ты сможешь прожить жизнь, близкую к той, которую прожил бы предыдущий владелец этого тела.
— То есть, в конце нашей беседы ты мне в затылок стрелять не станешь?
— Не, это вообще не в моем стиле, — сказал он. — Я стреляю, глядя в лицо. Но тебя стрелять пока что не за что. Да и для истории это не менее опасно, знаешь ли. Кто знает, в каком году физрук Василий помереть был должен, и что будет, если я его в восемьдесят девятом стрельну.
— Ясно, — соврал я, хотя ничего ясно мне не было. Его последнее заявление вроде бы противоречило тому, что он говорил про «эффект бабочки».
В смысле, что «эффект бабочки» не работает.
А так-то, конечно, никакого физрука Василия в восемьдесят девятом вообще не должно было быть. По крайней мере, не в том виде, в каком он сейчас.
— Скорее всего, будет принято решение в покое тебя оставить, как, в общем-то, большую часть вашей братии. По сути то люди они безобидные, врачи, спасатели, бухгалтера, фотографы, художник даже один был, и если всех подряд из истории пулей в затылок изымать, ни к чему хорошему в конечном итоге сей процесс точно не приведет. Живут и живут, работают и работают, в целом свою собственную историю повторяя. Но ты не думай, что это дает тебе карт-бланш, — сказал Сашка. — Если понадобится, я стрельну. И рука, сука, у меня не дрогнет, можешь не сомневаться.
— Я учту.
— Хотя и не хотелось бы, — вздохнул Сашка. — Нравишься ты мне, Чапай. Чувствую я, что наш ты человек. Завтра иди на работу, как собирался, я вечером зайду, занесу тебе опросник. Там тот еще, сука, талмуд, но ты отнесись серьезно, заполни его со всей тщательностью, даже если на это несколько дней потребуется. Ну а потом уже по итогам будем решать, что с тобой делать.
— А если я вместо работы завтра в бега ударюсь? — поинтересовался я.
— Найдем, — сказал Сашка. — Но я бы не советовал. В Советском союзе без документов жить тяжело, на работу не устроиться, только бомжевать… В общем, не рекомендую. Хотя в грядущей смуте ты со своими способностями… Решай сам, конечно, но помни, что рано или поздно отдел Х придет за тобой.
— Буду помнить, — пообещал я.
— Отлично, — сказал он. — А теперь, не для протокола, и клянусь тебе своим майорским удостоверением, что за пределы кухни эта информация не выйдет, а последствия я все равно уже устранил. Но уж больно мне любопытно. Ты этих отморозков на дачах пострелял?
— Ну, допустим.
— Ну и правильно, — сказал он. — Думаю, что исторически оно бы все равно по-другому не сложилось, такие долго не живут. А где девица?
— Домой отвез.
— Адрес помнишь?
— Как-то не отложилось, — сказал я.
— Ясно. Имя-то хоть спросил?
— Нет.
— Почему?
— А какая разница?
— В принципе, да, — согласился Сашка. — Никакой, к хренам, разницы. Я бы в такой ситуации тоже бы их пострелял, наверное.
— Откровенность за откровенность, — сказал я. — Как вы меня вычислили?
— Есть у нас свои методы.
— Это я уже слышал.
— А большего я, извини, сказать и не могу, — вздохнул Сашка. — Я при исполнении, а ты — в разработке.
— Тогда другой вопрос, — сказал я. — Думаю, это ты разгласить сможешь. Сколько было трупов?
— А ты сам не посчитал, что ли?
— Посчитал, — сказал я. — Но баланс не сходится.
— Шесть трупов, — сказал Сашка. — Сам Лобастый и пятеро его братков.
— Ты сам на месте был?
— Нет, конечно, — сказал он. — Мне это не по масти. Но я протокол осмотра читал и приложенные к нему фотографии довольно пристально рассматривал. Шесть жмуров, как с куста. А что, кто-то лишний?
— Наоборот, — сказал я. — Одного не хватает.
— Ну, видимо, встал и ушел, — сказал Сашка. — Если бы в больницу с огнестрельным ранением заявился, нам бы сообщили, значит, прячется где-то. Даже если кровью не истечет, прежнего здоровья у него уже не будет.
— Несомненно, — сказал я. — А ты завтра вместе с опросником на тысячу листов не мог бы эти фотографии прихватить?
— Это не положено, но я мог бы, — сказал он. — А тебе зачем?
— Меня терзают смутные сомнения, — сказал я.
— Чуйка сработала?
— Что-то типа того, — сказал я.
— Или уязвленное самолюбие, — сказал Сашка. — Не веришь, что мог промазать к хренам?
— Ладно, я по-другому спрошу, — сказал я, почему-то особо не сомневаясь, чьего именно трупа там не хватает. — «Вальтер» с глушителем на месте нашли?
— Нет, конечно. Откуда у этой гопоты «вальтер», да еще и с глушителем? «Наган» был, «макаров» в соседней комнате… Ты уверен, что именно «вальтер» видел, Чапай?
— Уверен, — сказал я. — Причем глушитель был не самопальный, а фирменный.
Сашка покачал головой.
— Поверь, я в таких вещах не ошибаюсь, — сказал я. — Даже в восемьдесят девятом.
— Я верю, конечно, но как-то это в общую картину не пишется, — сказал он. — Однако, ты пробудил и мое любопытство, Чапай, будут тебе фотографии. Завтра вечером вместе порассматриваем.
— Ну, и тогда последний вопрос, — сказал я. — Но не менее важный, чем все предыдущие.
— Я слушаю тебя очень внимательно, — сказал Сашка.
— Адрес хорошего автосервиса не подскажешь?
Глава 17
Отличник Макаров висел на турнике и раскачивался, как
