бывает откровенной. Полуфальмийка теперь знала, что эта женщина подверглась огромному излучению каких-то людских химикатов, когда её держали в плену, поэтому ей часто приходится терпеть приступы боли в голове и костях. Она описывала эту боль как «кипяток внутри себя». Поэтому иногда она пробует людские наркотические средства, которые, по её словам, притупляют боль. Но эти две недели, как она утверждала, болей почти не было, да и наркотик негде достать. Поэтому она почти всегда из-за уже выработанной зависимости жевала горькую траву-небеду, которая росла на каждом углу.
Кроме того, Нейсиль теперь знала, в чём проявляется волшебство у Ари. Женщина обладала дополнительной железой в ротовой полости, что выделяла яд, как у змеи. Конечно, Ари могла контролировать выделение. Но помимо яда, она обладала невероятной гибкостью. Короче говоря, Ари была фальмийкой-змеёй. Об этом свидетельствовали острые клычки, находящиеся рядом с ядовитой железой. Ари могла укусить, и жертва начинала биться в конвульсиях. А Нейсиль толком не могла объяснить, в чём состоит её главный дар. Цветочки убивать?
И вот теперь, все солдаты, включая Нейсиль, стояли в бесконечной колонне и ждали приказа под грохот и выстрелы. Фальмское командование просчиталось. Напали первыми люди из Варнира, а на кораблях подплывали гженцы. Нейсиль не понимала политику Шийлары. Политики должны были понимать, что люди будут в бешенстве и захотят отомстить. Будет мировая война. Зачем нужно было спасать пленных, жертвуя страной? Это было вне понимания девушки.
Как оказалось, в государстве начались неурядицы, беспорядки и борьба за престол. Очень не вовремя скончался правитель Новой Шийлары. Ходят слухи, что его убили его приближённые и Совет. Что происходило в Верхах никто из обычных жителей не знал. Но было известно точно то, что напали на страну пять дней назад, и пробирались люди вглубь страны именно эти пять дней. За это время было убито немало мирных и ограблено четыре города. Из-за неурядиц военному отделу столицы(места, где находился корпус) не сообщили об нападении Варнира, поэтому все оказались совершенно не готовы к внезапному отпору людям. Некоторые солдаты, слыша выстрелы пушек, начали паниковать и в то же время были убиты начальством. Паника в отрядах никому не была нужна.
Нейсиль сжала одной рукой пальцы Фитты, другой Жассиана. Она стала смотреть на него с грустной нежностью, а но он не удостоил её даже взглядом, поэтому она быстро отвернулась. Ари же сама стала держать за локоть Нейсиль, потому что ей тоже было не по себе от происходящего. Все солдаты искали поддержку друг в друге.
Наконец, колонна стала двигаться. Видимо, приказ прозвучал. Нейсиль по инерции побежала вместе с другими, не руша строй.
Много народу столпилось по бокам. Нейсиль проследила за взглядом Фитты и заметила среди множества лиц белое лицо музыканта. Тот с тревогой неотрывно смотрел на девушку, поймав её взгляд. Фитта так и ничего не рассказала про фальма, но было понятно, что у них были непростые отношения.
Парень пробился вперёд и, игнорируя всеобщее негодование побежал рядом с фальмийкой.
– С ума сошёл? Тебя сейчас скрутят за то, что мешаешь строю! – зашипела Фитта, грустно сведя брови на переносице.
– Возьми, пожалуйста, возьми… – с этими словами фальм вложил что-то в её свободную ладонь, – Пожалуйста, будь осторожна, Фифи. Умоляю тебя, избегай крови. Я буду тебя ждать…
– Эй, а ну вернулся, что творишь?!
Два сторожа схватили его за оба предплечья и заставили остановиться.
Он отчаянно крикнул удаляющейся Фитте:
– Береги себя, слышишь..! Вернись ко мне!
Его голос растворился среди шума. Нейсиль повернула голову. Фитта опустила лицо, но девушка всё равно увидела мокрую дорожку на её щеке.
– Фифи, значит, – весело произнесла полуфальмийка, стараясь отвлечь подругу, – А можно я тебя буду называть Фифочка? Фифа?
Фитта всхлипнула и издала смешок:
– Мне не нравится ни то, ни другое! У тебя ужасная фантазия. «Фифи» меня называла мама.
У Нейсиль кольнула в сердце иголочка ревности. Почему то они говорили обо всём на свете и всегда, но о своих матерях никогда. Лишь пару фраз, но разговор перерастал в тишину или наоборот в шутку. И почему именно её любовник может называть её Фифи? Почему Нейсиль даже не знает, что у подруги есть такая форма имени?
Нейсиль промолчала, лишь крепче сжав руку девушки. Её руку сжали в ответ. Фитта нервничала, как и сама Нейсиль.
Полуфальмийка раньше старалась не вспоминать свою маму. Ей и не хотелось, потому что как только она её вспоминала, становилось больно. Почему-то именно сейчас, когда она бежала под стрельбу и плачь провожающих ей всплыло в голове воспоминание, далёкое, но такое удивительно тёплое…
Матушка сидит на скамье и расчёсывает свои волшебные волосы. Лёгкий ветер волнует её лёгкий подол юбки. Она не открывает взгляда строгих, но одновременно таких любящих глаз со своей девятилетней дочери. Девочка размахивает палкой, представляя перед собой врага. Короткой палочкой в другой руке она делает движение, как будто вонзает противнику нож в бок. Нейсиль издаёт победный вопль и добивает воображаемого врага большой палкой.
– Нейсиль, хватит играться. Лучше давай позанимаемся искорками, а потом пойдём обедать, – внезапно нахмурив прямые брови произнесла мама, отложив в сторону гребень.
«Искорками» мама с Нейсиль называли уроки по чарам.
– Маменька, ну почему ты всегда так не вовремя? Мой враг почти истёк кровью. Теперь его надо допросить, пока он жив. Ну, говори, смерт, кто украл мясо Ваянхи? Если будешь честен, так и быть, я облегчу твои мучения, – наигранным голосом проговорила маленькая Нейсиль.
– Милая, убивай его скорее! Я украла мясо Ваянхи, признаю свою вину! – таким же наигранным голосом воскликнула мама и брови её разгладились.
– Ах так? Я уважаю вашу честность, мама, но вы должны мне штраф. Три шоколадные конфеты из города, и я вас отпущу с миром.
Мама фыркнула:
– Обойдёшься. Давай, заканчивай дурачиться. И вспоминай, чему я тебя вчера учила?
– Ну мам, мне не нравятся искорки. У меня бесполезный дар! Лучше давай я тебе зелье приготовлю? Или отдай мне мой лук, я нам ужин добуду!
– Нейси, важно уметь всё, ясно? Всё, подойди ближе.
– Я не хочу. Пойдём чай попьём? Пожалуйста, маменька! Давай не будем сегодня заниматься искорками. Я устала. Пойдём лучше, может, в лесу погуляем? Я покажу тебе, что я умею делать на дереве. Я могу прыгнуть с одной ветки на другую! А давай к Фи зайдём?
Девочка продолжает умолять маму, пока та не начинает смеяться.
– Ах ты красноречивая болтушка! Негодница моя! Лентяйка. Тебе бы лишь бы поиграть с такой же негодницей Фиттой. Ну хорошо! Так и быть!
