или извлечь пользу из понимания вещей, странных, любопытных и чудесных, то отложите свои книги о путешествиях и совершите прогулку вдоль доков большого торгового порта.
Десять к одному, что вы столкнётесь с самим Крузо среди толп моряков со всех концов земного шара.
Но здесь не место для упоминания всех материй, о которых в основном рассуждали я и мой индийский друг, я только попытаюсь передать его мнение о тике и кайяровой верёвке, которое меня интересовало.
Сагун, как он называл дерево, которое производит тик, отлично растёт среди Малабарских гор, откуда его в большом количестве отправляют в Бомбей для строительства судов. Он также сказал о другом виде древесины, сиссоре, которая даёт большую часть «голеней», или «колен», и изогнутых деревянных деталей в туземных судах. Сагун вырастает до огромных размеров, иногда до пятидесяти футов в обхвате, и его одинокие ветви отстоят друг от друга на три фута. Его листья очень большие, и, передавая их суть, мой индус уподобил их слоновьим ушам. Он сказал, что из них извлекается фиолетовая краска для окрашивания хлопка и шёлка. Дерево определённо намного тяжелее воды, оно легко обрабатывается, чрезвычайно крепкое и долговечное. Но его главная заслуга состоит в устойчивости к воздействию солёной воды и насекомых, что объясняется содержанием смолистых масел, называемых «пунья».
К моему удивлению он сообщил мне, что «Иравади» была полностью построена урождёнными индийцами, которые, как скромно утверждал он, превосходят европейских мастеров.
Оснастка также была местного изготовления. Поскольку кайяр, из которого она состояла, теперь используется в Англии и в Америке как хорошая верёвка и основа для циновок и ковриков, мой индийский друг счёл, что это, учитывая мои собственные наблюдения, не может меня не заинтересовать. В Индии она изготавливается точно таким же способом, что и в Полинезии. Кокосовый орех собирают, пока его корка остаётся зелёной, но уже частично созрела, и эту корку удаляют, держа орех обеими руками и сильно ударяя об остроконечный колышек, поставленный вертикально в землю. Таким способом мальчик разделывает почти полторы тысячи орехов за день. Но кайяр сделан не из шелухи, как можно предположить, а из корки ореха, которую долго вымачивают в воде, а затем разбивают молотком и растирают в волокна. После просушивания на солнце его можно прясть точно так же, как коноплю и любой подобный материал. Волокно, таким способом произведённое, делает верёвку очень крепкой и долговечной, чрезвычайно хорошо приспособленной из-за её лёгкости и прочности для бегучего такелажа, в то время как по тем же самым причинам вкупе с её хорошей крепостью и плавучестью она очень подходит для больших тросов и канатов.
Но эластичность кайяра мало пригодна для парусов и стоячего такелажа, которые требуют соответствующей устойчивости. И поскольку снасти «Иравади» полностью состояли из этого материала, индийцы сказали мне, что они всё время настраивали или изменяли положение её оснастки, смотря по тому, какая была погода, холодная или тёплая. И потерю фор-стеньги при шквале в тропиках он приписал этому обстоятельству.
После приблизительно двух недель пребывания тяжёлые индийские рангоуты на «Иравади» были заменены на канадскую сосну, а её кайяровые паруса на конопляные. Затем она собрала своих язычников и подняла паруса на Лондон.
Глава XXXV
Галиоты, люди с побережья Гвинеи и плавучая часовня
Другое очень любопытное судно, часто замечаемое в Ливерпульских доках, – голландский галиот, старомодный с виду джентльмен с впадиной посередине, высокими носом и кормой, который, стоя среди скоплений компактных американских торговых кораблей и дерзких французских бригантин, всегда напоминал мне о треуголке среди модных бобровых шапок.
Строительство галиотов не менялось в течение многих веков, и северные европейцы, датчане и голландцы всё ещё ходят по солёным морям в этих плоскодонных судах-солонках, хотя у них имеются суда более современные.
Они редко красят галиоты, но так чистят и лакируют все его доски и штанги, что всей поверхностью они напоминают «яркую сторону» или полированную полосу, обычно опоясывающую американские суда.
Некоторые из них тщательно поддерживаются в порядке и чистоте и напоминают хорошо вычищенные деревянные блюда или старые дубовые столы, на которые уходит много воска и локтевых усилий. При попутном ветре они плывут хорошо, но при крутом, вследствие их широких корпусов и плоских днищ, к великому прискорбию, дрейфуют.
Каждый день какой-нибудь необычный корабль входил в Принцев док, и едва мой пристальный взгляд всецело застывал на некоем диковинном судне из Сурата или Леванта, как ещё более диковинный корабль поглощал моё внимание.
Среди прочего я вспоминаю небольшой бриг с побережья Гвинеи. По своему виду, он был идеальным кораблём для работорговцев: низкий, чёрный, построенный в виде клипера, а его палубы пребывали в состоянии большого пиратского беспорядка.
У него имелось длинное, ржавое орудие на вертлюге посередине судна, и это орудие было любопытно само по себе. Это, видимо, был некий старый ветеран, конфискованный правительством, и проданный почти задаром, старинная вещица, покрытая наполовину стёршимися надписями, коронами, якорями, орлами, и у неё было две рукоятки около цапф, как у супницы. Крышка на запальном отверстии была вылеплена в виде голове дельфина, а из-за комичного тщеславия запальное отверстие располагалось в ушном проходе, только крепкая барабанная перепонка, вероятно, смогла бы противостоять услышанному сотрясению.
Бриг, плотно гружёный, стоял между двумя большими судами под балластом, да так, что его палуба была по крайней мере на двадцать футов ниже таких же палуб у его соседей. Будучи закрыты, его люки были похожи на вход в глубокие хранилища или шахты, тем более что его матросы вывозили оттуда некую горную породу, которая, возможно, была золотой рудой, и скрупулёзно меряли её бушелями, в которых и передавали её на причал; и очень внимателен был капитан, темнокожий индеец в мальтийской кепке с кисточкой, стоящий сверху над матросами с карандашом и записной книжкой в руке.
Члены команды выглядели как совершенные пираты: с волосатыми грудями, в фиолетовых рубашках и с дико татуированными руками. У помощника капитана была деревянная нога, и он опирался на изогнутую как винтовая лестница трость. На борту этого судна царила ругань, которой было бы больше, если б рядом не пришвартовалась плавучая часовня. Она была сделана из корпуса старого военного шлюпа, который был перестроен в морскую церковь. На нем был по ставлен дом, и место шпиля занимала мачта. Возле основания шпиля находился небольшой балкон, приблизительно в двадцати футах от воды, где в рабочие дни я привык видеть старого просмолённого ветерана, сидящего на складной табуретке и читавшего свою Библию. По воскресеньям он поднимал флаг сектантской молельни и, как муэдзин или молитвенный чтец на вершине турецкой мечети, взывал прогуливающихся матросов к преданности их вере, неофициально, но от себя лично заклиная их не становиться глупцами, а прилежно собраться вокруг кафедры проповедника, как вокруг кабестана на военном корабле. Это был старый достопочтенный пономарь. Я несколько раз посещал часовню и находил там очень организованную, но малочисленную конгрегацию. Когда я пришёл туда первый раз, священник рассуждал о будущих наказаниях и намекал на Адское озеро, что вкупе с пахучим просмолённым старым корпусом вызывало самые яркие ассоциации, которые у меня когда-либо возникали.
Плавучие часовни, что стоят в некоторых доках, по своей форме представляют собой одно из средств, которыми пытаются побудить моряков, посещающих Ливерпуль, обратить свои мысли на серьёзные материи. Но поскольку очень немногие из них когда-нибудь решаются войти в эти часовни, пусть даже пройдя мимо них двадцать раз в день, то по воскресеньям часть клириков обращается к ним под открытым небом с причальных углов или везде, где только можно собрать аудиторию.
Каждый раз, когда в моих воскресных прогулках я замечал кого-либо из их конгрегации, то всегда считал обязательным для себя присоединиться к ним и сам оказывался окружённым разноцветной толпой моряков со всех частей земного шара, и женщин, и портовых грузчиков, и докеров всех специальностей. Зачастую священнослужитель
