– А конкретнее?
– Выполняю приказы, сэр.
– Какие именно?
– Любые, сэр.
– Ага. Замечательно. Самое ценное в вас, капрал, то, что вы избегаете лжи, не говоря правды.
– Капрал не понимает, сэр.
– Хватит. Выключайте дурака, Ролье,– выстреливает Командующий.
Затыкаюсь. Генерал мечется вокруг меня своей прыгающей походкой. Толкает меня неожиданно крепкой рукой, пресекая мою попытку вскочить. Замирает.
– Ешьте печенье, капрал. Это приказ.
Давлюсь сухим песком со сладким привкусом.
– Вы действительно тот, кто нам нужен, капрал.
Не в силах ответить, таращу глаза.
– Нам – значит, Легиону. Земле. Мы нужны Земле больше, чем она считает. Мы – сила, что не дает обществу окончательно разложиться. Рассыпаться под напором извне. Сгнить от заразы лживых устремлений. Этих идей традиционалистов. Религиозных маразматиков, превративших стремление к чистоте нации в культ. В божественный абсурд. Мы непроницаемый барьер. Скальпель, вырезающий пораженные ткани. Понимаете?
С усилием проталкиваю сухой ком в горло. Горло дерет песком. Киваю, не в силах отвести взгляд от прозрачных, навыкате, глаз Командующего. Взгляд его безумен. Нами командует псих. Сила его безгранична. Его уверенность в истинности бессвязного бреда заразительна. И та моя безумная часть, что запрограммирована тащиться от вида умирающих, невольно отзывается на невидимый посыл. Да здравствует безумие. Слова тяжело шлепаются в мозг. Разлетаются хрустальными осколками. Звенят рикошетами. Их эхо наполняет меня восторгом. Шпион снисходительно смотрит, как трепещет хрупкий мотылек-солдат, устремляясь в огонь.
– Все дело в системе ценностей. В смещении понятий. Ориентиры утрачены. Фундамент разрушен. Мы висим в пустоте. Паранойя быть неправильно понятым превратила людей в немых ублюдков, предпочитающих молчание откровенному слову. Свобода слова – фикция, потому что свободное слово может быть истолковано неверно. Нельзя бояться говорить вслух, потому что твои слова могут быть неверно истолкованы ленивым, неграмотным недоноском. Он сочтет это нарушением своих прав. И общество равных прав отрицает свободу слова, на деле провозглашая ее. Свобода без свободы слова – просто игра слов. Сильный и слабый, умный и глупый, больной и здоровый – они не могут видеть мир одинаково. Тигра не заставишь есть соевый концентрат. Корова отказывается от сбалансированного и экологически чистого корма из биопланктона. Свободное общество равных возможностей – пустой звук. Земля – умирающее животное. Новая экология. Новая география. Новая политэкономия. Новая военная доктрина. Новые системы ценностей. Порождаемые всем этим общественные нормы, противоречащие природе человека. Гомосексуализм как средство снижения рождаемости. Государственная поддержка программы увеселений как средства снятия социального напряжения. Культ свободного секса вместо живого общения. Виртуальная реальность как средство говорить то, что немыслимо произнести в реальном мире. Наркотики вместо свободы. Твое счастье может нарушить равновесие твоего ближнего. Не показывай своего отношения к происходящему. Не демонстрируй радости, зла, ненависти, любви. Балансируй. Не бросайся в крайности. Не затрагивай сомнительных тем. Замкнутый круг недоверия и недоговоренностей, смещение понятий красоты, добра и зла. Религия – система семинаров на тему: «Хочешь быть счастливым – будь им». Ложные учения на тему возврата к природе – новый вид политического бизнеса.
Ритм генеральских фраз гипнотизирует меня. Я змея в руках опытного факира. Я послушно качаю головой, не в силах опустить взгляд. Глаза Командующего горят верой в собственную правоту. Он энергично рубит воздух ладонью.
– Легион свободен от лжи. Легион имеет цель. Наша система ценностей просчитана и сбалансирована. У нас есть четкие ориентиры. Мы едины. Мы надежда человечества, мой мальчик. Последняя надежда. Стержень. Фундамент, не дающий зданию рассыпаться.
Я киваю. Наверное, в сотый раз. Миллионы слов размывают внутри меня невидимую плотину. Я надеюсь, что это не результат включения очередной гипноустановки. Холодный шар распирает меня изнутри. Треск дерева – рушатся привычные стены, за которыми мир прятали от меня.
– Будьте с нами, капрал. Для нас нет ничего невозможного. Мы очистим Землю. Наш мир. Он будет наш. Никакой заразы. Рациональность. Справедливость. И никакого насилия над честью во имя долга. Гармония. Сила и дух. Вы знаете, что такое любовь, Жослен?
Потрясенный, я пожимаю плечами.
– Мы сможем любить. Мы новый виток эволюции. Мы созданы, чтобы из гниющей плоти поднялся крепкий побег. Человечество никогда не умрет. Надо лишь отсечь лишнее. Балласт. Внешние факторы.
– Марс, мой Генерал? – Шепот мой невесом. Шпион строит мне презрительные рожи.
– Марс – это начало. Проверка. Тест. Мы пройдем его. Вместе. Вы доказали, что способны на это. Вы с нами, капрал?
Задыхаясь, я вскакиваю на ноги. Руки мои невольно прижимаются к бокам. Взгляд пронизывает стены. Генерал пришпилен этим взглядом – большая морщинистая бабочка цвета фельдграу. Он не может отвести глаз. Весь подается навстречу. Плотина рушится. Хаос обломков. Господи, да как же вы мне все надоели, чертовы кретины! Доктор, шпионские игры, ложь, предательство друзей, фляга воды в день, еда из водорослей, собачья покорность судьбе, слепое следование предназначению, теперь вот этот бесноватый, что вот-вот взорвет мир. То давнее, неосознанное, что никак не нащупать боковым зрением, лопается в голове с оглушительным звоном. Я с хрипом втягиваю воздух. Я не хочу. Мне душно в вашей игре. Отпустите же меня, черт возьми! Я ЖИВОЙ! Я не хочу покинуть вашу лавочку как все – вперед ногами.
Должно быть, глаза мои становятся дикими. Генерал отводит взгляд.
– Я ваш, мой Генерал,– хрипло лгу я. Ради того чтобы выскочить из своей шкуры, теперь я готов и не на такое.
И оба мы сдуваемся, будто из нас выпустили воздух.
– Ты не пожалеешь, мой мальчик,– устало говорит Генерал.– Ты не пожалеешь. Солдаты снова кое-чего стоят. Генетические ограничения – дерьмо. Ты станешь офицером. Мы будем править миром.
– Я не смогу быть офицером, сэр. У меня другие мозги. Другие имплантаты,– слабо возражаю я.
– Ерунда. Все ерунда. Твой мозг пластичен. Забудь про символы. Предназначение – это для стада. Маршрут на бойню. Истина не в нем.
– Да, мой Генерал.
Старик передо мной вдруг начинает недоуменно оглядываться. Точно вынырнул из глубокого сна. Замечает меня, нелепо застывшего над столиком, с кителем, усыпанным крошками печенья. Он проводит рукой по лицу.
– Сядь, Жослен,– произносит он тихо.
Я послушно опускаюсь в кресло.
– Я должен спросить тебя, где бы ты хотел проходить дальнейшую службу. Такова традиция. Что скажешь, друг мой?
Я всплываю. Расчетливый шпион крепко прихватывает вожжи. Нельзя сказать, чтобы солдат уступил ему без боя. Однако полевой агент умеет пользоваться запрещенными приемами. Правда, способности агента теперь направлены не туда. Сбой системы лояльности. Я хлопаю глазами, вновь собираясь в единое целое. Я перебираю варианты. Я не должен думать слишком долго. Это насторожит Генерала. Я должен вырваться из-под власти доктора. Я должен найти способ. Уйти как можно дальше от него. Дальше. Куда дальше? Есть ли место, где он не сможет меня достать? Что он там лепетал про Амальтею? Самый дальний форпост? Секретный объект? Секретный, значит, ограничение контактов. И еще – где-то там Лиз.
Лиз! При мысли о ней внутри пробегает теплая волна. Амальтея. Отдаленный форпост. Зона влияния марсиан. Ограничение власти Легиона.
Я принимаю решение за секунду до того, как Генерал потерял терпение. Как странно, оно совпадает с желанием доктора. Когда меня переведут, тебе не достать меня, парень с проникновенной улыбкой. Не знаю как, но я найду способ. Позже. Не сейчас. Сейчас надо ловить момент. Выход на Командующего – огромная удача. Все же Бог помогает мне.
– Я бы хотел попасть на самый трудный участок, мой Генерал.
– Конкретнее?
– На Амальтею, сэр.
Брови лезут вверх. Снова цепкий взгляд и склоненная по-птичьи голова. Ничего беззащитного. Генерал здорово напоминает хищного орла, примеривающегося, откуда бы вырвать первый кусок плоти.
– Ага. Конечно. Иначе и быть не может. Долг?
– Да, мой Генерал. Прошу извинить, если разочаровал вас, сэр. Думаю, это и есть самый трудный участок. Самый дальний форпост.
– Нет-нет. Ход вполне здравый, мой мальчик. Начнем с этого.
Пауза. Я слежу глазами за стремительно расхаживающим из угла в угол стариком.
– Амальтея, говоришь? – Топ-топ-топ. Остановка.– А что ты знаешь об Амальтее, друг мой?
– Строительство научной станции, сэр. Каторжные работы для мятежников.
– Все?
– Это опасно: все делается под носом у марсиан. Юпитер – их традиционная зона влияния. Там будет жарко. Вам ведь нужны герои, сэр? Символы.
