И не знаю, как так вышло, но я в ответ улыбнулась и только головой покачала.
Но тут Эльмар заметил бегство лесного народа, чуть в сторону наклонился, чтобы через меня на них посмотреть, и голос повысил:
— Эур, а как же обида вашего озаренного?
Обернувшись через плечо, увидела, что отступающий последним эльф в нашу сторону рукой махнул и тоже громко ответил:
— Мы передадим, что это ваша ведьма, лорд Лагардер. Больше не побеспокоим!
Выбравшись за мой забор, эти все встали в неровный кружок и вознесли руки к закатному небу. Не знаю, что им от неба нужно было, но через пару секунд то над несчастными сжалилось и подарило им свет. Такой яркий белоснежный свет, всех мужиков забравший.
И остались мы вдвоем.
— Ну, беглая моя женушка, — Эльмар плавный шажок ко мне сделал и внезапно как-то оказался совсем рядом, животом в мои коленочки упираясь.
Руки по обе от меня стороны на метлу положил, лицо близко к моему наклонил и смотрит с интересом.
— Бывшая, — меня тоже происходящее заинтересовывало все больше, но гордость, она ж никуда не делась, как и вредность — вон, сидят обе, притаились.
— А это можно легко исправить, — некромант перешел на проникновенный шепот.
Проникал он преимущественно куда-то под кожу, посылая по ней же кучу щекотных мурашек и стягиваясь в животе тугим, но таким приятным узлом.
— А нужно ли? — Я невольно тоже зашептала, чуть улыбаясь и пока никаких действий не оказывая. — Поженились, развелись, снова поженились… мы что, так и будем?
— Нет, малыш, — ответ не оставляющим места сомнениям тоном, — в этот раз мы все сделаем правильно. Настоящие родители, никаких тайн, никаких противозачаточных зелий, бракосочетание в храме Единения, чтобы никакой демонический правитель потом наш союз не разорвал.
Все это было сказано практически прямо мне в губы чарующим шепотом, который, видимо, должен был сбить меня с толку и отвлечь от важных размышлений, но что-то где-то пошло не так.
Я отодвинула голову, увеличивая расстояние между нами, заглянула в зеленые, таинственно мерцающие глаза и… начала злиться.
— Какой-какой храм? Единения? — Переспросила угрожающе.
У нас на всю страну, а то и на весь мир была только одна вера, практикующая вечные нерушимые браки, союз тел и душ. Вера была старой и большой популярностью не пользовалась, но имела место на свое законное существование. Так вот туда обычно захаживал не самый честный народ, в большинстве своем один из будущих супругов, причем чаще это были мужчины, желал получить или большие деньги своего партнера, или его самого в неограниченное пользование.
Случалось, конечно, и такое, что двое до беспамятства влюблены друг в друга и добровольно заключают нерушимый брак, но эта песня точно не про нас.
— Малика, — ласково попытался улыбающийся некромант начинающуюся бурю утихомирить.
Да только куда ему до злющей ведьмы-то?
— Так значит, Единения. — Я к земле поближе подлетела, на ноги ловко спрыгнула и привычным жестом метлу из летательного средства превратила в оружие массового поражения, попросту деревянный черенок в руке зажав и на некроманта двинувшись.
Он был действительно славным некромантом, сильным магом и мужчиной, наследником могущественного рода… и это не помешало рыжему вскинуть обе руки и начать отступление в сторону моего дома.
— Малика, свет мой, радость моя…
— Радость-радость, — подтвердила охотно, — сейчас ты будешь очень сильно обрадован.
И я метлой замахнулась, да мага ударить попыталась. Увернулся, гад! Увернулся и на два шага назад отпрыгнул, но когда выпрямился, то даже встревоженным не выглядел. Эта рыжая зараза улыбалась! Широко и радостно, невероятно раздражая своим оскалом!
— Ну что ж ты так злишься, любовь моя? — Выдал этот, и улыбка его с каждым мгновением становилась только шире и шире. — Неужели тебя вечный брак с таким замечательным, хорошим, красивым и самым лучшим мной не прельщает?
Да меня одна только мысль в ярость приводила! И бесила даже не сама возможность до конца жизни с этим вот наглым и самодовольным прожить, нет, уж с этим бы я как-нибудь примирилась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Меня до крайности возмущал тот факт, что он заранее продумывает наш следующий развод! Точнее, исключает возможность его существования, но факт остается фактом: о спокойной, полной радости семейной жизни он даже и не думает и сразу готовится к худшему!
А впрочем, было и еще кое-что:
— А с чего ты взял, некромант бесхозный, что я соглашусь за тебя второй раз замуж выйти?
И улыбаться рыжий перестал. Улыбка в одну секунду пропала с его лица, само лицо обиженно вытянулось, после чего у меня недоверчиво переспросили:
— Не выйдешь?
Да ты же даже не предлагал! Но вслух полное гордости:
— Да ни за что на свете.
И черная ведьма, тряхнув копной черных волос, прыгнула на метлу и рванула в небо.
Мы, ведьмы, народ гордый, и обижать себя никому не позволяем. А если кто обидит, так тот сам потом не рад будет, ибо на месть мы особенно изобретательны.
Обиженная, оскорбленная даже ведьма полетела в сторону отделения городской стражи, но как-то так в процессе вышло, что оказалась я у порога городского госпиталя. То есть хотела с Парви поговорить, а прилетела к Алье, причем даже сама толком не поняла, как так вышло.
Госпиталь встретил меня унылым серым цветом всех четырех этажей каменного здания, серым же порогом с крышей и большой железной дверью. Перехватив метлу поудобнее, я щелкнула пальцами, порадовалась тому, что резерв уже практически полностью восстановился, и в открывшуюся дверь вошла.
Персонала этим вечером здесь почти не было, только дежурящий лекарь госпожа Томис и пара шустреньких сестер. Все, как одна, низко мне поклонились, а некоторые даже искренне улыбнулись.
Приятно, чего уж тут. Но репутация и все дела, так что я им в ответ только сдержанно покивала и пошла на третий этаж — именно там, если верить словам дежурной, в самой дальней палате лежала уже почти полностью восстановившаяся Алья.
— Утром домой отпустим, — улыбнулась мне низенькая полноватая сестра в голубом платье с беленьким передничком и таким же чепчиком.
— Так а что же с ней было?
— Отравление. — Женщина беспомощно руки развела и губы поджала. — Рада бы сказать, чем отравилась девочка-то, так никто не знает же. И стражи тоже не знают, но обещают, что скоро во всем разберутся. Ох, повезло Алье-то, вовремя вы ее нашли и мерзость ту убрали, еще немного бы и…
Махнув рукой, она ее тут же к губам прижала и, расстроенная, поспешила по своим делам, оставив меня наедине с неприятными размышлениями.
Вовремя, да… очень вовремя мы с Лиаром ее нашли. Потому что за булочками к Парви зайти забыли. Если подумать, все это очень красиво вместе складывается: Парви пришла ко мне, спросила, пойду ли я Алью навещать, а как ответ положительный получила, так и за булочками зайти предложила, чтобы время потянуть.
Но…
Парви вышла из леса как раз в том месте, где ночью Оливия убита была. Избавлялась от случайных улик? Может, как нас услышала, так в кусты и сиганула. Но король появился там раньше меня, и я не знаю, сколько он там в одиночестве простоял, а Парви что, все это время в кустах без звука сидела?
Но зачем булочнице цветочницу убивать? Если Алья видела что-то, то ее всю ночь стражи допрашивали, она бы им всяк рассказала. Глупо ее убивать. Просто незачем.
Да и к тому же, Парви вышла из леса, а дом Альи совсем в другой стороне был. Зачем Уэсс крюк делать и из леса выходить? Да и потом, мы спокойно могли просидеть с ней и час, и больше, но она сама от меня ушла — булочки собирать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Не сходится!
Да и ладно Алья, зачем Парви понадобилось ведьму убивать? Зачем?!
За этими непростыми думами я поднялась по каменной лестнице на третий этаж, прошла по пустому коридору до самого конца и свернула направо, как дежурная и сказала.
Но вот когда деревянную белую дверь толкала, почему-то подумала не о странностях произошедшего, а об Эльмаре и реакции эльфов на него. Это что же он такое сделал им, что они даже свои претензии на меня оставили и поспешили исчезнуть?
