3. Феномен Японии
В предыдущем параграфе я сделал попытку дать интерпретацию термина “цивилилизация”, опираясь на которую, я попробую теперь предложить вариант анализа некоторых особенностей современной планетарной обстановки.
Не приняв во внимание особенности цивилизаций Дальнего Востока, кстати говоря, весьма разных, мы мало что можем сказать о причинах фантастически быстрого экономического взлета целого ряда стран Тихоокеанского региона, способного изменить весь ход современной истории. А тем более сделать какие-либо заключения о возможных перспективах дальнейшего развития планетарного сообщества.
Особенно удивителен феномен Японии - страны сверхтрадиционной цивилизации, оказавшейся на пике промышленного развития и открывшей эру постиндустриального периода капитализма. Он объясняется не только эффективностью плана Маршалла, благоприятными условиями внешнего рынка, но и удивительной почвой, на которую пролился долларовый дождь. И на примере Японии мы видим, что успех той или иной цивилизации в сегодняшнем мире определяется не только степенью ее техногенности. Этот тезис наглядно подтверждают и другие цивилизации Тихоокеанского региона. Он вовсе не отвергает, как это может показаться, используемую цивилизационную дихотомию. Но он демонстрирует те потенциальные возможности, которыми может обладать традиционная цивилизация в постиндустриальном мире, и как эти потенциальные возможности могут в известных условиях раскрыться.
Японская цивилизация - одна из наиболее традиционных на нашей планете: почитание старших, веками утвержденных традиций - одна из наиболее характерных черт японской нации. Еще Гончаров в своей знаменитой книге “Фрегат Паллада”, написанной за несколько лет до революции Мейдзи и начала процесса модернизации в этой стране, писал о замечательной традиции, свойственной японцам: высший смысл жизни японец видит в отличном выполнении порученной работы. Не работы вообще, как об этом говорит Вебер, излагая этику протестантизма, а именно порученной работы! Это, наверное, важнейшая особенность цивилизаций конфуцианского корня, которая создала новую ситуацию на планете. Изобретательность, инициатива, личный успех занимают второстепенное место в шкале стремлений среднего японца и его общественной оценке. Как это непохоже на протестантскую традицию, ставшую основой современной европейско-американской цивилизации, где личный успех - едва ли не единственное мерило положения человека в обществе.Если читатель возьмет замечательную книгу Светова “Пятнадцатый камень сада Рендзю”, написанную в конце 80-х годов, но уже нынешнего столетия, то он увидит, что за прошедшие полтораста лет после книги Гончарова общий настрой духовной жизни японцев изменился (к их счастью!) очень мало. До сих пор, например, новых сотрудников фирмы подбирают не столько по квалификации и таланту, сколько по их способности следовать общей “философии” фирмы, быть членом команды и качественно выполнять порученную работу. Умение “не высовываться” ценится в обществе столь же высоко, как и в стародавние времена.Вот эта традиция и сыграла решающую роль в возвышении Японии, когда еще в конце 40-х годов она взяла курс на то, чтобы начать реализовывать существовавшие в то время разнообразные ноу-хау, накопленные в разных странах за время войны. И самое главное - их тиражировать с обеспечением высочайшего качества, лучшего, чем у их авторов. Эта политика дала старт японской экспортной экспансии и позволила японской промышленности подняться на ноги. Но не все шло просто и гладко - одной дисциплины и старания было мало! Еще в 60-х годах валовый национальный продукт, исчисленный на душу населения в Японии, был значительно ниже американского - в несколько раз. Он был также на 10-15% (а может, и на 18%) ниже того, который в эти годы был достигнут в СССР (еще раз: накануне брежневской эпохи Япония стояла на ступеньку ниже Советского Союза среди развитых стран того времени по величине ВНП на душу населения!).И вот тогда произошло одно событие, которое никогда не афишировалось, однако именно оно решило судьбу страны: произошло качественное изменение промышленной и торговой политики государства. Япония во все большей степени начала ориентироваться на внутренний рынок, как и все остальные крупные страны. По-видимому, к руководству страны пришли умные и патриотично настроенные прагматики, которые, опираясь на власть, взяли в руки направление деятельности могучих японских корпораций. И, как сейчас мы понимаем, это была целенаправленная политика правительства, наложившая весьма жесткие ограничения на развитие и перестройку японской промышленности и частного бизнеса - своеобразный диктат государства. И такое поведение правительства было ключом к последующим успехам. Емкий внутренний рынок - это главная причина процветания любой развитой страны, это не только стимул для развития промышленности, но и высокий уровень жизни, а значит, и основа внутренней политической стабильности, стремления к получению образования, к новым научным изысканиям, следовательно, к дальнейшему росту общественной производительности труда. Экономистам хорошо известно, что развитие внутреннего рынка порождает мощную положительную обратную связь и ведет к процветанию нации. Что японцы и продемонстрировали в последние два десятилетия. Но одновременно стала проводиться и активная социальная политика: чего стоит, например, пожизненный прием на работу в ту или иную фирму!Вот тогда-то Япония и превратилась в ту страну, которую мы знаем сегодня.Опыт Японии показал новую дорогу промышленного развития для стран других традиционных цивилизаций Востока. Он оказался спусковым крючком для процесса развития всего Тихоокеанского региона, который привел к рождению “тихоокеанских тигров”, интенсифицировал процессы модернизации в Китае и имел многие другие следствия общепланетарного значения. И, что очень важно, пример Японии показал, что традиционные цивилизации, особенно цивилизации конфуцианского корня, в определенных условиях имеют огромный потенциал развития, надо только умело им воспользоваться.И, что особенно важно, этот потенциал традиционных цивилизаций наиболее успешно реализуется в рамках высших технологий, где они вполне успешно конкурируют со странами техногенных цивилизаций. И понятно почему: высшие технологии требуют высочайшей технологической дисциплины, скрупулезной точности, культа мелочей и внимательности в работе, а во главе традиционной шкалы ценностей японцев, как уже говорилось, лежит качество выполнения порученной работы! Что особенно важно, поскольку именно это свойство японской цивилизации позволило сделать производство новой номенклатуры изделий высших технологий (например, компьютеров) массовым и внедрить эту новую технику в повседневную жизнь. Японский пример важен и для всей планеты - это реальный вклад в создание основ информационного общества, показавший путь быстрого внедрения в производство новых информационных технологий и техники, требующей высокоточной сборки и качественного производства комплектующих.Может быть, легендарный Левша и не рождается в Стране восходящего солнца, но то, что он там становится массовой профессией, показывает практика этой страны! И следующих за ней наций с традиционной культурой конфуцианского корня.Пример, который я только что привел, подтверждает уже сказанное о том, что одна из важнейших особенностей современного витка научно-технического прогресса состоит в особой роли МАСТЕРА. Япония показала, что конфуцианская цивилизация способна превратить мастера в массовую профессию, что на данном этапе развития научно-технического прогресса это более важно для страны, чем что-либо другое. Даже, чем рождение “творцов” нового.Важно и еще одно обстоятельство: описанные особенности современных постиндустриальных технологий требуют и новой организации труда, новых взаимоотношений на производстве. Тот факт, что работник поступает в фирму на всю жизнь, что он знает: без особых причин ни один работник никогда не будет уволен - тоже немаловажный фактор японского успеха. Может быть, большинство технических ноу-хау и будет продолжать создаваться в западной части планеты, но более эффективные формы организации труда, необходимые для их тиражирования, уже рождаются. И не на Западе, а на Востоке. И я думаю, что новый этап модернизации будет связан именно с этими новыми формами организации производительных сил. Во всяком случае, в ближайшие десятилетия. Поэтому мое утверждение о том, что модернизационная волна может сменить свое направление, имеет достаточно много оснований. Если угодно, и практических подтверждений.Эта смена направлений модернизационной волны будет иметь разнообразные следствия. И не только экономические. Прежде всего, новая модернизация будет трудна для Запада, и вряд ли он сможет ее воспринять, ибо эта модернизация будет основываться на иных цивилизационных установках. И примеры, подтверждающие мою гипотезу, уже есть. Некоторые японские корпорации имеют в США свои заводы. Производительность труда на этих заводах заметно ниже производительности труда на подобных же заводах, но расположенных в Японии. Соответственно, и прибыль значительно ниже той, на которую рассчитывали японские инвесторы.Поэтому однажды японские управляющие решили на своих заводах в Америке перестроить организацию труда по японскому образцу. Но опыт не удался: американцы не приняли не только японский образ жизни, но и японскую организацию труда. Индивидуализм, вошедшая в плоть и кровь независимость личности исключают возможность того коллективизма и способности к послушанию, на которых основывается японская организация труда. Основывается сегодня, как и во времена “Фрегата Паллады”. Читая эту книгу, видишь, что за полтора века суть японской цивилизации, характер взаимоотношения общества и личности не очень-то изменились!И на этом основывается экономический взлет Японии и других “тихоокеанских тигров”. В степени не меньшей, чем долларовые вливания плана Маршалла.
4. Цивилизационный разлом как инструмент сотрудничества цивилизаций
