Особенно не разговаривая, лишь только отдавая команды, офицер приказал раздеть обоих дуэлянтов и вывести в круг, затем взял микрофон и встал рядом с ними, заняв место конферансье.
— Нарушив Дуэльный кодекс, вы оба поставили себя вне закона, ваши счета и имущество будут арестованы. По правилам, вы будете драться до тех пор, пока в живых не останется только один из вас. Если кто-то попробует покинуть круг — оба соперника будут уничтожены. Всем всё ясно?
Офицер внимательно посмотрел на багрового Салтыкова, сначала раздетого до гола и потом облаченного в набедренную повязку. Потом на Алтынбаева, до сих пор находящегося в полуобморочном состоянии. Хмыкнул и скомандовал:
— К бою! — и вышел из круга.
* * *
Азиат, полуприкрыв глаза, наблюдал за тем, как двое толстяков меряют короткими шагами непривычное им пространство круга. Под прицелом винтовок они должны были сражаться друг с другом, а ведь у них не было времени посидеть на циновке в раздевалке, и потом на коленях перед кругом…
Не было времени привыкнуть к тому, что с этим человеком сейчас придется биться.
Они вели себя как звери.
Так в списке боев азиата появилась одна ничья.
Свастика
Некоторые истории здесь изложенные, почти правдивы. Имена изменены, а факты приукрашены, или же наоборот — скрыты. Любое сходство с реальными людьми или исторические совпадения автор просит считать случайными.
Первый привал они устроили только тогда когда преодолели пятнадцать километров. На это у группы ушло около десяти часов. С полуночи и до полудня они собирали разбросанное по округе снаряжение, потом, без передышки, погрузили это все на сани и тронулись в путь — нужно было отойти как можно дальше от места высадки. На четверых снаряжения оказалось слишком много, и они были вынуждены передвигаться «челноком»: сначала взять одну партию, перенести ее, насколько хватало сил, потом вернуться по своей же лыжне и взять вторую партию. Горло скреб холодный, влажный ветер, в лицо летели целые пригоршни мокрого снега, видимость почти отсутствовала, но четверо шли вперед, отлично понимая, что время не на их стороне. Надо было двигаться. Надо было дойти.
Их первый день пути закончился, когда уже совсем стемнело и даже Луна не отражала свой серебряный свет от стылого снега — тяжелые, мрачные тучи скрывали небо и звезды. Вадим скомандовал:
— Стой. Заночуем в этой рощице, недалеко от поляны, но так, чтобы не высовываться. Игорь, за тобой костер. Илья — палатку и пожрать чего-нибудь сваргань. Саня, прогуляйся вокруг, осмотрись. А я пока на подхвате побуду.
Все занялись своими делами. Молча и деловито, но без суеты. Сначала Игорь нацепил на голову налобный фонарик, взял саперную лопатку и принялся копать глубокий снег. Полтора метра в глубину, никак не меньше. Через полчаса он выкопал квадратную яму со стороной более двух метров. В одном из углов он сложил мокрые ветки, подложил под них спиртовую таблетку и минутой позже костер разгорелся, потрескивая, почти скрытый стенами ямы. В другой, противоположной от костра стороне, поставили две палатки. Илья подвесил над костром котелок с каким-то хитрым, своим, северным варевом.
— Горячее на ночь, самое то. Утром сил придаст и на ночь как снотворное, — пояснил он. Остальные молча поверили.
Спустя два часа уже готовились ко сну, и хоть на дикой, холодной и мало холмистой равнине у подножия гор, поросшей чахлым, тундровым лесом, кроме них, наверняка, никого не было, Вадим разделил ночь на четыре части и сам приготовился караулить вторым — командиру самое сложное время. Оставалось только уделить время походной традиции, чаю на ночь. Эвенк, со странным для своего племени именем Илья, аккуратно, чтобы ни капли не пролить, разделил чайник густого, крепкого и горячего чая на четыре части и раздал кружки. Чай приятно грел руки, навевая мысли и расслабляя после тяжелого дня. Первым тишину разбил Вадим:
— Удачно высадились. Ветер был сильным и облачность тоже, но сели кучно.
— Да, — подтвердил Игорь.
— А я третий раз прыгал, — сказал эвенк и отхлебнул чаю, — Страшно было.
Саня промолчал. Он сидел дальше всех и смотрел куда-то в лес, в темноту. Для Вадима он был самой загадочной фигурой из всей команды, которую он увидел в сборе всего неделю назад.
— А тебе как? Холодно…
— Прорвемся, — Саня блеснул в неверной темноте глазами и отвернулся. В его руках уютно исходила паром эмалированная кружка, — Утро вечера мудренее.
* * *
Спали недолго, часов шесть все вместе и чуть больше четырех каждый. Не густо, но не привыкать, да и не то время, чтобы бока отлеживать. За ночь костер успел протаять под собой мерзлую землю и едва не погас от собравшейся лужицы, пришлось перетаскивать его в сторону — пока еще было слишком темно, да и чай перед дорогой бы не помешал. Идти по мокрому снегу предстояло весь день, а это очень выматывает, только горячий чай, литра два или даже три, сладкий, мог хорошо греть и поддерживать силы.
Вышли, как и вчера, гуськом, друг за дружкой, и покатили вперед и немного под уклон, между двумя холмами, там было меньше пронизывающего ветра. Первым шел Вадим, прокладывал лыжню, следом шел Игорь, потом Саня, замыкал шествие Илья.
С маршрутом вчера определились, особых проблем, даже несмотря на ненастье, не ожидалось. Ориентиры были хорошие, да и дорога, по сути, тоже была только одна. Пройти до назначенного места можно было только по льду узкой речушки, которая прогрызла себе русло между двух отвесных скал. До речки по дороге должен был встретиться ледник и около сорока километров придется пройти по продуваемому всеми ветрами плоскогорью. За один день пройти такое расстояние они не смогут, а, значит, будут вынуждены заночевать прямо посредине каменистой тарелки, открытой со всех сторон, но зато выиграют в скорости.
Вадим мерно шагал вперед, стараясь не обращать внимания на давящий на плечи вес, и продумывал, проигрывал весь предстоящий путь, пытался предугадать неприятности и по возможности обойтись без них. Но, как известно, всего не предусмотришь.
Второй их день закончился на границе чахлого леса, после него начиналось каменистое плато, потому решили остаться еще на одну ночь хоть под какой-то защитой от ледяного ветра.
— Командир, дай-ка карту глянуть? — попросил вдруг Саня, когда опять наступили сумерки и желто-красные отблески костра засуетились на сугробах.
Вадим отложил в сторону автомат и снял планшет. Замурованная в пластик карта вместе с навигационным чипом перешла из рук в руки. Саня выпростал из рукавиц руки и расправил карту на коленях. Подсвечивая налобным фонариком, склонился над ней и принялся водить пальцем вдоль маршрута. Вадим и Игорь коротко переглянулись. С чего бы это он?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
