и сразу сделает хорошо?
— О, наша очередь!
Иван потянул задумавшегося Андрея к вагончикам.
— Давай, я буду набирать, а ты держи. У меня руки длинные, я достану через толпу.
Всё еще раздражённый, Андрей не стал отказываться. И впервые поел по-настоящему досыта, а карман оттопыривали целых две пачки сигарет. На мгновение ему показалось, что теперь всё будет хорошо. Но лишь на секунду и наваждение сгинуло. А на следующее утро фамилия Андрея появилась на табло.
— Ну же! Поднимайся, дружище.
Пожираемый изнутри блокатором Андрей лежал в грязи. Издалека его звал голос. И чьи-то руки потянули вверх.
— Ы-ы-ы!
— Давай, ножками, вот так. Молодец. Сейчас пойдем домой. Не спеша. Куда нам бежать? Времени полно, вот и не будем торопиться. Чудненько!
Иван затащил Андрея в палатку, уложил на нары. Закутал сразу в два спальника. Принес воды и до конца приступа сидел рядом. Ангел-хранитель, спустившийся к грешнику в ад.
— Сейчас полегчает, — мягкий голос прорывался через бездну к Андрею, шептал, — Надо жить, Трава. Ещё ничего не кончилось. Ты сможешь, главное, верь в себя.
Что-то хрустнуло в душе Андрея и сломалось. Лёд? Безнадёжность? Обречённость? Он не знал, но дышать затхлым воздухом ЛИМБа вдруг полегчало. Через два дня уже ему пришлось тащить Ивана после инъекции. Поить водой, укрывать дрожащее тело.
— Ничего себе встряска.
Иван, только придя в сознание, улыбнулся.
— Надо же такую дрянь придумать. Наверно целый химический институт привлекли. А мы всё равно её победим.
— Лежи. Куда это ты собрался?
— Надо двигаться, так быстрее выйдет.
Держась за плечо Андрея, психот выбрался на улицу. И тут же потянул в сторону «дороги боли». Там распластался пожилой мужчина, царапавший землю ногтями, подвывающий как раненый зверь.
— Поможем.
Вздохнув, Андрей кивнул.
— Не помнишь, в какой он палатке живёт? Я его, кажется, рядом с нашей видел.
Они подхватили несчастного, отнесли, уложили. На них смотрели с удивлением. Отворачивались. Иван улыбался в ответ, здоровался, спрашивал о мелочах.
— Зря всё это, — ворчал Андрей, ночью лёжа на нарах, — им уже ничего не поможет, они замкнулись и хотят, чтобы их не трогали.
— Ошибаешься, дружище! Они просто забыли, что такое быть людьми. Вот увидишь, они быстро вспомнят.
На следующий день Иван потянул Андрея на вахту. Каждого психота после экзекуции они тащили «домой». Всё так же на них смотрели как на идиотов.
— Я же Дурак, ты помнишь? — смеялся Иван.
— Ты ненастоящий, — хмыкал в ответ Андрей, — Ты сказочный персонаж Иван-Дурак.
— Может быть. Будем строить тридевятое царство. Граница у нас уже есть, даже с вышками.
— Сказочник ты. Не помнишь, куда этого нести? Рожа чего-то незнакомая.
— Третий ряд, если не ошибаюсь.
Их начали узнавать. Подходили, здоровались. Благодарили.
— Видишь? То ли ещё будет.
Андрей не спорил. Вахты на «дороге боли» сделали жизнь чуть ярче, всё лучше, чем лежать и жалеть себя. Но в перемены Андрей не верил даже на грош — не бывает счастливых концов у страшных историй.
Через несколько дней случилось странное. Они привычно вышли на «точку», сели на перевернутые ящики под табло. Андрей закурил, в ожидании первого «овоща». И тут к ним подошла женщина. Лет за тридцать, с серым измученным лицом. Немного помялась, не решаясь заговорить.
— Привет, — она с трудом улыбнулась, будто вспоминала, как это делается, — Можно к вам присоединиться? У меня вот бутылка есть, я воды свежей набрала.
— Конечно! Мы всегда рады помощи. Садись!
Захаров подвинулся, освобождая ей место.
— Я Иван, а он Андрей.
— Жанна.
Она улыбнулась снова. Уверенней, с блеском в глазах. На мгновение появились ямочки на щеках. Больше не колеблясь, она присела рядом с мужчинами. Да так и осталась на весь день. Отпаивала несчастных психотов, приносила ещё воды, в свободные минуты рассказывала глупые, но почему-то смешные анекдоты. А на следующий день пришла снова. И снова. Превратившись в «сестру милосердия» их маленькой команды. А затем и вовсе переселилась к ним в палатку. Отчего Андрей впал в настоящую растерянность.
Следующими были двое мужчин. Петр и Алексей. Хмурые, не слишком разговорчивые, они впряглись в лямку помощи другим. С каждым днём словно оттаивая и приходя в себя. Чтобы тоже однажды утром перебраться в центральную палатку.
— Так скоро у нас столпотворение будет, — ворчал Андрей, когда его мог услышать только Иван. Но делал это больше для формы, чтобы не сглазить внезапный проблеск во тьме.
Иван понимающе усмехался и продолжал ткать сети добра.
За брезентовой стеной уже легла темнота. Завернувшись в спальник, Андрей прикрыл глаза. Баю-баюшки-баю, напевал он сам себе. И тут услышал на улице голоса. Почти рядом, в паре шагов.
— Слышь, баклан! Тебе чо, больше всех надо?
— А ты кто такой, чтобы спрашивать? — ответил невидимый Иван.
— Ща узнаешь!
Чудовище заворочалось снаружи. Глухие звуки ударов. Андрей вскочил, не одеваясь, бросился туда. Влетел в толпу. Следом, с криками бежали на помощь Пётр с Алексеем. И с визгом Жанна, размахивая зачем-то грязной тряпкой…
По очкам они проиграли. Силы были не равны, а синяков на лицах чересчур много. Но незваные гости дрогнули, отступили, убрались обратно в темноту выкрикивая угрозы.
— Ничего, — шептал разбитыми губами Иван, — скоро мы всё изменим. Веришь?
Андрей не ответил. Сплюнул красным и пошел обратно в палатку.
Рано утром, после побоища, он вышел в рассветную серость. Закурил, осторожно потрогал пальцами распухшую щеку. Опустил взгляд в землю и чуть не закричал.
Выронил сигарету. Встал на колени, чтобы лучше разглядеть. Вскочил, бросился в палатку. Нашел обрезанную пластиковую бутылку, которую использовал вместо чашки. Вернулся, снова бухнулся в грязь. Медленно, очень осторожно, разрывая пальцами, вынул кусок земли, переложил в импровизированный горшок. Поднял к самым глазам. Из черной горькой земли тянулся зелёный росток. Хрупкий, беззащитный. Всего два крошечных листочка. Двойник надежды, подаренной Иваном.
Во имя ничего. Часть 4
Сейчас
Проснулся Андрей очень рано. Из окна текли сумерки, густые как манная каша. На часы смотреть он даже не стал — за последний месяц время потеряло значение. Переезды, ожидания, быстрые наскоки «акций»: всё происходило по команде Джакалика, опоздать было невозможно, как и сдвинуть сроки. Потому Андрей давно снял хромированный браслет с запястья, кинул на дно рюкзака и больше не вспоминал. А телефоны Джакалик запрещал ради конспирации.
Сегодня он спал один. Алиса то отталкивала его, то набрасывалась с болезненной страстью. Почти после каждой проведенной «акции» он оказывался в её постели. В этом чувствовалось какое-то извращение, сумасшествие и одержимость девушки ненавистью и смертью. Но прервать отношения Андрей не мог. Натянутая связь причиняла
