Женщина повернула голову, взглянув на Шимрода пустыми белыми глазами. У нее на лице оставалось непроницаемое выражение — Шимрод не был уверен даже в том, что она его видела. Не могла же она быть слепой! Это полностью противоречило бы ее занятию!
Шимрод вежливо улыбнулся. "Любопытная картина, — заметил он. — Не совсем ясно, однако, в чем заключается композиция".
Женщина не ответила. "Может ли быть, что она еще и глухая?" — подивился Шимрод. Несколько подавленный, он молча вышел из комнаты и продолжил путь по галерее. Не было ни лакеев, ни каких-нибудь других слуг, способных объявить о его прибытии. Арочный выход в конце галереи привел его в зал с настолько высоким сводом, что он терялся в тенях. Ряд узких окон, расположенных высоко вдоль одной из стен, пропускал бледный свет северного неба; освещению придавал некоторую оживленность огонь, горевший в камине. Стены были обшиты дубовыми панелями без украшений. Посреди зала стоял массивный стол. В высоких шкафах у дальней стены содержались книги, редкости и различные предметы малопонятного назначения. Рядом с каминной полкой на серебристой цепи, тянувшейся откуда-то с потолка, висел стеклянный шар, наполненный мерцающей зеленой плазмой; внутри шара скорчился скелет горностая, неподвижно смотревший на Шимрода темными глазницами черепа, стиснутого между коленными суставами.
Мурген стоял у стола, глядя в огонь: человек средних лет, пропорционально сложенный, без особых примет. Таким он чаще всего предпочитал выглядеть, в таком обличье ему было удобнее всего. Чародей встретил Шимрода пристальным взглядом и небрежным приветственным жестом.
"Садись! — сказал Мурген. — Рад, что ты пришел. По сути дела, я уже собирался тебя вызвать, чтобы ты разобрался с ночной бабочкой".
Шимрод сел у огня и посмотрел по сторонам: "Я здесь, но не замечаю никакой ночной бабочки".
"Она исчезла, — пояснил Мурген. — Как ты нынче проводишь время?"
"Неплохо. Проехался в летний дворец Казмира в Саррисе, а потом в столицу Лионесса в компании принца Друна".
Мурген опустился в соседнее кресло: "Не хочешь ли подкрепиться, чего-нибудь выпить?"
"Не отказался бы от бокала вина, чтобы успокоить нервы. Твои сторожевые чудища наводят ужас пуще прежнего. Следовало бы приказать им вести себя сдержанно".
Чародей безразлично махнул рукой: "Они выполняют свою функцию".
"На мой взгляд, слишком ретиво! — возразил Шимрод. — В один прекрасный день, когда твои почетные гости опоздают к ужину, не удивляйся — их окровавленные останки будут разбросаны по двору".
"Я редко принимаю гостей, — сказал Мурген. — Тем не менее, если ты настаиваешь, я посоветую Вусу и Вувасу проявлять бдительность не столь агрессивно".
В зал то ли вошла, то ли влетела босая сильфида с серебряными волосами. У нее в руках был поднос с бутылью синего стекла и парой причудливо искривленных бокалов. Сильфида поставила поднос на стол, украдкой покосившись на Шимрода, и наполнила бокалы темно-красным вином. Один бокал она протянула Шимроду, другой подала Мургену, после чего вылетела из зала так же бесшумно, как появилась.
Чародей и его отпрыск молча пригубили вино из прозрачных голубых бокалов. Шимрод разглядывал содержимое подвешенного у камина светящегося зеленого шара. Казалось, в глубине глазниц маленького черепа поблескивал интеллект, враждебно отвечавший взглядом на взгляд.
"Он все еще жив?" — поинтересовался Шимрод.
Обернувшись, Мурген посмотрел на мерцающий шар. Черные искорки в глазницах словно чуть сместились — теперь они вызывающе встречали взгляд Мургена.
"Возможно, какие-то последние флюиды сущности Тамурелло еще блуждают в замкнутом пространстве — как привкус настойки, если можно так выразиться. А может быть, это всего лишь впечатление, созданное жизненной силой самого зеленого газа".
"Почему бы тебе не уничтожить и шар, и газ, и все эти "привкусы", раз и навсегда?"
Мурген усмехнулся: "Если бы я знал все, что можно узнать, вероятно, я бы так и сделал. С другой стороны, в таком случае я мог бы знать, что этого делать не следует. Поэтому я не тороплюсь с окончательным решением. Нарушать кажущееся равновесие, на мой взгляд, неосмотрительно и небезопасно".
"Но на самом деле этого равновесия нет?"
"Равновесия никогда нет".
Шимрод промолчал. Мурген продолжал: "Я доверяю инстинктам. Я чувствую, что где-то что-то постепенно готовится. Кто-то надеется застать меня врасплох, пока я предаюсь грезам наяву, упоенный и отягощенный властью. Возможность нападения вполне реальна — я не могу одновременно следить за всем, что происходит".
"Но кто способен вынашивать такие замыслы? Зеленый газ, пусть даже с привкусом Тамурелло?"
"Не обязательно Тамурелло".
"Тогда кто же?"
"Меня постоянно беспокоит один вопрос — я задаю его себе как минимум раз в день: куда делась Десмёи?"
"Она исчезла, когда сотворила Карфилиота и Меланкте — таково общепринятое представление".
Рот Мургена покривился: "Все ли так прямолинейно, на самом деле? Могу ли я поверить, что Десмёи завещала выполнение своего плана отмщения таким, как Карфилиот и Меланкте — извращенному выродку и вечно недовольной мечтательнице?"
"Побуждения Десмёи всегда были загадочны, — пожал плечами Шимрод. — Должен признаться, я никогда не подвергал их тщательному анализу".
Мурген смотрел в огонь: "Из искры возгорелось пламя. Злобу Десмёи возбудил, казалось бы, тривиальный импульс: отказ Тамурелло удовлетворять ее эротические прихоти. К чему же такие сложности? Почему она не отомстила, просто-напросто, самому Тамурелло? Предназначена ли Меланкте служить инструментом возмездия? Если так, планы ведьмы провалились. Карфилиот вдохнул зеленый дым, тогда как Меланкте едва почуяла его".
"Тем не менее, воспоминание о первом впечатлении, по-видимому, продолжает ее завораживать", — заметил Шимрод.
"Надо полагать, зеленый дым вызывает мгновенное привыкание, как сильнейший наркотик. Тамурелло проглотил зеленую жемчужину — и теперь корчится в стеклянном шаре, пропитанный насквозь зеленой субстанцией. Нет никаких признаков того, что ему это нравится".
"Незавидное положение Тамурелло само по себе можно рассматривать как успешную месть".
"Да, но личной мести недостает величия, масштаба! Для Десмёи Тамурелло олицетворял не только себя, но и всех себе подобных. Кто способен измерить бездны злобы и порока? Их можно только ощущать, они вызывают изумление!"
"Скорее содрогание".
"На мой взгляд, полезно учитывать, что Десмёи, создавая Карфилиота и Меланкте, пользовалась магией демонов, происходящей из мира Ксабисте. То, что мы воспринимаем как "зеленый газ", может быть воплощением самой ведьмы в форме, навязанной условиями Ксабисте. Если это так, она, несомненно, с нетерпением ждет возможности восстановить свое привычное обличье".
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
