— Извини. Я сейчас, — постаралась как можно спокойнее выйти из-за стола, дошла до двери и со всей мочи бросилась в свою ванную. Еле успела открыть крышку унитаза. Меня выворачивало и выворачивало.
Не знаю, как долго я пробыла в ванной. После того как я, умывшись, вернулась к столу, там уже все было убрано. Ярослав стоял у раковины и мыл посуду. Милая домашняя сцена.
Прислонившись к косяку двери, я улыбнулась.
Мужчина обернулся ко мне.
— Все хорошо?
Я кивнула.
— Наверное, съела что-то не то в самолёте.
— Думаю, тебе надо хорошенько отдохнуть.
Он вытер руки полотенцем и, подойдя ко мне, обнял меня за талию.
— А вечером мы сходим с тобой в театр. Согласна?
— Конечно.
Все-таки он милый и обаятельный. Мне будет с ним очень хорошо и уютно. Отец был прав, Ярослав — прекрасная пара для меня.
Я улыбалась, глядя на приятное лицо этого мужчины, убеждая себя, что мое женское счастье уже не за горами.
* * *
В театре я опять почувствовала себя нехорошо. Мне казалось, что там слишком душно. Да ещё и влажный лондонский воздух.
Едва выйдя из помещения, я вздохнула, прижала ладонь ко рту. Ярослав обнял меня за талию.
— Хочешь прогуляться вдоль Темзы?
Я кивнула.
Мы неторопливо шли, молчали.
— Эвелина, — наконец нарушил молчание Ярослав. — Я рад, что ты приехала ко мне. Я этого очень хотел. Ты самая красивая женщина из тех, кого я встречал.
Ярослав остановился. Взял мое лицо в ладони. Я видела его губы совсем близко.
— Я готов всю жизнь провести с тобой. Целовать тебя, баловать. Сделать тебя счастливой.
Он слегка прикоснулся губами к моим губам. Нежно так. У меня даже почти захватило дух. И хватило доли секунды, чтобы осознать, что этот мужчина не мой. Я никогда не смогу испытывать к нему и половины тех чувств, что испытывала к Никите.
— Скажи мне, — продолжал Ярослав. — Почему ты выбрала меня?
— Ты мне нравишься, Ярик, — погладила его по щеке.
Он тихо рассмеялся, убрал мою руку и отошёл.
— Нет, я имею в виду — почему меня, а не Никиту?
Я деланно рассмеялась.
— Хм, Никиту? Причём здесь он?
Ярослав, не ответив, зашагал вдоль набережной.
* * *
Мы вошли в дом. В холле горела только маленькая ночная лампа.
Положив сумочку на столик, я собиралась уже пройти в свою спальню, когда почувствовала руки Ярослава на спине.
Затем услышала его жаркий шёпот.
— Эвелина, ты сводишь меня с ума. Я так хочу тебя...
И вот его руки я чувствую на всём своём теле. Лёгкие быстрые движения, желающие довести меня до безумия. Его губы на моем горле, поднимаются выше, обволакивают мои губы. Требовательный язык врывается сумасшедшим пламенем.
— Я люблю тебя, люблю...
Ладони обхватывают мои груди, пальцы нащупывают сквозь одежду соски, поигрывают с ними.
Этот момент прелюдии! Когда тебя настигает страсть, словно лихорадка. И уже все равно, где ты отдашься — на полу или в кровати. Лишь бы ощутить это чувство единства.
Но нет. Черт побери! Проклятый Никита, сукин сын! Забрал у меня возможность наслаждаться лаской, способность любить, забывая обо всем на свете.
Я отстранилась от Ярослава, уперлась ладонями в его грудь.
— Я не могу, прости...
Он словно не слышал, продолжая целовать меня, бормоча какие-то ласковые слова.
— Ярик, Ярослав! — я нащупала рукой позади себя выключатель. Яркий свет ослепил нас обоих, приводя в чувства.
— Эвелина...
— Прости. Давай не будем торопиться.
Он кивнул, отвернулся от меня. Я поспешила ретироваться в свою комнату. Не хотела смущать мужчину.
— До завтра, — крикнула, перед тем как скрыться в дверях.
* * *
А утром повторилось то же самое. Едва я бросила взгляд на еду, тотчас же почувствовала, как комок тошноты подступает к моему горлу. И снова пришлось извиняться, бежать в ванную. Когда я пришла обратно, Ярослав попрежнему сидел за столом и ковырялся ложкой в тарелке с овсяной кашей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я села за стол, стараясь не думать о вкусе еды. Ярослав отложил вилку и с минуту серьезно смотрел на меня.
— А он знает? — спросил.
Подняв на него глаза, я слегка наморщила лоб.
— Кто?
— Ну, Никита. Что у тебя будет ребёнок?
Глава 56. НИКИТА
Я сидел, развалившись на стуле и лениво улыбался. Мне было скучно, но я не хотел показывать вида. За последнее время мои друзья, матушка и даже ее сотрудницы достали своими сочувственными взглядами. А разве я им давал повод? Наоборот, ещё подсмеивался над всей этой ситуацией. Видать, был не очень убедителен.
Поначалу я старался по возможности больше работать. Засиживался в офисе допоздна, а, приходя домой, торчал в библиотеке. Маман почему-то стала приносить мне лотки с едой. Пришлось даже отругать её за это. Можно подумать, я какой-то больной.
После почти трехнедельного самоистязания работой, я все-таки решился на вылазку в мир развлечений. Конечно, не сам. Друганы почти насильно вытащили меня, и теперь я сидел, уставившись на стриптизершу, извивающуюся на шесте. Вообще, я не большой любитель ночных клубов и им подобных заведений. Просто почти все мои предыдущие девицы, по-видимому, находили смысл жизни в таких тусовках.
— Никита, — знакомый голос. Я слегка повернул голову. Лорка. Чего ей надо?
— Странно видеть тебя одного.
Я пожал плечами. Проходи мимо.
Мой мысленный посыл не дошёл до девушки. Вместо этого она села на стул рядом со мной.
— Как ты?
— Норм.
Ну не о чем мне с ней говорить. Если Лорка думает, что я буду расспрашивать про её жизнь, то она ошибается. Мне это совсем не интересно.
В это время к ней подскочила какая-то рыжая краля. С интересом уставилась на меня своими голубыми глазами. Не такими как у Эвелины.
Я выругался про себя — ведь зарекся думать о ней.
— Лор, познакомь, — рыжая улыбалась. Наглая. А меня что, забыли спросить, хочу я знакомиться или нет?
— Извините, девочки, — отодвинув стул, я поднялся. — Мне, к сожалению, надо идти.
* * *
На улице моросил дождь. Я не торопился. Мне некуда было спешить. Засунув руки в карманы, шлепал по лужам. Вода струйками стекала с волос на лицо. Это было хорошо. Потому что так никто не видел моих слёз, которым я наконец-то дал волю. Кто говорит, что мужчины не плачут? Мы тоже люди. Просто мы своих слёз никому не показываем.
Сегодня был ещё один отвратительный день в моей жизни. Что-то они зачастили в последнее время. Никогда бы не подумал, что со мной такое могло произойти. Меня бросили. Как какого-то щенка. Тогда, две недели и пять дней назад, мне было так больно, что хотелось выть в голос и колотиться головой о стену.
Она уехала. Знал это точно. Нет, я не побежал тогда следом за Эвелиной. В тот момент так и не смог сдвинуться с места. Просто на следующий день поехал к ее отцу, и он мне все рассказал. Не думаю, что он был опечален отъездом дочери. Скорее, даже наоборот. Михаил Журавлев с каким-то смаком рассказывал о женихе Эвелины и о совместных планах молодоженов. Выходит, все это время девушка водила меня за нос?
Мне не хотелось об этом думать.
До дома я дошёл пешком. Не знаю, сколько времени это заняло — мне было всё равно. Шёл, бездумно глядя на фасады домов и фонари, отражающиеся в лужах. Занимательное зрелище. Когда мы никуда не торопимся, ни о чем не думаем, то начинаем обращать внимание на всякую ерунду. И вдруг понимаем, что это вовсе не ерунда. А неотъемлемая часть жизни в которой отражается реальность. В луже отражаюсь и я — такой же одинокий и никому не нужный.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Если бы мне не надо было утром рано вставать, то я так и бродил по улицам ночной Москвы. Вглядываясь в лужи. Завтра, к сожалению, идти на работу. Если бы не это, то я спал себе и спал.
