Ввиду этого я направился в Женеву.
Прибыв туда, я остановился в гостинице. Немного спустя маркиз де Вико, неаполитанец, находившийся в этом городе, спросил меня, кто я такой и явился ли сюда для того, чтобы остаться, принять и исповедовать религию этого города. Я рассказал о себе и о причинах, по которым вышел из монашеского ордена, и объяснил, что не намереваюсь переходить в религию этого города, так как не знаю, что это за религия. Я сказал также, что рассчитываю остаться здесь, желая жить свободно и в безопасности, и ни для какой иной цели.
Он убедил меня снять, во всяком случае, монашеское одеяние, которое я продолжал носить. Я купил сукна, заказал чулки и другие принадлежности одежды. Маркиз, вместе с другими итальянцами, подарил мне шпагу, плащ, шляпу и другие необходимые принадлежности одежды.
Они обеспечили мне работу для добывания средств к жизни. Я занимался исправлением печатных оттисков в типографии. Так я провел в этой работе около двух месяцев. Я всегда посещал проповеди и чтения, произносившиеся и читавшиеся в этом городе как итальянцами, так и французами. Среди других я часто посещал чтения и проповеди Николо Бальбани Лукканца, толковавшего послания св. Павла и объяснявшего евангелие.
Между тем мне сказали, что нельзя долго находиться в этом городе, если я не решу принять религию этого города, без чего не смогу найти никакой поддержки с их стороны. Поэтому я решил уехать оттуда. Я отправился в Лион, где находился в течение месяца. Не найдя возможности зарабатывать на необходимое пропитание и насущные потребности, я переехал в Тулузу, где находится знаменитая высшая школа.
Здесь я познакомился с образованными людьми, и меня пригласили читать о сфере многим ученикам. Наряду с этим я преподавал в течение шести месяцев и философию. Между тем в этом городе освободилась должность ординарного профессора философии, занимаемая по конкурсу. Я добился получения ученой степени магистра искусств, заявил о намерении участвовать в конкурсе, был допущен, утвержден и читал в этом городе лекции непрерывно в течение двух лет. Предметом преподавания была книга Аристотеля “О душе” и другие философские чтения.
Однако я вступал в диспуты, опубликованные мною, и предлагал на обсуждение тезисы.
После этого, из-за гражданских войн, я был вынужден уехать и направился в Париж. Здесь я объявил курс экстраординарных лекций, чтобы со мною могли познакомиться и узнать меня. Я прочел тридцать лекций. Предметом чтений я избрал тридцать божественных атрибутов, изложенных св. Фомой [Аквинским] в первой части [“Свода богословия”]. Затем мне предложили читать ординарные лекции, но я отказался и не захотел принять их, так как в этом городе ординарные профессора обязаны посещать обедню и другие богослужения. Я всегда избегал этого, так как знал, что отлучен от церкви за выход из ордена и снятие монашеского одеяния. Когда я читал ординарные лекции в Тулузе, меня не принуждали посещать обедню, как это требовалось в Париже, если бы я согласился читать ординарные лекции.
Чтение экстраординарных лекций создало мне такое имя, что король Генрих III приказал однажды вызвать меня и задал вопрос, – приобрел ли я память, которой обладал и о которой говорил в лекциях, естественным путем или магическим искусством. Я дал ему объяснения. Из того, что я ему сказал и доказал, он сам убедился, что это результат науки, а не магии. После этого я напечатал книгу о памяти под названием “О тенях идей” и посвятил его величеству. В связи с этим он назначил меня экстраординарным профессором с постоянным вознаграждением.
В этом городе я провел, занимаясь, как уже сказал, преподаванием, около пяти лет.
Вследствие волнений, возникших затем, я получил разрешение уехать и отправился в Англию с письмом от короля, чтобы находиться при после его величества синьоре Мовисьер, которого звали Мишель де Кастельно. В его доме я не имел никаких обязанностей, кроме того, что состоял при нем в качестве его дворянина. Я провел в Англии два с половиной года. В течение этого времени я не бывал у обедни, не исключая и тех случаев, когда служба происходила в доме, и не посещал обедни ни в доме, ни вне его, как и проповедей, по указанным выше причинам.
Когда посол возвратился к королевскому двору во Францию, я сопровождал его в Париж, где пробыл еще год, при тех вельможах, с которыми имел знакомства, но большую часть времени жил на собственные средства. Уехав из Парижа вследствие волнений, я направился в Германию. Сперва я остановился в Майнце, или Магонце, архиепископском городе, столице первого курфюрста империи. Здесь я провел двенадцать дней.
Не найдя ни здесь, ни в близком отсюда городе Висбадене подходящего занятия, я отправился в Виттенберг, в Саксонию, где застал две партии. К одной из них принадлежали философы-кальвинисты, к другой – богословы-лютеране. Ко второй примыкал доктор Альбериго, профессор права, из Анконской Марки, с которым я познакомился еще в Англии. Он оказал мне покровительство и помог получить курс лекций по “Органону” Аристотеля. В течение двух лет я читал эти лекции, как и другие курсы по философии.
Между тем преемником старого герцога стал его сын, примыкавший к кальвинистам, тогда как отец был лютеранином. Он стал покровительствовать партии, враждебной той, которая поддерживала меня. Поэтому мне пришлось уехать, и я прибыл в Прагу, где провел шесть месяцев. За время пребывания здесь я напечатал книгу о геометрии и представил ее императору. Мне было выдано в награду 300 талеров.
С этими деньгами я уехал из Праги и провел год в Юлианской академии в Брауншвейге. В это время случилось, что умер герцог [на полях: еретиком]. Я произнес речь при его погребении в присутствии многих других представителей университета. Сын покойного, его наследник, выдал мне в награду 80 скуди. Уехав оттуда, я прибыл во Франкфурт, где напечатал две книги, одну “О минимуме” другую “О числе, монаде и фигуре”.
Я провел во Франкфурте около шести месяцев и жил в кармелитском монастыре, где поселил меня издатель, который, по договору, обязан был обеспечить меня жилищем.
Как я уже сообщал в другом показании, я получил во Франкфурте приглашение от Джованни Мочениго. В Венецию я приехал семь-восемь месяцев назад, а затем произошло то, о чем я уже сообщал в другом показании.
Я собирался уехать отсюда и вернуться во Франкфурт, чтобы напечатать там некоторые свои книги, в частности сочинение “О семи свободных искусствах” с намерением собрать эту и некоторые другие напечатанные книги, – я поддерживаю взгляды, изложенные в них, а от других отказываюсь, – явиться к его святейшеству и повергнуть их к его стопам. Мне известно, что он любит способных людей.
Я рассчитывал изложить свое дело и постараться получить от него отпущение грехов, надеясь, что смогу жить в духовном звании, но вне ордена.
Таково было принятое мною решение, окончательно определившееся лишь в эти дни. В это время здесь находилось много неаполитанских монахов из доминиканского ордена. С некоторыми из них я беседовал, в частности с отцом-регентом, братом Доменико Ночера, братом отцом Серафино, бакалавром Ночера, а также с братом Джованни. Откуда он родом, я не знаю, знаю только, что из Неаполитанского королевства. Был и еще один, снявший монашеское одеяние, но недавно вернувшийся в монастырь. Он – из Атрипальда. Светского имени его не знаю, но в ордене он, по его словам, носил имя Феличе. Кроме этих отцов, я беседовал и с Джованни Мочениго, который обещал оказать содействие во всех моих благих намерениях».
После допроса сказал: «Я сообщил, что намеревался явиться к его святейшеству и принести к его стопам некоторые свои одобренные труды. У меня есть и другие книги, которых я не одобряю. Я хотел сказать, что есть написанные и изданные мною книги, которых я не одобряю, ибо высказывался в них и рассуждал чрезмерно философски, нечестивым образом, а не так, как подобает доброму христианину. В частности, в отдельных своих книгах я излагал и доказывал философски вопросы, относящиеся к могуществу, мудрости и благости бога, согласно христианской вере, но основывая свое учение на чувствах и разуме, а не на вере.
Вот все в целом. Что же касается частностей, то отсылаю к своим сочинениям, так как не припоминаю определенных пунктов или отдельных учений, которые проповедовал, и буду отвечать сообразно тому, о чем спросят и что припомню».
ТРЕТИЙ ДОПРОС ДЖОРДАНО БРУНО 2 июня 1592 г.Председатель – Себастиан Барбадико .
Присутствовали – апостолический нунций, патриарх Венеции, отец инквизитор .
Спрошен: «Помнит ли все книги, которые печатал и писал, припоминает ли их содержание и заключавшееся в них учение?»
Ответил: «Я составил список всех своих напечатанных книг, а также написанных, но еще не изданных работ, которые намеревался пересмотреть, чтобы издать, когда представится случай, во Франкфурте или другом городе. Вот этот список и перечень».
