Я облегченно выдохнула и тут же проворно откатилась в сторону, поскольку с неба прямо на то место, где я только что находилась, плюхнулся большой мешок с надписью: «Собственность беллетриции». От удара он лопнул, и из него посыпались… словари. Рядом шлепнулся еще один мешок, потом второй и третий… Прежде чем я успела разобраться в происходящем, снова появился Брэдшоу.
— Почему вы не шляпапультировались, дурочка?
— Шляпа отказала!
— А Ньюхен?
— Внутри.
Брэдшоу натянул респиратор и бросился в здание, а я продолжила уворачиваться от мешков со словарями, которые так и сыпались с неба. Появился Харрис Твид во главе небольшой армии миссис Дэнверс, материализовавшихся у него за спиной. Он отрывисто раздавал приказы. Все миссис Дэнверс были одеты в одинаковые наглухо застегнутые черные платья, отчего их бледная кожа казалась еще бледнее, а глубоко посаженные глаза — еще злее. Они двигались медленно, но целеустремленно и начали возводить из словарей стену напротив замкового вала.
— Где Минотавр? — спросила Хэвишем, внезапно материализуясь рядом со мной.
Я доложила, что он шляпапультировался с помощью шляпы Ньюхена, и моя наставница, не говоря ни слова, исчезла.
Из замка показался Брэдшоу, волочащий за собой Ньюхена. Его респиратор превратился в распиратор, волосы стояли дубом. Командор забрал его из «Меча зеновийцев» в беллетрицейский госпиталь, как раз когда вернулась мисс Хэвишем. Мы вместе с ней смотрели, как вокруг остатков лаборатории Перкинса растет стена из словарей толщиной двенадцать футов в основании. Саркофаг поднимался над лабораторией, будто сахарная голова. Стройка могла бы занять много времени, но миссис Дэнверс были хорошо организованы и располагали неиссякаемым источником словарей.
— Нашли Минотавра? — спросила я Хэвишем.
— След простыл, — ответила она. — 'Гут уж головы полетят, поверь мне.
Когда наши песики снова превратились в куски толстого изолированного провода и последние следы кобелячества исчезли, мы с Хэвишем сняли респираторы и бросили их в кучу — словофильтры были почти забиты.
— Что теперь? — спросила я.
— Все сожгут, — ответил Твид, стоявший поблизости. — От вируса только так и можно избавиться.
— А как же свидетельства?
— Свидетельства? — переспросил Твид. — Какие еще свидетельства?
— Свидетельства с места смерти Перкинса, — ответила я. — Мы не знаем всех подробностей его гибели.
— По-моему, можно с уверенностью сказать, что он был убит и съеден Минотавром, — подчеркнуто произнес Твид. — Слишком опасно возвращаться, даже если бы мы и захотели. Я скорее сожгу тут все дотла, чем позволю вирусу распространиться и уничтожить книгу вместе со всеми ее обитателями. Вы знаете, сколько здесь живет разных существ?
Он взял ракетницу.
— Отойдите подальше.
Клоны Дэнверс с легким хлопком начали исчезать, возвращаясь туда, откуда пришли. Мы с Брэдшоу попятились, и Твид всадил зажигательную ракету в кучу словарей. Они вспыхнули с таким жаром, что нам пришлось отступить аж к самым воротам. Черный дым взвился к небесам, унося с собой остатки вируса и свидетельства убийства Перкинса. Я не сомневалась, что это убийство. Когда мы входили в подземелье, я заметила, что с крюка исчез ключ. Минотавра кто-то выпустил.
Глава 18
Упакуй, Господи, душу Ньюхена и очередная Люси Дин
Я не сразу заметила, но Вернхэм, Нелли и Люси носили одну и ту же фамилию — Дин. Они не были родственниками. По Ту Сторону подобное встречается сплошь и рядом, но в беллетристике такое бывает нечасто. На эту проблему очень агрессивно реагируют эхолокаторы, которые настаивают на том, что два человека в одной книге не имеют права носить одинаковые фамилии. Несколькими годами позже я узнала, что однажды Хемингуэй написал книгу, уничтоженную из-за того, что в ней все восемь персонажей носили имя Джефф.
ЧЕТВЕРГ НОHETОT Беллетрицейские хроники
От Хэвишем Минотавр ускользнул. В последний раз его видели на пути в роман Зейна Грея.[61] Этот полубык дураком не был — он понимал, что среди перегоняемых стад его вряд ли легко отыщут. Ньюхен прожил еще три часа. Его держали в изоляторе из пластиковых листов, покрытых выдержками из Оксфордского словаря. Мы сидели в лазарете Антиочепяточной группы быстрого реагирования. При первом же признаке отклонения от нормы правописания в зараженную книгу поставлялись тысячи томов словаря, и все главы подвергались ковровой бомбардировке. Потом бомбили уже поабзацно, пока вирус не загоняли в единственное предложение, затем в одно слово, где и уничтожали окончательно. Для опубликованных книг такой метод не годился: однажды попытались такое проделать в дневнике Сэмюэля Пеписа[62] и спалили половину Лондона.
— У него есть родственники? — спросила я.
— Ньюхен был одиноким детективом, мисс Нонетот, — объяснил доктор. — Его семьей был Перкинс.
— К нему можно?
— Да, но приготовьтесь к некоторым отклонениям в произношении.
Я сидела у его постели, пока Хэвишем тихо разговаривала с врачом. Ньюхен лежал на спине и дышал быстро и неглубоко. Жилка у него на шее бешено пульсировала: скоро вирус убьет его, и он это знал. Я наклонилась и взяла его за накрытую простыней руку. Он был бледнай, дыхал с трудом, кожа пакрылась болезеными и пративными зельоными пятнушками. Он папытался чтота сказать сухими губами, но выхадила адна чуш.
— Дайтонет! — выдохнул он. — Водокан… сперснова… невдверях!
Он вцыпился пальцоми в маю ругу, паследный рас глуххо взкрикнул и омбяк. Жисть ушла из него перекореженава произнашениим тела.
— Он был отличным оперативником, — сказала Хэвишем, когда доктор накрыл его прустоней.
— И что теперь будет с романами о Перкинсе и Ньюхене?
— Не знаю, — тихо сказала она. — Либо разберут, либо вставят туда новых генератов — не знаю.
— Что такое? — воскликнул, появляясь из ниоткуда, Брэдшоу. — Он…
— Боюсь, да, — ответила Хэвишем.
— Перкиис был одним из лучших, — грустно пробормотал командор. — Острей ничего не сказал перед смертью?
— Ничего связного.
— Хм. Глашатай хочет получить отчет о его гибели как можно скорее. Что скажете?
Он протянул Хэвишем лист бумаги, и она прочла:
— Минотавр сбегает, находит тюремщика, съедает тюремщика, тюремщик умирает. Конь разлагается в процессе схватки. Сотрудник погибает при попытке спасения. Минотавр сбегает.
Она перевернула листок бумаги, но там ничего не было.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
