земля. Да что там, мне бы хотелось рассказать тебе про нашу колоннаду города Гагры, которая встречала всех гостей. Хотел бы рассказать, да не могу. У нас здесь началась настоящая война. Грузинские войска окружили Абхазию и ведут бои. Нет, они говорят, что ведут переговоры, но это вранье, каждый день умирают сотни жителей.
Когда-то отец мне сказал, что главное – это не озлобиться на войне, не стать палачом. Здесь именно так и происходит: хоть война только началась, но друзья-абхазы и грузины перестали ими быть, а грузинские войска очень жестоки. Сейчас очень опасно быть русским здесь, это как красная тряпка для обеих сторон конфликта.
Я был поражен, с какой скоростью изменились когда-то добрые люди, с которыми я жил по соседству и дружил. С одной стороны у меня жил абхаз, с другой – грузин. Мы вместе выпивали вино, которое я научился делать не хуже местных жителей и приглашал их по-соседски на дегустацию. К вечеру, когда вино в бутылке заканчивалось, мы пели песни, каждый на своем языке, но понимали друг друга безусловно. Потому что пели душой, потому что у души нет национальности, потому что мы все люди. Я всегда думал, что национальность – это не главное, ведь душа у людей одинаковая. И вот в один момент все изменилось, они теперь боятся друг друга, я же боюсь их обоих. Что это? Какой злой волшебник заколдовал этих людей, убив в них душу?
Милая моя Ассоль, прошу тебя о помощи. Моя Сашка выросла хорошим человеком. Работала учительницей в школе, а мужа себе выбрала вроде меня, из поваров. Мы все втроем уже ждали пополнения в семье, когда начался этот кошмар. Сашку я сразу отправил на последнем рейсовом автобусе в Сочи, после кольцо замкнулось. Сам же я уехать не мог. За день до этого ее муж ушел в горы собирать пряные травы и не вернулся. Сашка плакала и отказывалась уезжать одна. Я же пообещал, что найду его и мы приедем. Но судьба распорядилась иначе. Автобус, в котором ехала Сашка, обстреляли, и половина пассажиров погибла. Сарафанное радио принесло мне радостную весть, что были и уцелевшие, они сами добрались до русского патруля. Говорят, что видели среди них и русскую беременную женщину. Вроде бы нашел я и своего зятя, он в плену у грузин, и один человек обещает мне за деньги выкупить пленного родственника.
Нас предупредили, что ГКЧС России будет организовывать эвакуацию русских граждан морским путем всего четыре дня, и мне надо кровь из носу успеть к этому времени вернуть зятя. Но мы предполагаем, а Господь располагает, поэтому передаю тебе весточку через своих знакомых на всякий случай, на тот случай, если я не смогу вырваться из этого ада, не успею. Прошу тебя, позаботься об Александре, она, скорее всего, сейчас в больнице в Сочи, фамилия и отчество у нее мои, она при бракосочетании оставила девичью фамилию. Если не получишь еще одного письма в ближайшую неделю, значит, не удалось нам выбраться из ада войны. Я не могу сейчас вернуться один, я Сашке обещал.
Почему-то она решила, что это будет девочка, поэтому сказала, что назовет ее в честь тебя. Поверь мне, она любит тебя не меньше, чем я.
И еще, милая моя Ассоль. Про дневники. Мне тогда их так и не удалось забрать, потому что ты, не дождавшись моего письма, уехала и, как написала мне твоя мама, куда-то их спрятала. Так вот, есть у меня мысль, что китайская императорская печать в одном из дневников. Долгие размышления навели меня на это. Первое: зачем их отец прислал с оказией в посылке? Второе: он был уверен, что когда-нибудь я увижу эту печать. Он не мог сказать мне напрямую тогда, но был уверен, что я догадаюсь. Тогда я решил, что это бред, но, годами обдумывая его слова, мне кажется, я понял их смысл. Если это так, если она там, прошу тебя, отдай их Санечке. Границы уже не так закрыты, а придет время, и люди будут свободно ездить за границу, я уверен. Пусть она сделает так, как просил меня отец. Печать надо спрятать, а лучше увезти на ее родину и отдать тибетским монахам. Они знают, что с ней делать.
Знай, что я люблю тебя всей душой, и, даже если мне будет суждено погибнуть в этом аду, я всегда буду рядом!
Навсегда твой Сергей
Глава 25
Если вы слышите шипение, значит, рядом змея
Беата забежала в дом и, стараясь не шуметь, прошла в кабинет. Она знала, что в коробке осталось одно письмо, и ей почему-то казалось, что разгадка именно в нем. Так и вышло, по крайней мере, одним вопросом в этой истории стало меньше.
– Я не слышала, как вы вернулись, – Корнелия вошла в кабинет, – вас Агния просила, тотчас как приедете, зайти к ней в комнату.
– Корнелия, вы же были мальчикам как мать? – спросила Беата вошедшую женщину, игнорируя ее слова. – Скажите, кто из них способен на такие злые шутки по отношению к своей приемной матери?
– Ну, про мать вы сильно преувеличиваете, – хмыкнула Корнелия, и на ее лице промелькнуло подобие улыбки, – скорее всего, я вот уже тридцать лет как мать для Агнии. А когда мальчики начали появляться в доме великой актрисы, я была совсем еще девчонкой, мне было двадцать лет.
– Ну, Мирону, насколько я помню, было шесть лет, когда его усыновила Агния, не мог же он без опеки.
– Конечно, у него были няньки, – согласилась Корнелия, – тем более что в то время Агния очень много путешествовала. Мы практически не сидели с ней на месте.
– Как же вы умудрились получить три образования? – поразилась Беата.
– Ну, первое, медицинское, я получила очно, уже работая у великой актрисы, а два остальных получала уже заочно. Так вот, у каждого мальчика был свой воспитатель. Только у Миколы не было, потому как в четырнадцать лет Агния распустила этих нянек, да и сама осела в Москве. Когда они выросли, ей стало интересно с ними, все мальчики были как на подбор. Умные, добрые, и вот с того
