– По заслугам и почести, – закончил Пэк.
Дети в задумчивости молчали…
Холодное железо
Прогуливаясь перед завтраком, Дан и Юна напрочь забыли, что сегодня Иванов день. Единственное, что их интересовало, – это выдра, обитавшая в их ручье. Пройдя шаг-другой по облитой росой полянке, Дан обернулся на свои следы.
– Надо бы поберечь наши сандалии от промокания, – рассудил мальчик.
Это было первое лето, когда брат и сестра не бегали босиком – сандалии им, мягко говоря, не нравились. Так что они их сбросили, закинули за спину и радостно захлюпали по мокрой траве, идя за выдрой след в след.
Тут только они вспомнили об Ивановом дне. Из зарослей папоротника незамедлительно показался Пэк и приветственно пожал детям руки.
– Что новенького у моих девочки и мальчика? – поинтересовался Пэк.
– Нас заставили обуть сандалии, – пожаловалась Юна.
– В обуви, конечно, приятного мало. – Пэк сорвал одуванчик, обхватив его пальцами коричневой, всей в шерсти ноги. – Если не считать Холодного Железа. Народы Холмов боятся даже гвоздей в подметках. Я не такой. А люди подчиняются Холодному Железу, ежедневно сталкиваясь с ним, способным как возвысить человека, так и уничтожить его. Впрочем, людишки мало знают о Холодном Железе: вешают при входе подкову, не переворачивая ее задом наперед, а потом удивляются, когда кто-то из нас проникает в дом. Народы Холмов ищут грудного младенца и…
– …подменяют его другим! – закончила Юна.
– Что за глупости? Людям свойственно перекладывать вину за плохое воспитание ребенка на наше племя. Фокусы с подкидышами – сущие выдумки. Мы тихонько переступаем через порог и едва слышно напеваем спящему малышу заклинания. Впоследствии этот человек будет отличаться от себе подобных. Хорошо ли это? Будь моя воля, я бы наложил запрет на контакты с новорожденными. Я не постеснялся сказать это сэру Хьюону.
– А кто это – сэр Хьюон? – пробормотал Дан.
– Речь идет о короле фей, которому я однажды предложил: «Вам, только и думающим, как бы вмешаться в дела людей, неплохо бы взять грудничка на воспитание и удерживать его среди нас вдали от Холодного Железа. Тогда вы вольны будете выбрать для ребенка судьбу, прежде чем отпустить обратно в мир людей».
Я знал, о чем говорил, ибо накануне дня великого бога Одина я очутился на рынке Льюиса, где торговали рабами, которые носили на шее кольцо.
– Что за кольцо? – спросил Дан.
– Кольцо Холодного Железа, в четыре пальца шириной и в один толщиной. Так вот, какой-то фермер купил на этом рынке рабыню с младенцем, который не был нужен ни ему, ни ей. Под покровом сумерек он пошел в церковь и опустил младенца прямо на холодный пол. Едва он ушел, я схватил ребенка и побежал к сэру Хьюону и поручил малыша заботам его супруги. Когда чета ушла, чтобы поиграть с младенцем, я вдруг уловил дробные удары молота, доносившиеся из кузницы. Напоминаю, что был день Тора, но каково же было мое удивление, когда я узрел его самого, выковавшего из железа некий предмет и бросившего его в долину. От сэра Хьюона и его жены я увиденное утаил, предоставив Народам Холмов забавляться с ребенком. Он рос на моих глазах. Вместе мы облазали все местные холмы. А когда на земле загорался день, малыш начинал барабанить руками и ногами с криком: «Открой!», пока кто-то, знающий заклинание, не выпускал его. Чем больше он сам осваивал колдовство, тем чаще стал обращать свой взор на людей. Мы с ним устраивали ночные вылазки, где он мог наблюдать за себе подобными, а я – за ним, чтобы он, случаем, не дотронулся до Холодного Железа. Во время одной из таких вылазок мы увидели человека, бившего свою жену палкой. Когда воспитанник Народа Холмов бросился на обидчика, на него кинулась… жертва. Вступившись за мужа, женщина расцарапала парню лицо, от его зеленого златотканого сюртучка остались одни лохмотья. Я сказал, что лучше бы ему было прибегнуть к колдовству, чем связываться с этим здоровяком и его старухой. «Я не подумал, – признался он. – Зато я волшебно надавал ему по шее». Народы Холмов нашли виноватого во мне, на что я не замедлил ответить: «Не вы ли воспитываете его так, чтобы в дальнейшем, оказавшись на свободе, он смог повлиять на людей? Вот он и работает над этим». Мне было сказано, что мальчика растили для великих дел и что я, дескать, плохо на него влияю. «Я шестнадцать лет как слежу, чтобы мальчик не коснулся Холодного Железа, ведь стоит этому произойти, и он раз и навсегда найдет свою судьбу, что бы ни готовили для него вы. Что ж, клянусь молотом Тора, я отойду в сторону», – сказал я и скрылся из виду.
Пэк признался, что клятва невмешательства никак не препятствовала ему присматривать за мальчиком, а он под влиянием Народов Холмов будто бы и думать забыл о людях и сделался очень печальным. Он взялся за науку, но Пэк часто ловил его взор, устремленный в долину, к людям. Он занялся пением, но даже пел он спиной к Холмам, а лицом – к людям.
– Вы бы видели, – возмущался Пэк, – как он обещал воспитавшей его королеве фей, что будет держаться от людей подальше, а сам целиком и полностью отдавался фантазиям о них.
– Фантазиям? – переспросила Юна.
– Своего рода мальчишеское колдовство. Оно довольно безобидно, если кто и пострадал от него, то пара пьянчужек, глухой ночью возвращавшихся домой. Но он был милым мальчиком! Король и королева фей не уставали повторять, что у него большое будущее, но были слишком малодушны, чтобы позволить ему испытать свою судьбу. Но чему быть, того не миновать. Как-то ночью я увидел мальчика скитающимся по холмам. Он был рассержен. Тучи то и дело разрывали зарницы, долину наполняли страшные тени, а рощу – охотничья свора, по туманным лесным тропкам скакали конные рыцари в полной амуниции. Естественно, это была всего лишь фантазия, вызванная мальчишеским колдовством. За рыцарями виднелись величественные замки, из окон которых их приветствовали дамы. Но порой все обволакивала тьма. Эти игры не давали повода к беспокойству, но я очень жалел парня, одиноко скитавшегося по придуманному им самим миру, и дивился масштабам его фантазий. Я заметил, как сэр Хьюон с супругой спускаются с моего Холма, где лишь мне было позволено колдовать, и любуются на успехи, которых он достиг в магии. Король и королева фей спорили о судьбе юноши: он видел в своем воспитаннике могущественного короля, она – добрейшего из мудрецов. Вдруг тучи поглотили зарницы его гнева, а лай гончих поутих. «Его магии противостоит чужая! – воскликнула королева фей. – Но чья?» Я не стал раскрывать ей замысел Тора.
– Значит, здесь замешан Тор?! – удивилась Юна.
– Королева фей стала звать своего воспитанника – тот шел на ее голос, но, как и любой человек, не видел в темноте. «Ах, что бы это могло быть?» – сказал он, споткнувшись. «Осторожно! Остерегайся Холодного Железа!» – закричал сэр Хьюон, и мы все трое кинулись к нашему мальчику, но… слишком поздно: он дотронулся до Холодного Железа. Оставалось лишь узнать, что за предмет предопределит судьбу воспитанника фей. Это был не королевский скипетр и не рыцарский меч, не лемех плуга и даже не нож – у людей вообще нет подобного инструмента. «Кузнец, выковавший этот предмет, слишком могуществен, мальчик был обречен найти его», – сказал я вполголоса и поведал сэру Хьюону об увиденном в кузнице в день Тора, когда ребенка впервые принесли на Холмы. «Слава Тору!» – воскликнул мальчик, демонстрируя нам массивное кольцо бога Тора с начертанными на железе рунами. Он надел кольцо на шею и поинтересовался, так ли его носят. Королева фей тихо проливала слезы. Интересно, что замок на кольце еще не был защелкнут. «Какую судьбу сулит это кольцо? – обратился ко мне сэр Хьюон. – Ты, кто не боится Холодного Железа, открой нам истину». Я поспешил ответить: «Кольцо Тора обязывает нашего мальчика жить среди людей, трудиться на их благо и приходить им на помощь. Никогда не будет он сам себе господин, но не будет и над ним другого господина. Он должен будет трудиться до последнего вздоха – в этом дело всей его жизни». «Как жесток Тор! – вскричала королева фей. – Но ведь замок еще не защелкнут, а значит, кольцо еще можно снять. Вернись к нам, мой мальчик!» Она осторожно приблизилась, не в силах, однако, дотронуться до Холодного Железа. Но мальчик твердым движением защелкнул замок навеки. «Мог ли я поступить по-другому?» – проговорил он и горячо попрощался с королем и королевой фей. На рассвете воспитанник фей подчинился Холодному Железу: он пошел жить и трудиться среди людей. Потом он встретил девушку, которая идеально ему подходила, пара поженилась, у них появились дети, много детей. Королю и королеве фей оставалось только утешать себя мыслью, что они научили своего воспитанника, как помогать людям и влиять на них. Человек с такой душой, как у их мальчика, – большая редкость.
