за шею.
Пётр удобнее посадил её и снова поцеловал. Она сделала, наконец, то, что ей хотелось: запустила руку в его кудрявые волосы, наслаждаясь их шелковистостью, и слегка потянула к себе.
− Ох, Лиза, − выдохнул Пётр, прежде чем, снова поцеловать её. Алиса опомнилась, когда почувствовала, что он, расстегнув пуговицы на её жакете, прижался губами к оголившейся шее. Неукротимое желание накрывало Алису с головой. Неизведанное женских наслаждений молодое тело Лизы, молило отдаться ему прямо здесь, призрев все приличия.
Но Пётр неожиданно отстранился.
− Простите меня. Я испугался, когда вы потеряли сознание.
Слова отрезвили. Не будет ничего хорошего, если она отдастся барону в лесу, словно дворовая девка. Алиса вырвалась из объятий Петра, села и начала застёгивать пуговицы жакета.
− Вы застигли меня врасплох, − сказала Алиса, чувствуя, как пылают щёки. – Если вы будете продолжать в таком духе, я не стану с вами кататься. Маменька Вам доверяет. И, вообще, отчего вы меня не остановили?
− Да разве это было возможно?! Я кричал Вам, потому что знал о поваленных деревьях. На прошлой неделе была сильная буря.
Алиса провела рукам по растрепавшимся волосам, обнаруживая, что потеряла шляпку.
− Я потеряла шляпку. Вы должны найти её. Как я приеду домой без шляпки? Что подумает маменька?
Пётр встал и подал Алисе руку.
− Я поищу. Она должна быть где– то здесь. Упала при вашем падении, − Пётр, оставив Алису, начал осматривать траву возле поваленных деревьев и вдруг воскликнул: − Вот она, зацепилась за ветку.
Алиса нахлобучила шляпку, думая, что, выглядит глупо. Волосы, наверно, растрепались.
Пётр снова схватил её за руки. Её причёска волновала его меньше всего.
− Лиза, это происшествие дало мне надежду, что я немножечко вам нравлюсь.
Алиса, глядя на его красивое лицо, снова почувствовала желание оказаться в его объятиях. Да что же это такое?!
− Напрасно вы так думаете, барон. Я была немного не в себе от падения и подумала, что … что… − Алиса не знала, что сказать и вдруг сказала: − это не вы.
Его губы сжались, он бросил её руки так резко, что они безвольно повисли вдоль тела.
− То есть вы думали, это тот, другой? О котором рассказывала Ваша подруга?
Алисе стало жаль Петра. Надо же было такое сморозить.
− Ну зачем вы так?! Мне показалось, это сон. И мне было приятно, − Алиса почувствовала, что покраснела. – Девушке не пристало это обсуждать с мужчиной, а уж тем более, позволять. Только моё состояние после падения тому причиной. Нам пора возвращаться. Где наши лошади?
− Лиза, одно только слово. Когда вы отвечали на мой поцелуй, вы не думали о нём? Вы были со мной?
Лиза наклонила голову набок, а потом вдруг, привстав на цыпочки, поцеловала барона в щёку.
− Я была с вами.
− Лиза!
− Пётр!
Они стояли, прижавшись лбами друг к другу, чувствуя, как пульсируют тела от желания.
− Вы правы, нужно возвращаться, − опомнился барон. − Вы в состоянии сесть на лошадь?
− Конечно, − ответила Лиза.
Девятнадцатый век заставлял владеть своими чувствами и лопаться от желания, не позволяя вольностей.
Кору они так и не нашли, зато белоснежный жеребец по кличке Буран, пощипывал травку неподалёку от них и, увидев Петра, приветственно заржал, идя к нему навстречу.
− Я бы посадил Вас на него, но Буран не терпит чужих. К тому же вы взволнованы, и он может понести.
− Меньше всего хотелось бы ещё раз упасть, − Алиса вспомнила кадр из фильма, когда главный герой сажает героиню на своего коня. Неужели и в её жизни настал такой момент? И это будет прилично выглядеть. Она упала, испугалась и …
− Если я поеду с Вами, вы же не позволите, чтобы Буран сбросил меня? – Алиса быстро взглянула на него и тут же отвернулась, изобразив смущение.
Красноречивый взгляд барона оказался лучшим ответом. Он вскочил на Бурана, нагнулся и быстро подхватил Алису, посадив впереди себя.
Алиса, чувствуя себя героиней фильма, наслаждалась теплом его руки, обнимавшей за талию, запахом полевых цветов и уже вовсю пригревавшим солнцем.
Глава 20
- Алиса, - пробормотал Стас, выныривая из снившегося ему кошмара. Холодная вода обжигало всё тело, проникая в каждую его клеточку. Алиса была рядом, такая же холодная и мокрая. - Я погубил тебя, родная, - шептал он замёрзшими губами. – Тебе не нужно было меня спасать.
- Я не могу жить без тебя. Давай уйдём вместе. Вместе не страшно, - ответила Алиса.
Стало ещё холоднее, но Стас держал её в своих объятиях, хотя и чувствовал, как содрогалось всё тело от холода.
- Как он? – спросил хирург у Евгении, склонившейся над Стасом. Проходя мимо, девушка увидела, как он мечется в горячке на узенькой койке. Прошли уже сутки после операции, но Стас так и не пришёл в сознание, а у них в полевом госпитале закончились медикаменты.
- Бредит, - сказала Евгения.
- Я осмотрю его, а ты подготовь всё для следующей операции. Ногу уже не спасти, началась гангрена. Придётся ампутировать.
Раньше Евгения бы сразу понеслась к раненому, чтобы сказать несколько ободряющих слов, а сейчас, несмотря на приказ Михаила Михайловича, только прислонилась к стене. Она понимала, что проводит у Александра непростительно много времени, крадя его у других больных, но ничего не могла с собой поделать. Одна мысль, что Александр может умереть приводила её в такое отчаяние, что она использовала любую свободную минутку побыть с ним. Девушке казалось: пока она с ним, оказывая ему внимание, он не умрёт. Девушка поправляла сбившееся тоненькое одеяло, вытирала мокрый лоб, держала его за руку и, конечно, молилась. Она даже пообещала деве Марии, что если Александр поправится, она скажет ему о Лизе. Но сегодня – Евгения это чётко услышала – он назвал имя «Алисы». Возможно ли, чтобы он называл баронессу Калиновскую Алисой?
Михаил Михайлович заглянул под бинты на груди Стаса и повернулся к Евгении.
- Ты ещё здесь? Женевьева, что с тобой случилось? Опять не спала ночью? Просидела возле него? Ты понимаешь, что уже не справляешься со своими обязанностями?
- Простите, Михаил Михайлович. Я только хотела услышать, как Александр.
- Рана затягивается, а вот температура не спадает. И это очень плохо. Но ни ты, ни я не можем ему помочь. Наш герой либо выкарабкается, либо нет. И это
