Только один человек в зале выделялся особой спортивной элегантностью – тренер. Он был в прекрасном двухцветном костюме и необыкновенно красивых кедах. Калле стоял на середине площадки; широко расставленные ноги словно вросли в пол. Он был очень на месте здесь, в этом зале. Профессионал. Мастер. Чемпион.
Мяч, ударившись о щит, резко отлетел на середину площадки и словно прилип к его внезапно поднятой ладони. Калле выбросил руку ему навстречу, неуловимо и точно. Еще секунда, безукоризненно сработали кисти, и крученый мяч сильно ушел к щиту. Еще секунда, и он точно опустился в кольцо.
– Класс, – сказал Рудди. – Высокий класс.
– А где Магнус? – тихо спросил Эвальд.
– Вон, у щита. Тот, который отрабатывает дриблинг.
– Я выйду, а вы, Рудди, позовите его.
Магнус вышел в коридор, не остыв еще от игры. Руки его словно все еще держали мяч. Движения были стремительны и резки.
– Вы ко мне? – спросил он.
– Да, я из НКВД.
– Откуда? – удивленно переспросил Магнус.
– Из НКВД, – повторил Эвальд и поразился перемене, случившейся с этим огромным, широкоплечим парнем. Он словно съежился и даже стал меньше ростом.
– Я слушаю, – чуть запинаясь, начал он.
– Нет, Магнус, слушать буду я, – жестко бросил Эвальд, – а вы будете говорить о том, кому вы сообщили, что должны сопровождать в волость груз денег.
– Только тренеру.
– Вы говорили о деньгах?
– Нет. Я сказал, что меня посылают в командировку.
– Сказали куда?
– Да.
– Вы, кажется, комсомолец?
– Да.
– Кроме того, вы давали подписку о неразглашении служебной тайны. Так?
– Да, – чуть слышно ответил Магнус. – Но соревнования…
– Погибли ваши товарищи. Это вам известно. Похищены государственные деньги. Это известно вам тоже. Вспомните, при каких обстоятельствах вы сказали Калле о командировке.
– Я встретил его у входа в спортклуб и сказал, что еду в волость и не могу принять участия в тренировке.
– Что он вам ответил?
– Сказал, что позвонит замнаркому. Сказал, что есть договоренность и меня обязаны освободить.
– Кто-нибудь еще мог слышать ваш разговор?
– Нет. Мы были вдвоем.
– Хорошо. Идите и позовите мне тренера.
Пауль Калле шел по коридору пружинисто и плавно. Он, скорее, не шел, а нес навстречу Эвальду свой драгоценно-мускулистый торс. В его походке было что-то механическое, неживое. Видимо, именно так ходят звезды кафешантанов, страховавшие на огромные суммы свои бесценно длинные ноги. Но вместе с тем Эвальд почувствовал какую-то неземную опасность, сквозившую в движениях этого человека. Казалось, что из глубины коридора на тебя надвигается эластично и неотвратимо опасное, хищное животное.
– Вы меня звали?
Голос низкий, чуть с хрипотцой.
– Да, мне надо побеседовать с вами.
– Я увидел Куккера и понял, что вы из поли… простите, из НКВД.
– Вы не ошиблись. – Эвальд достал удостоверение.
Калле небрежно поглядел на него и махнул рукой:
– Я верю, что вы из пол… простите, из НКВД.
Его небрежность, деланая, специально рассчитанная на скандал, почему-то вызывала у Эвальда совершенно противоположную реакцию. Ему было смешно смотреть, как этот здоровый детина пытается под маской небрежности скрыть явно ощутимое беспокойство. И хотя лицо тренера оставалось спокойно-бесстрастным, в глубине глаз, где-то совсем далеко, жило это беспокойство.
Эвальд решил принять правила игры, навязанные ему этим человеком. Что ж, пусть Калле не знает, что он видит его тревогу, пусть думает, что игра его не понята и инициатива остается за ним.
– Я думаю, что нам лучше поговорить не здесь, – холодно сказал Эвальд.
– Вы хотите отвезти меня к себе?
– Нет, я хочу, чтобы вы нашли комнату, в которой можно спокойно поговорить.
Мимо них, поигрывая теннисной ракеткой, прошла высокая девушка. Она кивнула Калле и с любопытством поглядела на Эвальда. В конце коридора она опять обернулась.
– Так как же? – спросил Эвальд.
– Пойдемте. – Калле вынул из кармана ключ.
Маленькая комната стерильной элегантностью была похожа на своего хозяина. На стене висели литографии с картин Адамсона и Тедера, в застекленной полке переливались золотом и серебром кубки и медали.
– Садитесь. – Калле опустился в кресло у стола. – Ничего не могу предложить вам. Такое время. Раньше у меня был маленький бар, прямо в стене.
– Ничего. – Эвальд сел на обитый кожей диван. – Это не главное. Мне нужен не аперитив, а ответ.
– Ответ?
– Да, Калле. Я задам вам один вопрос и надеюсь получить ответ, устраивающий меня.
Тренер пожал плечами. Лицо его было все так же бесстрастно.
– Кому вы говорили о командировке Магнуса?
Калле молчал, все так же глядя на Эвальда.
– Ну? Запомните, Калле, мне бы очень не хотелось вырывать вас из этого мира атлетики и побед. Очень бы не хотелось.
Тренер молчал.
– Ну что ж, – Эвальд встал, – вы знаете, я могу предоставить вам время подумать на Батарейной. Пошли.
Калле встал и снова опустился в кресло.
– Я жду вас. – Эвальд сунул руку в карман, нащупал рукоятку пистолета.
– Я говорил… – Голос Калле потерял былую звучность. – Но она не замешана ни в чем. Я уверен.
– Буду рад разделить вашу уверенность. Кому?
– Инге Саан, нашему тренеру по теннису.
– Это она проходила по коридору?
– Да.
– Ее адрес.
– Она живет на Сютисте-Тээ, семь.
– Вы пройдете со мной в наркомат и напишете все это.
– А потом?
– Потом вы вернетесь сюда, будете тренировать команду и навсегда забудете о нашем разговоре.
* * *
– Давайте покурим, – сказал Соснин. – Покурим и еще раз подумаем обо всем.
В кабинете начальника отдела сидели оперработники бригады Пальма и майор Лембит.
– Что мы имеем на сегодняшний день? – Подполковник глубоко затянулся. – Кое-что имеем. Версию Пальма о том, что Юхансен добывает золото. Теперь «покупатель» не кто иной, как активный немецкий пособник и бандит Артур Егерс, кличка Крест, в Выру его хорошо знают. Что об Инге Саан, Эвальд Альфредович?
– Живет одна, мужчины бывают редко. До утра никто не остается. Саан – фамилия мужа. Они разошлись несколько месяцев назад, девичья фамилия Лаур.
– Постойте. – Лембит привстал. – Лаур… Был же скотопромышленник Лаур и у него дочь. Минуточку.
Лембит вышел.
– Как вы думаете, Эвальд Альфредович, зачем Юхансену золото?
– Золото везде золото.
– Так. – Соснин встал. – Видимо, наш «клиент» решил окончательно снять белоснежные ризы страдальца и героя националистического движения. Наступил новый этап – голый бандитизм. Кстати, товарищи, это весьма симптоматично. Мне об этом рассказывали друзья, имевшие дело с бандеровцами в Западной Украине. Сначала дешевая бесклассовая идея самостийности, потом уголовщина. Так что ничего удивительного в этом нет.
– Товарищ подполковник, – сказал вошедший Лембит, – все правильно, Инга Саан, в девичестве Лаур, – дочь скотопромышленника Лаура. В сорок четвертом она вышла замуж за инженера порта Вальтера Саана, но через три месяца разошлась. Я думаю, что это уловка, я бы сказал, маневр.
– Ну зачем же так усложнять. В сорок четвертом сменить фамилию было не очень трудно. Особенно дочке Лаура. Роман с инженером не идет в расчет.
– Вы, товарищ подполковник, – не сказал, а выдохнул Лембит, – как человек приезжий, не совсем точно разбираетесь в текущем моменте…
Эвальд увидел, как внезапно изменилось лицо Соснина и глаза подполковника стали холодными.
– Вы, кажется, опять пробуете меня учить, товарищ майор? – Запомните, в «текущем моменте», как вы изволили выразиться, меня интересует один вопрос – ликвидация преступной группировки Юхансена. Но прежде чем мы с вами приступим к нему вплотную, мне бы хотелось узнать, почему так преступно долго вы не связались с Выру? Почему недопустимо долго тянули сличение денежных знаков, найденных в антикварном магазине? Это что, халатность, граничащая с преступлением, или непонимание текущего момента?
– Я… – Лембит встал. – Мои заслуги…
– При чем здесь заслуги? – Соснин взял папиросу. – О чем вы говорите? Борьба с бандитизмом требует прежде всего оперативности. Мне кажется, что вам, Яан Антонович, трудновато будет заниматься этим делом, поэтому я освобождаю вас от участия в мероприятиях по Таллину. Займетесь уездом. Можете идти.
Лембит шагнул к дверям и, взявшись за ручку, обернулся и оглядел сидящих в комнате. Нехороший взгляд был, ох нехороший. «Ничего, – словно говорил он, – посмотрим».
– Так, вернемся к нашим играм, – продолжил Соснин, как только за Лембитом захлопнулась дверь. – У кого какие предложения, выкладывайте.
– Я думаю, Игорь Дмитриевич, мы должны установить наблюдение за квартирой Саан, ну и, конечно, пусть ребята за ней походят. Пока это единственная ниточка.
– Вы думаете, что через Ингу мы выйдем на Креста?
