Рубин соответствовал уменьшенной версии, установленной в короне, которую я несла.
Говорили, что оба камня были извлечены из глубины этой горы. Они должны были напоминать всем, кто смотрел на них, о кровопролитии перед нашим миром. По слухам, они были единственным цветными драгоценными камнями в Алмазных горах. Язычники верили, что рубины обладают мистической силой, которая сохранит единство Девяти Королевств, пока оба драгоценных камня остаются на одном месте. Религия Света учила, что они были помещены туда самим Светом.
Я посмотрела на дядю, который смотрел на меня с ужасом. Я всегда находила его пугающим. Он был чрезмерно высок и толст в груди. Черты его лица не были такими утончёнными, как у моего отца, и в нём не чувствовалось того же представительства.
Он не был добрым человеком.
Однажды я слышала, как он публично ругал слугу за то, что тот не начистил ему сапоги по его вкусу. Дядя пригрозил бросить его в темницу, когда Тирн в следующий раз окажется в сапогах, похожих на “свиную мочу".
Теперь, когда он смотрел на меня так, словно я была воплощением дьявола, у меня по коже побежали мурашки.
— Ты мертва, — заявил он. Он неровно спустился по ступенькам вниз. — Я сам тебя похоронил. Ты мертва.
Я не могла найти свой голос. Я не ожидала, что он узнает, кто я. И я действительно не ожидала, что мне придётся защищать свою жизнь.
Поскольку я не могла говорить, Тейлон заговорил за меня:
— Ваше Величество, я знаю, что это для вас настоящий шок. Поверьте, я был так же удивлён, как и вы, но если бы вы перечислили…
— Ты мертва! — крикнул мне в лицо Тирн. — Как это может быть? Как ты можешь быть здесь? — он дико огляделся, словно ища кого-то конкретного. — Что это за колдовство? Кто ответственен за это явление?
— Сир, — Тейлон старался изо всех сил. — Если бы вы послушали, я бы объяснил….
Тирн подошёл к Тейлону.
— Ты привел сюда это существо! Ты вызвал её из бездны Денамона, чтобы отнять у меня трон! Я оторву тебе голову, мальчик! Я насажу её на палку за стеной, чтобы каждое королевство увидело, что я тот, кто сидит на Троне Власти!
В отчаянии я схватила дядю за локоть и закричала:
— Дядя Тирн! — он замер, слова замерли у него в горле. — Дядя Тирн, если бы вы только послушали, мы могли бы вам всё объяснить…
— Дядя Тирн? — спросил он, подняв брови. — Ты сказала дядя Тирн?
— Да, — призналась я, задыхаясь. — Вы мой дядя. И могу вас заверить, что я вполне жива.
Неистовая энергия, бушевавшая в нём, умерла до леденящего смятения. Теперь я боялась не меньше, чем тогда, когда он собирался наложить руки на Тейлона.
— Кто же ты такая, чтобы называть меня дядей?
— Тессана. Я дочь твоей сестры, Тессана Хадлин Аллисанд, старшая дочь сотого короля Элизии.
Его хриплый шёпот, казалось, вырвался из горла.
— Этого не может быть.
Мой голос сорвался от отчаяния.
— Может. В тот день, когда были убиты мои родители, монах спас меня из дворца. Последние восемь лет я жила в тайне.
— Где? — требовательно спросил он.
Я сглотнула, чувствуя, что сказала слишком много.
— Хеприн. Я жила в монастыре в Хеприне.
Его резкий смех был неожиданным.
— В монастыре? Ну, конечно же! Никому и в голову не придёт заглянуть в монастырь!
Я проглотила новую волну паники.
Он сделал шаг назад и повысил голос, чтобы его услышала вся комната.
— Ты думаешь, я поверю, что тебя похитил из этого дворца монах из Хеприна? Что ты жила в полной тайне последние восемь лет? И теперь ты решила выйти из укрытия и раскрыть своё существование. Теперь, после того, как я считал тебя мёртвой большую часть этого последнего десятилетия. Теперь, когда раны от потери моей сестры, наконец, затянулись, ты явилась, чтобы разорвать их и причинить мне новое горе?
Если он и скорбел о смерти моей матери, то никак этого не показывал. И хотя он, возможно, и не чувствовал боли, как раскалённое лезвие в животе, я чувствовала. Я проигнорировала крепкую хватку Тейлона на моём локте и тихо сказала:
— Я могу доказать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Тирн наклонился. У него были бледно-голубые глаза цвета льда, твёрдые, как бриллианты, украшавшие корону на его голове.
— Тогда во что бы то ни стало, Тессана Хадлин Аллисанд, докажи это.
Я отпустила руку Тейлона, тут же пожалев о разлуке. Всё моё тело задрожало, когда я почувствовала, что все глаза в комнате сверлят меня. Дядя навис надо мной, его взгляд был таким же жестоким и горьким, как и его слова.
Мне нужно было действовать осторожно. Когда дядя принял меня за мою мать, он ясно дал понять, что не допустит, чтобы у него отняли корону.
Собственно, именно за этим я и пришла.
Я полезла в сумку. Мои онемевшие пальцы нащупали потайную застёжку, раскрыли фальшивое дно и обхватили Корону Девяти.
Энергия гудела под моей кожей, и это знакомое жужжание, которое я чувствовала каждый раз, когда касалась этого драгоценного золота, наполняло моё тело. Что-то было внутри этой короны, что-то потустороннее и мистическое. Магия была запрещена дольше, чем я была жива, но если бы я не знала лучше, я могла бы легко поверить, что эта корона содержит силы, содержит магию, которая не должна существовать. Я вытащила из сумки корону, которую ни с чем не спутаешь, и показала её дяде.
По комнате эхом прокатился общий вздох. Стулья отодвинулись, когда люди бросились вставать. Но я сосредоточилась на реакции моего дяди, которая была жадностью, бездонным голодом и такой же потусторонней потребностью.
Его руки дёрнулись, и я приготовилась к его атаке, хотя моя хватка вокруг короны усилилась. Он наклонился вперёд, и я увидела правду его натуры. Он возьмёт корону. Он вырвет её у меня из рук, если понадобится.
Тейлон быстро встал передо мной. Его рука легла на рукоять меча, и я затаила дыхание.
— Вы узнаёте Корону Девяти, — объявил Тейлон, перекрывая шум голосов. — Кто ещё мог иметь к ней доступ с того дня, как она пропала? Вы приняли её за её мать, когда впервые увидели. Ваше Величество, это Тессана Аллисанд из дома Экстентии.
Тирн шагнул вперёд, сокращая расстояние между короной и собой.
— Аллисанды мертвы, — возразил он. — Все до одного. И эта корона принадлежит мне.
Все тело Тейлона напряглось, готовясь к схватке. Я почувствовала, как Хеман и другие стражники ожили позади нас.
— Она принадлежит семье Аллисанд.
— Она принадлежит мне! — взревел Тирн. — Стража! Принесите мне мою корону и бросьте этих самозванцев в темницу, где они будут гнить до конца своих дней!
— У тебя будет война, если ты прикоснёшься ко мне! — крикнул в ответ Тейлон. — Мой отец разорвёт это королевство на части, пока тебе не останется ничего, чем можно было бы править!
Я пыталась найти решение. Всё прошло не совсем так, как я планировала.
На самом деле всё прошло совсем не так, как я планировала.
— Веди свою войну! — лицо Тирна покрылось красными пятнами, и всё его тело затряслось. — Ты не пройдёшь дальше моей стены!
— Конандра! — крикнула я, перекрикивая двух мужчин, готовых разорвать друг друга на куски.
В комнате воцарилась тишина. Плечи Тейлона поникли от поражения, и проницательный взгляд дяди снова упал на меня.
— Что ты сказала? — спросил он.
Я высоко подняла подбородок.
— Я созываю Конандру.
— Ты хоть понимаешь, о чём просишь, дитя?
— Если ты проигнорируешь, кто я, и отнимешь у меня эту корону, у тебя будет война, — сказала я ему. — После того, как все эти свидетели видели меня и после того, как ты сам принял меня за мою мать и твою сестру, слух распространится, и вся держава будет заражена сомнениями. Однако если ты созовёшь Конандру, вина спадёт с твоих плеч. Совет решит, та ли я, за кого себя выдаю. Решит эта корона принадлежит мне или тебе. И когда они решат, тогда ты можешь либо мирно уступить трон мне, либо… — я с трудом произнесла последнюю фразу. Это было уже слишком. Слишком неправильно. — Или я стану той, кто откажется от короны.
