Как только Шантель с рабынями ушла в соседнее помещение, мать дея заговорила с Софией совсем другим тоном, холодным и недовольным.
— Дура! — хлестала она словами. — До того как она будет вызвана к моему сыну, еще достаточно времени, чтобы она успела изменить свое мнение о дворце, а уж тем более чтобы проделать эту процедуру. Совершено ни к чему было доводить ее до необходимости бороться с нами. Если Шахар вновь будет протестовать против чего-либо, решать, как поступать, буду я сама. — Рахин резко повернулась и вышла из комнаты, не дав Софии сказать хоть слово в свое оправдание.
Глава 22
— Ну, что скажете? — спросила Адамма. Шантель взяла зеркальце и внимательно посмотрела на свое отражение, едва узнавая собственное лицо, покрытое густым слоем косметики. Подведенные сурьмой глаза придавали ему совершенно незнакомое, экзотическое выражение, к которому ей предстояло привыкать.
— Как будто кто-то посадил мне синяки под оба глаза.
Адамма хмыкнула.
— Правда, похоже. Это из-за того, что вы вся такая светлая. Мне кажется, вам нужно совсем чуть-чуть подводить глаза, лишь для того, чтобы сделать их повыразительнее.
Шантель предпочла бы вообще обходиться безо всякой краски.
— А кому и зачем нужно все это?
— Но вы же хотите быть красивой, разве нет?
— Нет, не хочу.
— Но каждая женщина к этому стремится.
— А я не каждая женщина, Адамма, — медленно проговорила Шантель.
— А, понимаю. Вы хотите выглядеть необычно, чтобы выделяться…
— Нет, — несколько запальчиво перебила ее Шантель: выделяться ей хотелось меньше всего. — Ладно, продолжай, делай так, как считаешь нужным.
Адамма улыбнулась. Она была убеждена, что правильно поняла, к чему стремится ее хозяйка. Шантель не стала ее переубеждать. Она уже успела понять, что спорить с Адаммой не так-то легко. Девушка была слишком весела и беспечна, чтобы прислушиваться к серьезным возражениям.
Адамму привели к ней утром, сразу после того злополучного происшествия в банях. Оказалось, что девушка весьма искусна в наложении косметики, по крайней мере так она сама утверждала. Ее мать, рабыня из Нигерии, работала на кухне. Отец — один из дворцовых стражников, но ни мать, ни дочь не знали точно который. То, что последнее обстоятельство нисколько не волновало девушку, Шантель уже не удивляло. Просто еще одно отличие здешних взглядов на жизнь от привычных ей, каковых множество и которые придется воспринимать такими, как они есть.
Рабыня была довольно симпатичной, с мягкими чертами лица и необычным цветом кожи. Она была у нее золотистая, наверняка доставшаяся в наследство от неизвестного отца, так же как и совершенно необычные для африканки светлые, янтарного цвета глаза. Ласковая, постоянно готовая услужить и искренне радовавшаяся своему новому назначению, она сразу понравилась Шантель.
До того как София отправила ее сюда, она служила при хаммаме чем-то вроде девочки на побегушках: нежившиеся целыми днями в банях наложницы гоняли ее на кухню и обратно за освежающими яствами и напитками. Не исключено, что именно благодаря такой службе фигура этой шестнадцатилетней девушки оставалась излишне тонкой и угловатой, а сама она порою казалась неуклюжей. Новая хозяйка, конечно, ее так не гоняла и не бранила. Но это было не единственной причиной, по которой Адамма была счастлива, попав к ней. Быть личной служанкой одной из наложниц дея всегда являлось заветной целью рабынь, которым самим не посчастливилось быть купленным для его постели.
Все это Адамма успела сообщить своей госпоже, накладывая на ее лицо мази и краски. Шантель подумала, что для девушки, конечно же, лучше и достойнее вообще не думать о постели дея, но говорить этого не стала. Адамма все равно не поверит, что сама она с удовольствием поменялась бы с ней местами, и затевать спор на эту тему — пустое занятие.
Не успела служанка до конца удалить с глаз госпожи излишки черной сурьмы, как в комнату вошла еще какая-то девушка. Судя по ее одежде и сверкающим драгоценностям, она вряд ли принадлежала к обслуге, Шантель вновь ощутила раздражение от того, что к ней приходят без стука, не спрося разрешения.
— Я буду обучать тебя, как вести себя с мужчиной в интимной обстановке, — сказала незнакомка.
— Ты шутишь, наверное, — сухо ответила Шантель, удивленная таким заявлением девушки, которая явно была моложе ее.
— Это нормально, лалла, — вмешалась в разговор Адамма. — Она научит тебя всем этим штучкам…
Шантель нахмурилась, заметив, что служанка располагается поудобнее, явно в ожидании предстоящего урока. Если ей самой, может, и необходимо получить зачем-то столь пикантную информацию, то уж шестнадцатилетней девственнице вовсе ни к чему.
— Можешь идти, Адамма.
— Но…
— Иди! — раздраженно приказала Шантель таким тоном, что служанка в момент исчезла из комнаты, не дав хозяйке возможности объяснить ей, что она вовсе не сердится на нее, а просто не хочет, чтобы она присутствовала на столь странном уроке. Шантель решила, что позже обязательно извинится. Ей совсем не хотелось, чтобы ее служанка подобно другим дрожала при малейшем намеке на недовольство госпожи. Страх, царивший здесь среди слуг, вполне объясним: ведь, не угодив хозяевам, они вполне могут проститься с жизнью. Но Адамма должна знать, что последнее ей не грозит, что бояться не следует, по крайней мере пока она останется ее служанкой.
Шантель повернулась к пришедшей девушке, которая уже успела удобно расположиться на подушке за низеньким столиком. Браслеты тихо звякнули на ее запястьях, когда она потянулась к конфетам, незадолго до этого принесенным Адаммой. Губы незнакомки были сложены в капризную улыбку, и вся она демонстрировала превосходство и снисходительность. Несмотря на свою молодость, девушка была прямо живым воплощением сладострастия. Она обладала налитой, явно склонной к полноте фигурой с округлыми формами, крупными тяжелыми грудями, массивными бедрами и икрами ног, но, правда, с довольно узкой талией. То, что такое сочетание может быть желанным в женщине, Шантель находила смешным. Но София уже намекала ей, что сама она вряд ли удостоится вызова к дею до тех пор, пока не наберет немного веса и не округлится. Понятно, с какой целью принесены сладости, которыми Адамма пытается соблазнить ее. Девушка и сама замечала, что сильно похудела с начала своих злоключений, но намеревалась просто набрать прежнюю форму, не более того. Добиться этого, не потолстев, помогут физические упражнения, которые она делала каждую ночь, когда оставалась одна. И пусть они себе гадают, почему ей не помогает придуманная ими диета. Она будет и дальше тайно заниматься по своей собственной программе.
