползла с кровати, скрипнула сетка, полетели прочь подушка и полотенце. Она схватила первые попавшиеся трусики, выудила из вороха одежды халатик, набросила, затянула пояс, сунула ноги в тапки и побежала в ванную. Увидев в зеркале покрасневшее лицо с опухшим носом и глазами, где все еще стояли слезы, Лена ужаснулась. Она включила холодную воду и постаралась привести себя в порядок, пригладила щеткой влажные волосы, еще раз критически взглянула на себя. Да! Физиономия еще та! Следовало бы, конечно, накраситься. Но не хотелось заставлять Костю ждать.
Появилась на кухне, когда он уже разливал по чашкам кофе.
— Ну вот, совсем другое дело, — похвалил, увидев ее. — Прошу, — приглашающим жестом указал на скамейку.
— Спасибо, — Лена села, придвинула к себе чашку. Она не любила кофе, предпочитала зеленый чай, но не капризничать же сейчас. Костя распахнул хлодильник, заглянул в его недра:
— Н-да, негусто, — констатировал он.
— Конечно, все же разъехались, — сказала Лена.
— Так, будем исходить из того, что есть, — Костя вытащил из холодильника кусок под-сох-шего сыра и остатки масла в пачке. — Есть еще вчерашняя булка.
— Ты ешь, я что-то не хочу, — призналась Лена.
Он взглянул на нее исподлобья:
— Может, сигарету?
— Нет, — она усмехнулась и покачала головой.
— Решила выиграть спор?
— Не в этом дело… — она замялась. — Просто, раз уж так вышло, то я решила больше не начинать, уж очень неприятное это занятие — бросать курить.
— Что ж, выходит, я проспорил, — Костя развел руками. — Готов праздновать с тобой общенародный праздник.
— Такая большая жертва! — Лена засмеялась.
— Одно другого стоит, — отозвался Костя, — я был уверен, что ты не бросишь курить.
— Заманчивое предложение, — задумчиво произнесла она. — А я, честно говоря, уже хотела купить билеты и уехать домой.
— Это уж тебе решать, — сказал Костя. — Мое предложение остается в силе.
Лена смотрела на него, такого домашнего в старом халате на голое тело, с взъерошенными волосами и при этом вальяжного, ироничного, даже барственного, словно он сидел не на кухне в коммуналке, а на завтраке где-нибудь в дорогом отеле и не сухую булку лопал, а лакомился фирменным блюдом.
— Ну, раз так, — весело сказала она, — тогда пойдем по магазинам.
— В смысле, купим много вкусной еды? — уточнил Костя. — Это правильное решение!
— Купим еду, шампанского и елку!
— Елку?
— Да, непременно, елку! — заявила Лена.
Они набрали продуктов в ближайшем супермаркете и купили маленькую елочку и немного игрушек к ней у метро.
Дома Костя хотел немедленно приступить к трапезе, но Лена запретила:
— Нет, раз уж ты решил праздновать, то давай все приготовим, украсим, накроем стол.
— А давай лучше устроим ненапряжный Новый год, — предложил Костя.
— Как это?
— А так. Не будем напрягаться. Ты когда-нибудь праздновала Новый год в халате?
— Кажется, еще нет, — рассмеялась Лена.
— Так попробуй, когда еще удастся.
Елку она все-таки украсила. А в остальном положилась на Костю.
— Никаких изысков, — предупредил он. — Все должно быть максимально просто и вкусно, терпеть не могу, когда изгаляются с продуктами! Мы просто пожарим мясо и будем есть его кто с чем захочет: зелень и овощи!
— А как же традиционный оливье? — рассмеялась Лена.
— Оливье? Н-да, заманчиво, — согласился Костя. — Его особенно приятно доедать из общей салатницы первого числа.
— Ага! Значит, ты все-таки праздновал Новый год, — поймала его Лена.
— Ну, как же, в детстве-то приходилось.
— Ладно, я сделаю оливье, — пообещала Лена.
— А я — мясо, — согласился Костя.
Она была не слишком уверена в его кулинарных способностях, но уступила, просто потому что помнила о желании отпраздновать «ненапряжно».
Старый год они проводили на кухне, а потом Костя сгреб в охапку блюдо с салатом и бутылку шампанского и предложил переместиться поближе к телевизору.
— Желаю увидеть галстук президента, — сообщил он.
В его комнате был бардак, но он разгреб и расшвырял по углам все, что мешало, освободив место на ковре для еды. Бросил на пол диванные подушки:
— Будем как патриции.
Они легли на подушки, Костя разлил по бокалам шампанское, навалил в свою тарелку салата, колбасы, мяса, оливок, сыра, в общем, все, что нашлось на импровизированном столе, и установил тарелку на животе:
— Блаженство! — вздохнул он.
Лена посмеивалась, пила шампанское маленькими глотками и думала, что такого Нового года у нее никогда не было, и что все на самом деле к лучшему, а Саша — «козел, каких мало! И пошел он!».
В полночь они выпили шампанское под бой курантов. За окном послышались первые хлопки. Люди вышли на улицу и запускали салюты.
Лене захотелось посмотреть, но Костя ленился.
— Мы еще торт не ели, — капризничал он.
Они смеялись и дурачились, Лена все-таки уговорила его выйти из дома. Костя, покопавшись в шкафу, извлек прошлогодние бенгальские огни, оставленные кем-то.
— Чтоб не с пустыми руками, — заявил он.
Было весело гулять по ночному новогоднему городу, разглядывать в небе разноцветные искры салютов, пугаться громких хлопков петард, поздравлять встречных и слышать от всех пожелания нового счастья.
Вернулись домой немного уставшие, вспомнили о торте и ели его ложками прямо из коробки.
— Лен, если я буду предлагать тебе выйти за меня замуж, не соглашайся! — почему-то предупредил Костя.
Лена вздрогнула и с удивлением уставилась на него:
— А ты будешь?
— Скорее всего, — подтвердил он, вкусно облизывая ложку. — Но женщины меня обычно скоро бросают. Так что я должен был тебя предупредить.
— Разве ты такой уж плохой? — засмеялась Лена.
— Хуже, я ужасен! — Он сделал страшные глаза. — Да и зачем тебе неудавшийся писатель?
Лена, весьма заинтригованная, спросила:
— Почему ты считаешь себя неудавшимся? У вас, мужчин, просто мания какая-то, только и слышу: ах, я непонятый гений! Человечество еще не доросло до моих открытий! Я уже слишком стар и устал для борьбы! — с пафосом декламировала она.
Костя засмеялся:
— Нет, я не такой. Я обыкновенный лентяй, хотя и талантливый, — и подумав, добавил: — Наверное. А кому нынче нужны талантливые лентяи? Сейчас в цене те, кто умеет деньги зарабатывать. Мне моя жена так говорила.
