— Господь Всеблагой! Если твой отец услышит от тебя что-нибудь подобное, у него волосы встанут дыбом.
— Мама, времена меняются. Я не стану выходить замуж за Майкла только потому, что вы с отцом считаете, будто так должна поступить порядочная женщина. Я хочу быть счастливой — и на меньшее не согласна. А, со стороны Майкла было неблагородно впутывать вас в это дело.
Они пререкались таким образом еще около получаса, после чего Девон удалось заручиться обещанием Юнис переговорить с Пэдди и все уладить. Девон старалась как можно меньше упоминать о привидениях, в противном случае родители поверили бы не ей, а Майклу.
— Черт бы его побрал, — повторила Девон, обращаясь к Кристи, когда они снова вышли на улицу.
— Лично я никогда не считала Майкла Галвестона самым удачным твоим приобретением и рада, что ты его бросила.
— В сущности, никто никого не бросал. Кристи ухмыльнулась.
— Вот уж не думала, что твои родители в таком восторге от этого человека.
— Вовсе нет. Просто они старомодны. А теперь еще Майкл подкинул им историйку о моей тяге к привидениям. Как бы они не решили, что я спятила.
— Я же не думаю, что ты спятила.
— К сожалению, все остальные считают иначе.
— Все равно не сдавайся, Девон. Ничего не дается даром. Кроме того, если тебе сделается совсем уж жарко, всегда есть возможность уехать в Европу — со мной и Франциском.
Девон и в самом деле становилось жарковато, но виноват в этом был вовсе не Майкл Галвестон, а Джонатан Стаффорд.
Глава 11
— Мы знаем друг друга давно, так что не будем играть в детские игры, айджин. — Акеми, одетая в короткий темно-синий костюм, поднялась с дивана, прошла к окну и глянула на низкое серое небо, по которому ветер гнал тяжелые свинцовые тучи.
— Что верно, то верно. — Джонатан уселся по удобнее и приступил к выполнению своей не слишком приятной задачи. — Я и пришел к тебе, чтобы не затягивать время и не отделываться пустыми словами.
Акеми продолжала смотреть в окно, переводя взгляд на потоки транспорта, всегда наводнявшего улицы во второй половине дня.
— Я знала, что настанет время, когда твоя печаль по поводу несчастья, происшедшего с твоим сыном, притупится и ты захочешь двигаться по жизни дальше.
— Скорее всего так и случилось.
— Что к тебе испытывает эта женщина?
— Я не знаю, — честно ответил Стаффорд.
— Ты знаком с ней недолго, но тем не менее хочешь ее.
Джонатан кивнул:
— Это правда.
— Ты относишься к тому типу людей, которые весьма серьезно относятся к своим желаниям.
— И ты, и я знаем, что это так.
Акеми повернулась и направилась к дивану, на котором он сидел. Остановившись напротив Джонатана, она долго смотрела на него, словно пытаясь нащупать пути разрешения проблемы.
— В таком случае мне остается только пожелать, чтобы ты был с ней счастлив.
Увидев слезы в глазах Акеми, Джонатан поднялся. Он не ждал от нее проявления чувств, рассчитывая не на выяснение отношений, а на беседу двух деловых партнеров. Только теперь ему пришло в голову, что маленькая японка переживает их разрыв по-настоящему. Он даже ощутил своего рода вину за то, что позволил их связи упрочиться и тем самым заставил Акеми страдать.
— Тебе, наверное, меня жаль? — Акеми слабо улыбнулась. — Прошу тебя, забудь об этом.
— Это не жалость… Просто мне не хотелось причинять тебе боль.
— Иную боль ничто, кроме времени, не излечит. Ты. стало быть, уйдешь к этой женщине, а как быть мне?
Акеми сильно переменилась за последние три года, неожиданно подумал Джонатан. Теперь она казалась куда более независимой и уверенной в себе, чем прежде.
Этим прежде всего она была обязана обучению в Американском университете.
— Аренда твоей квартиры оплачена на два года вперед. Кроме того, я назначу солидное пособие, которое обеспечит тебе достойную жизнь до тех пор…
— Пока не объявится новый покровитель?
— Да.
— После того как я узнала тебя, Джонатан, узнала, что такое любовь, у меня не будет никаких новых покровителей.
Джонатан не сомневался в том, что она говорит правду. Удивительно, как он не заметил этого раньше — или не хотел замечать?
— Акеми…
— Я всегда знала, что мое счастье не продлится долго и готова тебя отпустить. Но к той жизни, что я вела прежде, мне уже не вернуться. Через несколько месяцев я получу степень в университете. Кроме того, я говорю по-японски — это позволит мне заняться бизнесом. Что же касается мужчин… В этом смысле я стану следовать исключительно велениям собственного сердца, как это делаешь ты.
Джонатан некоторое время молча смотрел на нее, потом взял ее лицо в ладони.
— Ты все это время доставляла мне огромную радость. Ты была мне другом, в котором я так нуждался, и в моем сердце навсегда сохранятся самые добрые воспоминания о тебе.
Акеми грустно улыбнулась.
— Ты тоже всегда приносил мне радость. Желаю тебе счастья, айджин. Нет на свете человека, который был бы его достоин больше, чем ты.
Джонатан прижал Акеми к себе и некоторое время не отпускал, поглаживая по голове. Она тем временем думала, как далеко, должно быть, его мысли. Яснее ясного, он влюблен хотя и сам этого до конца не понимает. Наконец она отодвинулась от него и сказала:
— До свидания, Джонатан, любовь моя. Если тебе когда-нибудь понадобится от меня хотя бы самая малость…
Расставание, по мысли Джонатана, должно было стоить ему куда меньшей крови, но получилось все наоборот.
— Домо аригато, Акеми-сан. Желаю тебе счастья. — Он повернулся на каблуках и пошел прочь.
— Я заеду за вами в пять тридцать.
— Вы уверены, что вас это не слишком затруднит? — Девон сжала в пальцах трубку.
— На Лонг-Айленде у меня есть дом, — ответил Джонатан. — Я не был там с прошлого года, и мне надо туда заехать. Кроме того, как я могу упустить возможность познакомиться со знаменитым Задаром?
Девон рассмеялась. Попрощавшись, она повесила трубку и задумалась, легче ей стало после этого разговора или нет. Потом, снова взявшись за телефон, она позвонила Кристи и сообщила, что Джонатан дал согласие пойти с ней. Кристи, таким образом, обретала свободу и могла с чистой совестью отправляться на встречу с Франциско.
Итак, Кристи проводила вечер с маленьким итальянцем, а она, Девон, — с Джонатаном.
Стоило ей подумать об этом высоком, атлетически сложенном человеке, как у нее начинали дрожать руки. С момента их последней встречи в сердце Девон словно горел неугасимый огонь, который она была не в состоянии погасить. Тому в немалой степени способствовали неоспоримые достоинства Джонатана — он был умен, очарователен и обладал неистощимым запасом чувственности. Кроме того, Джонатан был настоящим мужчиной. Он откровенно сказал, что желает обладать ею, и эти слова порядком напугали Девон. Однако потом она поняла, что сердце ее учащенно забилось не от страха, а от желания.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
