- Хотел поскорее отделаться от этого типа. Меня от него прямо наизнанку выворачивало. Было б неплохо, если б мы прикончили его там, в лесу.
- Этого не следовало делать. А вот как ты из колонны выехал - такое не каждый сумеет! Это - прямо мастерство.
- Мое мастерство еще впереди.
Проскочив через несколько улиц, Митя выехал на шоссе, догнал колонну машин и, воспользовавшись "дырой", проскочил мимо. Из одной машины солдаты что-то закричали Мите, но он лишь засмеялся и махнул им рукой. При въезде на станцию Митя погудел, а когда шофер впереди идущей машины не обратил на это никакого внимания, Митя так прижал его, что тот невольно пропустил назойливый грузовик.
- С ними только так и нужно, иначе они не понимают! - проворчал Митя.
- А почему из города ты не поехал прямо на станцию? Ведь там есть дорога?
- Есть-то есть, но та дорога идет вдоль железнодорожного полотна и усиленно охраняется.
Шменкель понимающе кивнул и закурил. Больше он ничего не говорил Мите, даже когда тот свернул с шоссе и поехал по дороге, изрытой воронками.
Из-за объезда они потеряли много времени. Только после полудня партизаны подъехали к серому зданию товарной станции.
Митя погудел три раза. Из будки, выкрашенной в черный, белый и красный цвета, вышел часовой. Солнце слепило ему глаза, и, чтобы разглядеть машину, он приложил к глазам ладонь. Потом часовой поднял шлагбаум и пропустил машину на территорию станции. Митя пересек станционный двор и остановился, но мотора не выключил.
Шменкель не спеша вылез из кабины и хлопнул дверцей. Партизаны выпрыгнули из кузова и с любопытством осмотрелись.
Рыбаков с двумя партизанами пошли вслед за Шменкелем. Не успели они подойти к зданию склада, как из дверей выскочил унтер-офицер, испуганно застегивая на ходу френч. Унтер хотел было доложить Шменкелю, но Фриц остановил его:
- Что, уснули, что ли? Ну, я вам покажу. Где радист?
- У меня, господин врач. Если я могу...
- А где остальные?
- Двое свободны от дежурства, остальные охраняют русских.
Немец указал вдоль путей, где метрах в двухстах русские рабочие грузили что-то в вагон.
Шменкель пошел за унтер-офицером через складское помещение. В самом конце склада он рывком распахнул дверь и остановился на пороге большой побеленной комнаты, разделенной перегородкой и оборудованной под жилое помещение. Трое солдат вытянулись по стойке "смирно". На столе валялись карты. Одна кровать была смята, видимо, на ней только что лежал унтер-офицер.
- Кто из вас радист?
- Обер-ефрейтор Швальбе, - доложил худощавый мужчина со светлой бородкой.
- Хорошо. А ты, - Шменкель ткнул пальцем в солдата с круглым лицом, собери всех людей, да побыстрее.
- Слушаюсь!
- Извините, господин врач, - с порога заметил унтер-офицер, - но русские...
- Никуда ваши русские не денутся.
"Пока все идет хорошо", - подумал Шменкель и вдруг увидел, что солдат с круглым лицом все еще стоит, вопросительно поглядывая на унтера.
Тогда Шменкель крикнул:
- А ты что, не понял моего приказа? Или ты уже его исполнил?
Солдат мигом исчез.
- Когда сменяете посты?
- Через три часа.
- Где у вас радиопередатчик?
- Здесь.
- Хорошо.
И в этот же миг за спиной Шменкеля щелкнули затворы автоматов.
- Руки вверх! - крикнул один из партизан. Солдаты медленно подняли руки, с недоумением глядя на вооруженных солдат.
- С места не сходить! Повернуться лицом к стене! - приказал Шменкель.
Гитлеровцы выполнили приказ, и на этот раз уже быстрее.
- Караульте их, - сказал Шменкель партизанам по-русски. - А мы, Виктор, займемся остальными.
Выйдя из комнаты, они направились к платформе. Шменкель приказал арестовать и других гитлеровцев, которые бежали по вызову.
Коровин пропустил немцев мимо себя, а когда они оказались в складе, быстро вытащил пистолет и приказал:
- Руки вверх!
Ошеломленные гитлеровцы не оказали ни малейшего сопротивления.
Шменкель тем временем вместе с двумя партизанами снял радиопередатчик, рывком оборвав какие-то провода на стене.
"Что делать с немцами? Они, конечно, запомнят мою внешность, и за нами будет организована погоня".
- Унтер-офицер, кругом!
Унтер повернулся. Лицо у него стало белым как полотно. Он тяжело дышал. Колени у него тряслись. Вид у него был очень жалкий.
- Что за грузы у вас на складе?
- Запчасти к машинам, меховые изделия, консервы, медикаменты...
- Покажи, где лежат медикаменты?
Лекарств на складе оказалось мало. Шменкель знал, что у доктора Кудиновой уже давно не было перевязочного материала и обезболивающих средств. Не опуская рук и лавируя между какими-то бочками, унтер-офицер подошел к горке ящиков.
- Вот медикаменты. Можно мне опустить руки?
- Нет.
Шменкель подозвал Коровина и послал его за партизанами, которые остались у машины.
- Нас расстреляют? - дрожащим голосом спросил унтер-офицер.
Шменкель взглянул на унтера, но с ответом не спешил. Унтер истолковал это молчание по-своему.
- А мне теперь все равно, расстреляют меня или нет. Теперь нет смысла...
- Какого смысла?
- Стреляйте скорей, мне давно уже все надоело.
Послышались шаги: это Коровин вернулся с двумя партизанами. Унтер-офицер безучастно смотрел, как партизаны подняли первый ящик.
- Что тебе давно надоело? - спросил Шменкель унтера.
- Что об этом говорить. Я рабочий, посмотрите на мои руки...
- В этой стране тоже есть рабочие. Почему ты воюешь против них?
- Потому что мой сын под Москвой потерял обе ноги.
Унтер-офицер переборол уже свой страх, который парализовал его вначале.
- Я недавно в пивной сболтнул лишнего, меня и сунули в эту дыру. Хорошо еще так отделался...
И уже совсем тихо добавил:
- У меня был единственный сын и тот теперь... калека.
Шменкель недоверчиво посмотрел на немца, но тот, видимо, говорил правду.
- Почему ж тогда ты не борешься против этой войны? - обратился к унтеру Коровин, который слышал их разговор. - Вот ты говоришь, что любишь сына, а что ты ради него сделал?
- А что я мог сделать? В одиночку?
- Я тоже один и воюю! - заметил Шменкель.
Унтер удивился:
- Вы немец?
- Да.
За стенами склада послышалась русская речь.
- Вы ведь партизаны?.. А вы - Шменкель? - вдруг спросил унтер.
Теперь настала очередь удивляться Фрицу: откуда этот человек знает его, они ведь никогда не встречались.
- Скажи, а что тебе, собственно, известно о Шменкеле?
- Военная жандармерия еще зимой распространила листовки. Их вывешивали на каждом углу. Мне тоже одну дали, только я ее никуда не наклеил. Если хочешь, посмотри. Она до сих пор лежит у меня в ящике.
Эсэсовец Кванд говорил тогда, что были объявлены розыски Шменкеля. Значит, он что-то еще утаил? А этот унтер-офицер, кажется, все честно говорит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
