— К сожалению, я его почти не знаю, — развёл руками Василий Васильевич, — сегодня увидел его впервые, хотя в деревне он уже около недели.
— Около недели? — спросил другой господин, гладко выбритый, со светлыми волосами, стянутыми в хвостик и угловатым лицом с сильно выступающим подбородком. — Точная дата вам известна?
— Боюсь, что нет, — виновато пожал плечами Василий Васильевич. — Насколько мне известно… э… двадцать пятого он уже был тут. А когда пришёл, теперь, увы, даже спросить не у кого, — помещик вздохнул. — К великому моему сожалению, я не знаю, кто этот молодой человек и откуда к нам прибыл. Знаю лишь, что юноша может повелевать кристаллами, но при этом свою фамилию он не назвал, притворившись простолюдином.
— Понятно, будем разбираться, — произнёс Игорь Изяславович, — так где он, говорите, остановился?
***
Утром лошади стали чувствовать себя лучше, хоть полностью и не оправились. А вот корова и овцы сдохли. Я покормил живность, приготовил сани, а потом решил сходить на восточную окраину, чтобы найти дом целительницы, а заодно присмотреть себе новое жилище. Кроме того я хотел узнать, не осталось ли на улицах существ. Конечно, люди помещика обшарили село и окрестности, но они могли что-то упустить.
Вооружившись, чем и всегда, я отправился на восточную окраину.
Из-за горизонта выползало солнце, освещая замершее село. День предстоял ясный. Держа в руках ружьё, я медленно брёл по улице между бревенчатых гробов, оглядывался по сторонам и прислушивался к каждому шороху. Но гробы хранили молчание. Ни звука не доносилось со дворов. Село выглядело мёртвым, как и вчера.
Путь мой лежал мимо церкви. Двери её оказались приоткрыты. Я решил проверить, нет ли там выживших. Но не успел подняться на крыльцо, как услышал топот копыт по утоптанному снегу. А вскоре из-за угла вышла белая лошадь, на которой сидела уже знакомая мне всадниц в красном кафтане и меховой шапке. Я весьма удивился такой встрече. Кого угодно ожидал увидеть, только не её.
— Добрый день, — поприветствовал я девушку. — Не думал, что увижу тебя снов. Какими судьбами в наших краях?
Молодая боярыня Белогорская улыбнулась:
— Да вот, заехать решила, посмотреть, как дела у вас. Может, помощь требуется или ещё чего, а то я смотрю, тут тоже моры побывали, раз ни одной живой души не видно?
— Это тебе надо в поместье Черемских ехать и там узнавать, — сказал я. — Думаю, помещик обрадуется помощи. Тут было нашествие, и ему теперь требуются люди.
— Когда напали?
— Вчера ночью. Явилась здоровенная многорукая тварь и всех потравила каким-то чёрным туманом. Теперь тут покойники одни в избах. А кто не помер, так помрёт скоро.
— Хворый, похоже, к вам приходил, — девушка слезла с лошади. — Сейчас проезжала лагерь беженцев на той стороне. Сплошь высохшие тела лежат. Все померли. Он тут ещё?
— Нет, я его вчера же и убил.
— Вот как? — удивилась боярыня. — В одиночку? Гляжу, ты не робкого десятка. И что, давно с тварями сражаешься?
— Недавно. Просто учусь быстро.
Девушка соскочила с лошади, вытащила палаш из ножен, и мы вошли в церковь. За алтарём на полу обнаружили троих. Я сразу узнал отца Феодосия. Рядом с ним валялись, скрючившись, двое в серых сутанах. Кажется, жизнь ещё теплилась в них.
Отец Феодосий что-то бормотал в бреду, щёки его впали, кожа посерела.
— Бедолаги, — произнесла девушка, — надеялись найти тут защиту, но церковь не спасла.
Мы вышли обратно на крыльцо.
— Подумать только, сколько тварей обитает во Сне, — проговорил я. — И одна другой ужаснее.
— Сон огромен, — объяснила девушка. — Есть области, где никогда не ступала нога человека. Никто даже представить не может, что за мерзость там обитает. Но хворых видели, и не раз. Они попадаются редко, да и выжить при встрече с ними невозможно, если ты — не светлейший. И всё же существа эти известны многие сноходцам. А, говорят, есть такие, которых лучше и не видеть никогда — столь они ужасны.
— Ты ходишь в Сон? И часто? — спросил я.
— Я почти за любое дело берусь, какое сулит прибыль. А во Сне можно неплохо разжиться кристаллами, если повезёт найти место. Почему бы не ходить?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты же боярыня. Разве у тебя нет богатой семьи, наследства и прочего? Странно, что ты сама себе на жизнь зарабатываешь. Думал, у вас так не принято.
— Нет у меня ничего, — усмехнулась девушка. — Я — вольная странница. Брожу по миру, зарабатываю, как могу. Полагаю, ты тоже?
— Что-то типа того. Кстати, вольная странница, я-то назвал тебе своё имя, а как тебя звать, я до сих пор не в курсе.
— Дарья Мирославовна, — представилась девушка, — Можно просто Дарья.
Если в первую нашу встречу молодая боярыня показалась мне надменной и заносчивой, то теперь она производила уже совсем другое впечатление. Никуда не делись жесты, преисполненные чувством собственного достоинства, и смотрела она всё так же чуть свысока, но теперь она вела себя просто и открыто, будто с равным.
— Так ты остановился в поместье? — спросила Дарья. — Покажешь дорогу?
— Нет, не в поместье. И туда я больше не собираюсь. Но как доехать, объясню.
Я рассказал, как добраться до особняка Черемских.
— А почему не поселился в поместье? — удивилась девушка. — Неужели Черемские настолько скупы на гостеприимство?
— А чего я там забыл? В поместье и без меня народу хватает. Вчера туда бояре какие-то приехали и епископ.
Дарья поморщилась:
— Епископ… А что за бояре?
— Без понятия.
— А цвета какие?
— В смысле цвета?
— Одежда какого цвета?
— У боярина — синего.
— Малютины, наверное. Это их земли. Прискакали-таки. Ладно, поеду, засвидетельствую своё почтение.
— Только просьба есть одна. Не говори, что меня тут видела. Хорошо?
На меня уставился удивлённый взгляд.
— Так надо, — добавил я.
— Опять секретничаешь. Да ладно, ладно, не скажу, если уж так просишь, — Дарья залезла в седло. — Ну, на этот раз не буду прощаться, — улыбнулась она, — вдруг опять свидимся? Мир тесен.
— Кто знает, — усмехнулся я. — Значит, до встречи.
Девушка ударила каблуками лошадь, и та потопала по дороге, унося всадницу прочь.
Избу целительницы я нашёл быстро — это был старый покосившийся дом с соломенной крышей и почерневшими от времени стенами — один из трёх, что стояли на краю села. Теперь они все пустовали. Внутри я обнаружил труп старухи. Коченеющее тело лежало на печи с открытыми глазами. По полкам были распиханы склянки с какими-то снадобьями. Травяной запах с трудом, но всё же пока перебивал типичный стариковский душок и начавший зарождаться смрад разложения. Однако место это вполне подходило, чтобы тут спрятаться. Если меня захотят найти, пойдут в дом Фроси. Вряд ли кому-нибудь придёт в голову лезть в полуразвалившуюся избу одинокой старухи. А потому я сразу же отправился обратно, чтобы перевести сюда лошадей и все необходимые вещи.
Однако когда я подходил к избе Ефросиньи, на дороге показались два всадника. Завидев меня, они пустили лошадей рысью. Я узнал одного из них — это был тот самый господин с усами и острой бородкой, который вчера наведывался к Фросе вместе с помещиком и епископом. Второй был не менее пышно: в синий приталенный кафтан с кружевной вышивкой и меховым воротником, в меховую шапку и блестящие ботфорты. Этот был белобрысым, имел выступающий подбородок и глаза навыкате. У обоих всадников на поясах висели палаши, а в седельных кобурах лежали пистолеты. Но не палашей и пистолетов стоило мне сейчас опасаться, а чар, которыми владели бояре.
Бежать было бесполезно. Драться — скорее всего, тоже. А потому я просто ждал, пока эти двое не приблизятся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Остановив лошадей метрах в пяти от меня, оба боярина спешились и подошли ко мне. Я стоял и молчал, не зная, как реагировать. Сердце билось учащённо, и нехорошие предчувствия овладевали мной.
Оба боярина сняли прикоснулись к своим головным уборам и кивнули в знак приветствия.
