Но как только они вошли в гостиную и она направилась на кухню, он остановил ее:
— Нет, Джейн, я не хочу кофе. Я просто хотел поговорить с тобой. — Он обнял ее. — Это был не самый лучший день для нас двоих, не так ли?
— Я знаю, но завтра все будет по-другому.
— Я тоже на это надеюсь; все совсем по-другому. — Что-то в его голосе подсказало ей, что в его словах скрыт потаенный смысл, и она вопросительно посмотрела на него:
— Что такое, Джон? Что ты хочешь сказать?
— Я не знаю, как тебе это сказать. Сегодня вечером, когда я увидел тебя после твоей встречи с Николасом, я понял, что должен спросить тебя об этом, но как… я не могу найти нужные слова.
— Какие слова? Что ты хочешь?
— Тебя.
Она облизала губы:
— Меня?
— Да. Сегодня. Сейчас. Я люблю тебя, Джейн, и если ты любишь меня, то ты мне не откажешь. — Он сжал ее сильнее. — Я знаю, мы уже говорили об этом раньше, и я понимаю твои чувства, но ты должна понять и мои. Мне нужна уверенность, и я смогу ее получить только в том случае, если ты позволишь мне любить тебя.
Джейн не ожидала, что именно сегодня вечером ей придется принять это решение, но, видя выражение лица Джона, такое умоляющее и отчаянное, она не смогла отказать ему.
— Если только это сможет убедить тебя, дать тебе необходимую уверенность… — она с трудом перевела дыхание, — тогда оставайся со мной, Джон.
— Не здесь… — Он прижал ее к себе так, что она не видела его лица, а только слышала его голос, низкий и дрожащий. — Не здесь — в коттедже.
Она испугалась:
— В Корнуолле?
— Нет. У меня, на реке. Мы сможем добраться туда за час.
Целый час. Это была отсрочка, на которую она с радостью согласилась.
— Мне нужно взять с собой кое-что. Ты подождешь или вернешься за мной?
— Тебе придется поехать туда раньше меня.
— Зачем?
— Мне нужно кое-что уладить сначала — убедиться, что мой агент не побеспокоит меня до конца недели.
Он отстранил ее от себя, и она снова увидела его лицо, заметив, что его лоб покрылся испариной, а один глаз нервно задергался.
— Ты можешь поехать в моей машине, Джейн. В это время суток ты будешь там через полчаса.
Когда ты распакуешь вещи и устроишься там, я уже приеду.
— Я лучше подожду тебя, — попросила она, — как глупо ехать поодиночке.
— Я так хочу. Ты приедешь и будешь ждать меня. У меня будет чувство, что я возвращаюсь домой. Ты можешь это понять?
Она согласилась, принимая неизбежное. Без чувств и мыслей она собрала сумку с необходимыми на ночь вещами, добавив пару платьев, уместных в деревне, и покорно пошла за Джоном к его машине.
Только оказавшись на месте водителя, она вновь смогла заговорить, стараясь избегать прямых взглядов, чтобы не растерять спокойствия.
— А на какой машине ты поедешь?
— Найму какую-нибудь. — Он наклонился и через окно поцеловал ее в лоб. — Веди осторожно, дорогая. Благослови тебя Господь.
Она не успела ничего ответить, а он уже шагал прочь по мостовой.
— Джон! — позвала она, но он не слышал ее.
Потом она так и не могла вспомнить это одинокое путешествие до Темз-Вэлли, в памяти остались только огни лондонского аэропорта, который остался позади, и горбатый мост через реку.
Джон снабдил ее такими точными инструкциями, что она без труда отыскала коттедж; где-то вдалеке часы пробили час ночи, когда она наконец вышла из машины, повернула ключ в замке дубовой двери и тут же очутилась в другом столетии.
Весь коттедж был заставлен изысканной мебелью в стиле эпохи Тюдоров, и хотя он был невелик, но в нем было все, что нужно, чтобы он мог служить идеальным гнездышком для медового месяца: начиная от центрального отопления и до кладовой, набитой консервированными деликатесами. Наверху, в единственной спальне коттеджа, она распаковала свою сумку и повесила вещи в пахнущий лавандой шкаф, упорно стараясь не смотреть на кровать с пологом на четырех столбиках, которая заполняла почти всю комнату.
После этого ей нечего было делать, только ждать; чтобы снять напряжение, она решила принять ванну. Она долго лежала в теплой воде, жара и пар скоро расслабили ее; затем, надев ночную сорочку и пеньюар, она вернулась в гостиную и свернулась клубочком на диване перед электрическим камином.
Она решительно старалась не думать о будущем, но ее блуждающие мысли не подчинялись ей. Разве это испуганное, дрожащее тело могло принадлежать влюбленной женщине? Она невольно вздрогнула и, осмотрев свою шифоновую сорочку, пожалела, что у нее нет ничего более закрытого. Если бы только она ждала сейчас Николаса! Если бы ее ожидали его прикосновения. Застонав, она спрятала лицо в подушках и лежала так неподвижно, пригретая теплом камина и обласканная тишиной, пока наконец не задремала.
Она испуганно проснулась, услышав шум машины. Мотор заглох, послышались шаги по дорожке, и открылась входная дверь. Она схватилась дрожащими руками за горло и вскочила, дико озираясь кругом, как будто ища убежища. Но бежать было некуда, а дверь в гостиную вот-вот должна была открыться.
Не веря себе, она смотрела на мужчину, стоящего перед ней. Не сошла ли она с ума? Может, душевные страдания заставляют ее бежать от реальности в мир фантазий? Но фигура, приближающаяся к ней, была реальной, а его голос не был плодом ее воображения.
— Джейн, — произнес Николас.
— Как ты узнал, что я здесь?! — закричала она. — Зачем ты пришел?
— Джон прислал меня.
Это было слишком невероятным, чтобы не быть правдой, и ей пришлось облокотиться на спинку ближайшего стула, чтобы не упасть.
— Почему? — прошептала она. — Почему?
— Потому что у него больше здравого смысла, чем у нас обоих. — Голос Николаса звучал спокойно, его движения были неторопливы, когда он наливал себе виски из графина, стоящего на буфете, а затем наполнял стакан содовой. — Ты простудишься, если будешь стоять у окна, Джейн. Иди сюда и сядь возле огня. — Он тоже подошел к камину и ждал, когда она вновь усядется на диван, чтобы продолжить: — Давай взглянем в лицо фактам и обдумаем наше положение.
Все еще не в состоянии четко размышлять, она изумленно смотрела на него, слушая, как он говорит ровным тоном:
— Когда я оставил тебя в галерее этим вечером, я окончательно примирился с фактом, что моя жизнь с тобой закончена. Когда ты сказала, что собираешься выйти замуж за Джона, я понял, что ты никогда не простишь мне мое поведение во время нашего брака.
— Это неправда, — вырвалось у нее, — когда я встречалась с тобой сегодня вечером, я все еще думала, что ты…
— Что я люблю Кэрол? — закончил он. — Наверное, ты считала, что это я подарил ей бриллиантовый браслет?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
