– Здоров будь, славный Микифор! – Поднявшись по узкой лестнице на высокую корму насада, Антип с Вожниковым поклонились. – Мы…
– Знаю, кто вы и откуда, – нетерпеливо перебил сидевший в роскошном позолоченном кресле вожак. – Ваши же люди мне и доложили. Просили побыстрей плыть – успел. – Микифор вдруг приподнялся и указал перстом на маячивший в отдалении флот ордынцев. – Я так мыслю – это флот Ильяс-бея. Он, что же, бросил Жукотин?
Егор повел плечом:
– Выходит, так.
– Тогда некогда мне с вами больше лясы точить. – Пиратский вождь махнул унизанной драгоценными перстнями рукой. – Ежели вы со мной – добро пожаловать на совет со всеми моими атаманами. Сейчас быстро решим, как и кто действовать будет. Как, согласны?
Ватажники переглянулись.
– Ага, – кивнул Антип.
– Мыслю – за тем и явились. – Хмыкнув, атаман неожиданно подмигнул обоим. – Видел, как вы прошли – хваты! Мне такие люди нужны… Добро пожаловать, парни!
Совет много времени не занял. Микифор Око, похоже, был человеком действия и лишних слов не терпел. План нападения атаман обрисовал буквально минуты за две:
– Ты, Митря, туда, ты, Собчан, со своими парнями, слева, остальные – за мной, ну и вы, робяты – тоже. Всем все ясненько?
«Робяты» разом кивнули.
– Ну, тогда все – давайте-ка по своим ладейкам да ждите сигнала.
Условный сигнал – утробный звук огромного рога – настиг Вожникова неожиданно: Антип-то успел уже на свою ладейку, а вот Егор только что влез на корму. Перевел дух да просто, без обиняков, объяснил ситуацию:
– Нападаем на ордынский флот, парни. Раздербаним его в клочья, как говорят футбольные фанаты – па-арвем!
Ватажники неожиданно обрадовались:
– С этими пойдем?! Вот то дело!
– С этими, с этими… Кольша, не спи!
– Да не сплю я… так, задумался малость.
– И не задумывайся. Правь во-он за тем большим насадом.
– Где с Богородицей стяг?
– За ним.
Хотел того или нет жукотинский адмирал Ильяс-бей, а бой принимать пришлось – улепетывать со всех ног не вышло, догнали б. Тревожно забили барабаны. Крупные суда ордынцев, повинуясь сигналам, выстроились в три шеренги, заняв почти всю ширину реки, от берега до берега.
Суда ушкуйников, наоборот, наступали клином: сначала – самые крупные и хорошо защищенные, за ними вытянулись расширяющейся колонной все остальные, в том числе и два ушкуя ватажников Антипа Чугреева и Егора, вовсе не выглядевшие бедными родственниками – ушкуев у атамана Микифора Око тоже хватало, многие были и поменьше, и даже совсем уж узенькие однодревки имелись.
– Ал-ла-а-аи-и-и-и-и! – затянули на кораблях Орды.
– Богородица Святая Дева! – эхом откликнулись ушкуйники.
Кто-то и этот клич подхватил, и свой, новый, крикнул:
– Кто на Бога и Великий Новгород?
Ага, цинично смекнул Вожников, знать, тут не только Микифор Око за главного, похоже, и новгородские большие деньги в деле крутились – ну а как же? На какие ж шиши такой флот снарядить? Только вот спонсорскую помощь отрабатывать надо… Чем сейчас и занимался одноглазый пиратский вождь. Занимался, как видно, со знанием дела, без лишних формальностей, с огоньком – в буквальном смысле слова с огоньком – первыми, зачиная бой, тявкнули пушки!
Просвистели, шмякнулись в воду ядра. А за ними полетел по воздуху всякий хлам – заостренные бревна, увесистые – в два пуда – каменюки, стрелы в человеческий рост и даже объемистые – с зажигательной смесью – горшки. Это в морских сражениях всякие там стрелометы-катапульты-баллисты использовать весьма затруднительно, поскольку – ветер, постоянная качка, простор, – и куда там занесет бревно или камешек – один Бог ведает, даже для морских артиллерийских орудий стабилизаторы только во время Второй мировой войны придумали, так что на морских судах – греческих или, скажем, римских – катапульты с баллистами могли только исторически необразованные художники пририсовывать или господа историки, с законами физики и баллистикой незнакомые напрочь. Это на море, а вот на реке – иное дело. И волны не те – почти нет, и все кораблики – кучкой пали, не хочу, швыряй бревна, кого-нибудь, да зацепит, не насад, так ладейку.
Бабах!!! Бумм!!! Ввухх!!!
Вожников восхитился даже – вот это музыка! Не какое-нибудь там дурацкое «Евровидение», настоящий тяжелый рок – цепляет!
– А-а-а-а-а-а!!!!
Кто-то уже закричал, а кто-то и не успел – раздавило, снесло с борта прилетевшим с неба бревном или камнем.
Ввухх!!!
И все же до бесконечности не кидались, не перестреливались, да и огненную стену ордынцы теперь не пускали – на самих же течением и снесло.
Набрав приличную скорость, первым вклинился в грозные шеренги врагов увешанный красными щитами тяжелый, как испанский галеон, насад вождя, пиратского атамана Микифора Око. Пиратского… или все же – каперского? Ну не обошлось тут без новгородцев!
За флагманским судном в образовавшуюся брешь нырнули другие насады, ушкуи, челны, а дальше уж все смешалось. Кто-то истошно орал, летели копья и стрелы, тут и там долбили – рявкали – пушки. Что-то сжало «Антилопу» с боков, подкинуло – миг, и перед самым носом ладьи выросла резная корма ордынского насада.
Почувствовав, как неистово забурлила кровь, Егор больше не думал. Он уже не ощущал себя человеком двадцать первого века, по меньшей мере – гуманным – о, нет, он был нынче таким же, как все – пиратом, разбойником, головорезом… и мстителем: вот вам, татарам, за слезы русских жен и матерей, за убитых и угнанных в рабство детей, за разграбленные города и сожженные посевы – посеянное вами зло да вернется сторицей! Да будет так! И да свершится справедливость. На абордаж! Сарынь на кичку! Аминь.
Во главе своих верных ватажников Вожников перепрыгнул на борт вражеского корабля – изящного, с высокой кормой и двумя мачтами, по виду сильно похожего на длинную венецианскую галеру, такие суда арабы называли хульками. Кто-то ринулся наперерез – сразу двое, с палашом и саблей. Егор тут же взмахнул секирой, той самой… первым своим оружием… достал того, что с палашом, вновь замахнулся… Холодный клинок ударил в бахтерец, высекая искры, и тотчас тяжелый топор полетел врагу в голову! Татарин ловко увернулся, отпрыгнул… и нарвался на чью-то стрелу. Похоже, били из арбалета; Вожников обернулся, махнул рукою Карбасову – мол, молодец, так и дальше действуй. И снова перехватил поудобней секиру. Мимо с торжествующим видом пронесся Никита Кривонос.
– Эй, погодь, Купи Веник! Один не справишься. Погоди-и-и-и!
На корме хулька, куда стрелой летел Кривонос, столпились последние защитники судна во главе – судя по чалме и золоченым доспехам – с самим капитаном… или то был сам адмирал Ильяс-бей? Да нет, корабль не по чину – слишком уж мелкий. Крейсер. Фрегат.
Ордынцы ощетинились копьями, выставили круглые, с золотистым отливом, щиты. Запели стрелы…
– Эх, парни, ужо постоим за Русь-матушуку! – Вырвался вперед сам головной атаман – Антип Чугреев, сильный, стремительный… и пьяный от брани!
В темных, с прищуром, глазах его сияло небывалое счастье. Такое же, как и почти у всех ватажников.
– Пошли, робяты-ы-ы! – Прикрывшись круглым щитом, атаман взмахнул саблей и ринулся в бой.
– Пошли-и-ии!!!
Ватажники бросились за своим вожаком, полетели, кое-кто вырвался уже и вперед. Хрипя, словно дикий зверь, Никита Кривонос первым ворвался в гущу ордынцев, размахивая устрашающе огромной палицей… Бухх!!! Где только такую и взял-то? Бухх!!! Рядом, без всякой неуместной сейчас жалости, орудовал своей секирой Егор, за ним махал сабелькой шальной Федька, тут же, в первых рядах, бился неистовый Антип, хохотал, никому не давая пощады, показывал свою молодецкую удаль.
Падали с размозженными черепами враги, летели вокруг кровь и белые с розовым мозги. Противно… Было бы противно, кабы не музыка боя, весь этот гул, сливавшийся из громких воплей, стонов и криков ужаса и боли, из звона сабель и свиста стрел в мощную симфонию смерти.
Сердце словно бы кричало – убей! Рази врага без пощады, ибо если не ты, то… тебя. Да так оно и было.
Ряды защитников редели, вот уже осталось всего с полдюжины, частью раненных, озлобленных, защищавших своего командира до последнего вздоха. Впрочем, так и не сумевших защитить – палица Никиты Кривоноса угодила в намотанную поверх шлема чалму – так, по касательной, можно сказать – слегка. Чудовищный удар отбросил вражеского вождя к самому краю кормы, едва не опрокинул в воду…
Вроде бы все было кончено… Ан нет! И откуда взялся этот прыткий юноша, совсем еще мальчик? С непокрытой головой, в блестящем панцире с кольчужными рукавами, парень, судя по одежде, явно был не из простых. Правая рука его висела плетью, в левой же он сжимал короткий палаш… которым, подскочив сбоку, и ударил Микешу Сучка в шею. Ватажник, истекая кровью, упал. Бывший рядом Чугреев обернулся, одним ударом выбив палаш, занес над головой безумного юноши саблю…
