Кто-то спросит, разве не жалко всех этих людей в Лондоне, в Париже, в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Вашингтоне… Да, жалко, но ещё большую жалость вызывают люди во Владивостоке, Санкт-Петербурге, Мурманске, Петрозаводске, Ярославле…
***
Пограничник остался сидеть на крае стола, глядя на Влада и Джессику сверху вниз. Разговор ожидался долгий, но поглотившая Влада апатия после смерти Али, откровенно выбила его из колеи, лишив всякого интереса к происходящему. Военный посмотрел на ушедшего в себя Влада и скривил гримасу не то сочувствия, не то жалости, хотя если бы кто-то заметил в ней презрение, то был бы тоже прав. Чёрствая гнида.
— Ещё раз, — пограничник повысил голос, — приношу вам свои соболезнования, но что есть, то есть. Сейчас необходимо решить, что делать дальше, и будет гораздо лучше, если вы будете сотрудничать в добровольном порядке.
Американка сидела тихо как мышь, боясь двинуться с места. Оставалось только догадываться, что творилось сейчас в её голове, забитой штампами американского кино о злобных служителях GULAGа, которых хлебом не корми, дай кого-нибудь помучить из числа наивных иностранных туристов, случайно оказавшихся в их полном распоряжении.
И это при том, что пограничник не вызывал каких-либо явно негативных ассоциаций. Ну, военный, ну с оружием, а чего ещё ждать, учитывая то, что происходит буквально на улице.
Чего она ждала? Что её расстреляют эти сумасшедшие русские? Да вроде бы уже не расстреляли, даже не упекли в камеру, а позволили работать в лагере беженцев. Наверняка проверили её вдоль и поперёк, решив не тратить ресурсы на её охрану или содержание взаперти. Только кто знает этих странных русских! Сегодня они с тобой невероятно добры, а завтра пристрелят под звуки "калинки-малинки". Не исключено, что русские просто махнули на неё рукой: мол, пусть будет что будет. Устроим её в лагерь, пусть там за ней присматривают, а если кто в состоянии аффекта её грохнет, как представителя враждебного государства, то так тому и быть. Особо никто огорчаться не будет.
Интересно, сколько раз она проклинала тот день, когда решила отправиться в Россию? Сколько раз молила Бога, чтобы он вернул её в тот день, когда она садилась в самолёт, чтобы она могла передумать и отказаться от этой дикой затеи и вернуться домой. Как бы всё хотелось вернуть назад.
Пограничник, тем временем, продолжал:
— Вы люди не глупые, и, наверное, догадываетесь, что наши государства использовали далеко не полный арсенал имеющегося в их распоряжении ядерного вооружения, а ведь есть ещё биологическое и химическое.
Про биологическое Владу было ничего неизвестно, а вот то, что химическое оружие вопреки всем подписанным договорам об уничтожении благополучно хранилось на американских складах, даже не было секретом.
США хранили огромные запасы ядов и не уничтожали их под предлогом нехватки финансирования. Как вам?! У Вашингтона, видите ли, не было денег на то, чтобы уничтожить запасы химоружия для выполнения обязательства в рамках конвенции.
Государство, которое печатало резервную валюту всегда, когда ему это было очень нужно для ведения войн, или спасения из кризисной ямы банка Федеральной резервной системы, не смогло эмитировать некоторое количество долларов для того, чтобы уничтожить накопленный за долгие годы холодной войны яд. Вместо этого он аккуратно складировался и охранялся. Вдруг пригодится.
Со стороны России обязательства считались официально выполненными и закрепленными соответствующими международными документами. Но кто знает, как там обстояли дела на самом деле. То, что при необходимости Россия могла использовать против врагов некие вещества, которые убивают человека за доли секунды, почему-то особых сомнений не вызывало. Но это его мало беспокоило.
Добавьте сюда возможно затаившиеся на дне мирового океана автоматические подводные дроны, взрывы которых у побережья США могут вызвать апокалиптичное цунами.
Но зачем эти речи?
— Вы это сейчас к чему? — без энтузиазма спросил Влад, его мысли были заняты совсем другим. — То, что будет вторая волна, почти никто не сомневается. Умрут ли все? Вполне возможно, но скорее всего кто-то ещё останется… чтобы умереть чуть позже. Так, какое это имеет значение?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Пограничник кивнул.
— Да, могут умереть. Но это можно п-предотвратить.
— Предотвратить вторую волну? — спросила Джессика, она говорила по-русски в целом правильно, но с сильным английским акцентом. — Неужели вы думаете, что люди настолько глупы, чтобы не понимать, что следующий удар может стереть человечество с лица Земли?!
Пограничник пожал плечами. Видно было, что он ожидал самого дикого развития событий и применение оставшегося арсенала оружия массового поражения под девизом "Да гори оно всё синим пламенем!" для него вполне реально.
— Можете выйти наружу и п-посмотреть, на что способны люди. Ещё пару месяцев назад сам факт применения ядерного оружия казался чем-то запредельным, — он достал из кармана конфету, развернул фантик и закинул её в рот. — Но лично я всегда исходил из того, что человек может совершить гораздо более сумасшедший поступок, чем он делал до этого. Но я говорю не о том, чтобы п-просто предотвратить очередной акт Апокалипсиса, а чтобы откатить всё на позиции, как было до него. Но для этого, необходимо, чтобы вы пошли со мной.
— Звучит как откровенный бред, — отозвался Влад. — Слушай, капитан, или кто ты там есть, я жутко устал, у меня болит простреленная рука, и мне ещё разбираться с похоронами жены. Я хотел бы уже пойти.
— Что вы имеете в виду? — вдруг спросила Джессика у пограничника.
— То, что сказал. Вы же хотите, чтобы ваши родители были бы живы, так? Чтобы всё это, — он сделал круговой жест рукой, — оказалось п-просто страшным сном.
Если бы Влад обернулся и посмотрел в глаза Джессики, он бы увидел как на её лице одна эмоция быстро сменяет другую. Вот в её глазах загорелась почти религиозная надежда, вера в то, что её молитвы услышаны и всё можно откатить обратно, воспользовавшись неким магическим бэкапом.
Интересно, к какому христианскому течению она принадлежала, ведь известно, что в США процветает множество различного рода сект и направлений, местные довольно легко поддаются воздействию харизматичных сектантов и трактуют Святое Писание, как им вздумается, а если их в нём что-то не устраивает, то придумывают свою священную книгу или даже целую религию. При этом они как-то умудряются совмещать религиозность с абсолютно невероятной показной толерантностью. Впрочем, когда общественные установки начинают явно не контачить со Словом Божьим, они начинают задумываться о том, чтобы просто переписать Святое Писание под себя.
Потом Джессику охватило разочарование и пессимизм, так как всё-таки она была человеком материальной культуры и при всей религиозности, как она её понимала, она не могла отрицать реальность происходящей вокруг ядерной войны.
— По-моему, вы издеваетесь, — прошептала она.
— Да не издевается он, — возразил с нескрываемым сарказмом Влад. — Просто последствия контузии.
Пограничник всё это время преспокойно сидел на крае стола, флегматично пережёвывая конфету. Фантик он тщательным образом расправил, сложил несколько раз и убрал обратно в карман.
— Ваши родители снова будут живы, Джессика, неужели для вас это ничего не значит? Неужели возможность снова их увидеть и обнять для вас не стоит того, чтобы довериться? — он смотрел ей прямо в глаза. Владу начинало это казаться каким-то сюром. — Вам всего лишь двадцать один год, Джессика, и как бы хотели прожить оставшуюся жизнь? В атмосфере умирающего от радиации мира, или как так, как вы и планировали до поездки в Россию? Времени на принятие решения, напомню, очень и очень мало.
— Не, капитан, тебя реально не хило так долбануло, — не выдержал Влад, вложив в слова весь доступный ему скепсис.
Пограничник неопределённо пожал плечами, а Влад продолжал.
— Может, ты, капитан и моих родителей вернёшь, раз пошла такая пьянка?
