- Почему именно на рояле? - удивился Спирин.
- Потому что у меня золотые руки.
- И что же из этого вышло?
- К сожалению, ничего. Играть на рояле я так и не научился.
- Ну а какая связь?
- А я-то думал, ты поймешь. Разве ты не заметил, Виктор, что девушки из санчасти давным-давно влюблены в нашего Ваню? А он даже ни разу не зашел к ним. Понял?
- Да-а! - Спирин перевернулся и лег на спину.
- Я не думаю, что ты человек безнадежный, - продолжал Рыбаков, обращаясь к Шменкелю. - Слушай дальше. Я, например, никогда не забываю о своих друзьях. - Он показал рукой на Спирина, потом на себя. - Не только о себе надо думать. Как это у нас называется, Виктор?
- Дух коллективизма.
- Правильно. И этим чувством разведчик тоже должен обладать, Ваня. Видишь, многого тебе не хватает. Не смейся, а лучше учти критику.
- Тот, кто дает советы другим, сам должен показывать хороший пример. Шменкель нахмурился. - А у тебя есть трофейный шоколад?
- Нет.
- А сигареты?
- И этого нет.
- Вот видишь, а водка?
Рыбаков промолчал.
- Значит, кроме голой теории, у тебя ничего нет, - сказал Спирин, жевавший травинку. - Не слушай его, Ваня, болтает пустое.
Рыбаков сумрачно посмотрел на Шменкеля и сказал:
- Ты забываешь главный принцип разведчика.
- Ага, значит, и такой есть?
- Разведчик должен все знать.
- Конкретнее. Что знаешь ты?
- Например, знаю, где есть водка.
- И где же?
- В Симонове.
Наступила тишина. Рыбаков внимательно посмотрел на ребят.
- Симонове - это село в пятнадцати верстах отсюда, - снова заговорил он. - В оба конца, значит, тридцать верст. Местность болотистая, лесная, темнота... Но только с собой я вас не возьму. Вдруг вы там напьетесь, а мне потом придется тащить вас на себе. Выбросьте это из головы.
Вдруг Рыбаков рассмеялся и, вытащив из-под рубашки фляжку, высоко поднял ее над головой.
- Я уже побывал там!
- Не может быть. - Спирин даже присел. - В Симонове же немцы!
- Что для меня немцы, если я хочу выпить?
- А как же ты прошел мимо наших часовых? - поинтересовался Шменкель.
- На брюхе прополз. Обратно-то было совсем легко, а вот туда, чтобы никто не заметил... Дело это не простое. Ну, выпьем.
Петр налил чарку и поднес ее Шменкелю, потом налил Спирину, последним выпил сам. Закусывали хлебом и салом. Набив полный рот, Петр с чувством превосходства смотрел на друзей, радуясь тому, что удивил их.
- Ты нас не терзай. Скажи, кто дал тебе самогонки?
- Кто хочет, тот всегда найдет. В селе одна старуха потихоньку варит самогон. Взяла у меня часы, старая ведьма, а взамен дала первака, но чего не сделаешь для друзей...
Широко улыбнувшись, Рыбаков налил себе еще стопку.
- Я пробирался огородами да поглядывал по сторонам. Гарнизон в селе у немцев довольно сильный, чувствуют они себя преспокойненько. На дорогах у них выставлены часовые. Но какой разведчик пойдет по дороге? Часовой стоит и перед зданием, где живут унтер-офицеры и рядовые. Офицеры занимают дом, который охраняет только один часовой. Так по крайней мере сказала старуха, и это похоже на правду.
Положив остаток хлеба в рот, Петр встряхнул фляжку.
- О том, что ты увидел, нужно доложить командиру, Петр, - заметил Спирин, поблагодарив за угощение.
- Ты что, с ума спятил? Тогда конец моим личным вылазкам!
- И все же Виктор прав, - поддержал Спирина Шменкель. - Представь себе, что кто-нибудь из жителей деревни случайно обнаружит лагерь...
- Как хотите. - Рыбаков намотал на ноги портянки, сунул ноги в сапоги. - Я подумаю.
Партизанам потребовалось четверо суток, чтобы расчистить просеку. В полдень на пятый день Васильев лично проверил работу и недовольно заметил, что она еще не доведена до конца. Он собрал партизан на поляне, пригласил всех сесть на траву, сам остался стоять.
- Мы передали наши координаты в штаб фронта и получили сообщение, что завтра ночью сюда прилетит самолет, сбросит нам оружие, боеприпасы, снаряжение, медикаменты и газеты. Наша радиостанция должна работать на прием. Поторапливайтесь. Самолет сделает над просекой два круга и перед сбрасыванием груза даст сигнал - зеленую ракету. Мы разложим на просеке четыре сигнальных костра в виде буквы "Т".
Убедившись, что партизаны правильно поняли все его указания, Васильев сел и спросил:
- Ну, товарищи, а теперь рассказывайте, как вы себя чувствуете. Есть ли какие вопросы?
- Я так понимаю, товарищ командир, что сейчас мы подчинены Калининскому фронту, - сказал Шменкель. - Поскольку командование фронта имеет свои специфические задачи, то меня интересует...
- Совершенно правильно, Иван Иванович, ты мыслишь логично. Чтобы руководить борьбой всех партизанских отрядов, находящихся в тылу врага, и оказывать им необходимую помощь. 30 мая создан Центральный штаб партизанского движения. А при штабах фронтов будут созданы свои штабы для руководства партизанскими отрядами.
Значит, в Москве не забыли о них! Это обрадовало бойцов.
Затем командир сказал, что в отряде необходимо организовать группу подрывников и первым ее заданием будет взрыв моста в районе Ярцево.
В заключение Васильев раздал бойцам листовки с текстом Совинформбюро и подозвал к себе Шменкеля:
- А тебе, товарищ Шменкель, привет от Букатина. Получи сообщение.
Шменкель бегло пробежал глазами листок.
- А теперь, товарищи, послушаем Ивана Ивановича, - громко произнес Васильев.
- "Сообщение Совинформбюро от 29 мая 1942 года, - громко прочитал Шменкель. - Партизанский отряд, действующий в Смоленской области, взял в плен Пауля Панзгена, лейтенанта медицинской службы из седьмого мотоциклетного батальона седьмой танковой дивизии. В штабе Н-ской части пленный показал, что их дивизия за время войны потеряла в общей сложности от десяти до шестнадцати тысяч солдат. Из трехсот танков в строю осталось не более ста..."
- Ого! - не выдержал Рыбаков.
- Не мешай! - одернул его один из партизан.
- "В заключение пленный заявил", - продолжал Шменкель и вдруг запнулся.
- Читай, читай дальше, - попросил его Васильев.
- "В заключение пленный заявил: "Партизаны хорошо обращались со мной. В отряде я разговаривал с немецким солдатом, который перешел на сторону русских. Этот солдат борется против гитлеровского режима. Вместе с партизанами он участвует во всех их операциях против врага".
- Ого! Если так пойдет и дальше, то скоро о нашем Иване Ивановиче по радио заговорят. Поздравляю тебя, Ваня! - И Рыбаков дружески похлопал Шменкеля по плечу. - А что сказано про другого пленного?
- Москва не может передавать по радио про каждого пленного, Петр.
После ухода командира Шменкель работал с удвоенной энергией.
Партизаны с нетерпением ждали следующей ночи. Но неожиданно испортилась погода. Тучи обложили небо. Полил дождь. Сильные капли забарабанили по листьям деревьев.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
