Репетиция подошла к концу. И опять долгое ожидание. Пора представить детей полностью незнакомой высшей цивилизации миру, что считал их выходцами из далекого космоса, в то время как это были их сородичи из прошлого. Мир замер в ожидании. Время тянулось еле-еле. Гейл пыталась пообщаться с Линдой Бич, но их постоянно прерывали, и в конце концов Гейл осталась одна.
Сомс напряженно ждал начала супершоу. Услышал чье-то заявление, будто детей следует загримировать, чтобы поменьше напоминали людей. Это было уже чересчур.
Он выглянул из студии и посмотрел на улицу. Там собралась небольшая толпа, почти доходящая до Централ-парка. Толпа показалась необычной. В ней кричали. Вещали самозваные пророки. Сомс предположил, что эти люди надеются увидеть прибытие экипажа инопланетного корабля. Зрелище они являли собой самое неприятное.
Толпа, вообще-то, была на самом деле относительно невелика. Во всем мире люди, не имевшие телевизоров, заняли места перед витринами магазинов, откуда показывали трансляцию. На других континентах жители встали ни свет ни заря, чтобы первым делом увидеть существа, прибытие которых могло означать конец света. Там, где трансляция происходила поздно ночью, никто не ложился. В Нью-Йорке практически остановилось уличное движение, в Сан-Франциско денежные операции отложили до окончания шоу.
Наконец оно началось.
Делать информацию доступной массам — действительно дело, требующее сложнейшей организации. Две цепочки самолетов летели на высоте тридцать тысяч футов над Атлантикой, каждая была невидимой со стороны океана, а также друг для друга. Самолеты по очереди получали сигнал, состоявший приблизительно из восьми миллионов единиц информации. Все самолеты очищали этот сигнал, расширяли его и передавали к следующей цепочке. Сигнал прибывал в две далеко отстоящие друг от друга точки на другом континенте, где за него брались наземные линии. Они вновь расширяли его, одновременно разделяя на множество фракций, каждая из которых была завершенной, — и вели трансляцию на многие города.
В процессе участвовали также и корабли, курсировавшие в проливах. Они получали сигнал и перебрасывали его на берег, передавая дальше, пока сигнал не облетит весь земной шар.
Пилоты самолетов и наземный обслуживающий персонал, экипажи кораблей, техники передающих станций на суше, операторы местных трансляционных сетей — не менее десяти тысяч человек были вовлечены в процесс обеспечения работы телевизионного канала для всех желающих и повсеместно. Удалось подсчитать, что примерно половина человечества займут места перед телевизорами, дабы ловить каждое слово и каждый жест, запечатленные камерами в Нью-Йорке. Операция расценивалась как высокая ступень мастерства в деле распространения информации.
Но сама информация тщательно фильтровалась экспертами из службы по связям с общественностью, которым было не привыкать к подобной деятельности.
Шоу, естественно, началось с оглушительного звука фанфар, звучавшего в записи. Заместитель заместителя Секретаря Штата, в строгом, но неофициальном костюме, обратился к миру. Большая часть его речи не была услышана даже в переводе на другие языки. Аудитория воспринимала трубный звук фанфар и мужской голос, говоривший с подкупающей искренностью коммерсанта. Его голос звучал подобно голосу успешного бизнесмена или торговца, расхваливающего товар. Он повествовал, употребляя близкие людям слова и жесты для создания эффекта честности и простоты. Но цивилизованный мир уже привык автоматически сопротивляться энергичным и “честным” коммерсантам. Взгляды едва скользили по экранам, и люди продолжали смотреть, но отказывались принимать. Пожалуй, информация регистрировалась подсознанием аудитории, но вряд ли где-либо еще.
Потом появилась Линда Бич. Наряд ее был восхитительным. Женская половина аудитории рассматривала детали одежды, не замечая, что она говорит. Мужская половина была поглощена мыслями, не имевшими никакого отношения к теме шоу. Очень многие телевизионные шоу начинаются с очаровательной доверительной беседы телезвезды с публикой. Так было и на этот раз. Беседа была очень успокаивающей благодаря фамильярной манере ведущей. И только маленькие дети жадно внимали всему происходящему: они ждали появления монстров, экипажа космического корабля. Многие из заинтересованных малюток надели шлемы и держали лучевые пистолеты, готовые стрелять, как только монстры появятся.
Линда Бич представила Гейл, Сомса и капитана Моггз. Это тоже было неотъемлемой частью коммерческого телевидения. Согласно стандарту, гостей-звезд всегда представляли, а также заставляли их делать краткую рекламу последующих выступлений. Это принималось как неизбежный акт. Аудитория продолжала смотреть на экран, но рассеянно, и постепенно большинство из них впало в расслабленное полубессознательное состояние, идеально соответствующее ожиданиям спонсоров.
Консультанты по связям с общественностью считали, что действительно хорошая коммерческая программа должна производить эффект легкого эйфорического транквилизатора. Что, без сомнения, является отличным способом внедрять в людское подсознание желание покупать. Подобный эффект позволяет спонсорам заполнить эфирное время бессознательной мотивацией выходить на улицу и покупать что-либо. Это наиболее развитая форма торговли, известная людям.
Но данный телеканал должен оставаться строго информационным. Однако в его создании принимали весьма активное участие представители мыловаренного бизнеса. И это заставило публику ощутить себя в атмосфере мягкого притворства “мыльной оперы”. Когда капитан Моггз рассказывала, как был найден корабль, ее авторитетные манеры и чувство собственной важности заставили большинство людей подумать, что актриса из нее никудышная. И это также одно из самых распространенных явлений на современном телевидении.
Шоу само по себе стало грандиозным действием, ведь его создавали мастера своего дела. И люди реагировали на него примерно так же, как на другие грандиозные действа подобного рода. Они расслабились, и некоторые из них пожелали выпить кружечку пива, когда в игру вступили новые коммерсанты. Они еще помнили, хотя и с затухающим беспокойством, что им обещали показать каких-то интересных монстров, и желали увидеть их. Но в конце концов все впали в частично оцепенелое состояние, в каком люди обычно смотрят специализированные телепередачи.
Представление детей принесло разочарование, но не слишком большое. Когда их вывели и познакомили с публикой, телевизионный синдром уже набрал полную силу. Возникло чувство, что интерес к шоу упал и больше не вырастет, несмотря на грандиозную рекламу. Но телевизионная аудитория привыкла к такому. Зрители продолжали таращить невидящие глаза, слушая вполуха, автоматически ожидая новых коммивояжеров, которые предложат пива, ничего не требуя взамен.
Даже когда начались крики и суматоха, когда Линда Бич пыталась сдерживать беснующуюся толпу позади, одурманенное состояние аудитории сохранялось. В подобных представлениях всегда присутствовал грубый фарс. Когда с шеи Линды сорвали ожерелье, казалось, это просто шутка.
Незадолго до конца случилось нечто, сломавшее размеренное течение профессионально сделанного шоу. И это частично вывело зрителей из полукоматозного состояния. Линда Бич, святая наивность, отдавая детям должное, допустила высказывание, имевшее эффект разорвавшейся бомбы. По окончании шоу люди во всем мире были напуганы, взбешены и пришли в ярость.
И только детишки в шлемах и с лучевыми пистолетами наготове горько жаловались, что не было никаких монстров. Взрослым показалось, что монстры были. Они и вправду были.
И люди ненавидели ребят глубоко личной ненавистью, замешанной на панике пополам со стыдом.
Глава 7
Участие Сомса в телеканале завершилось после того, как он, Гейл и капитан Моггз рассказали историю обнаружения корабля. Изложение направлялось вопросами Линды Бич. Сомс чувствовал себя дураком, ибо многие важные для него вещи оказались абсолютно неважными для телевидения. Ему не позволяли делать осторожных утверждений, поскольку требовались только сенсационные. Гейл тоже казалась расстроенной и разочарованной. Ей хотелось, чтобы аудитория полюбила детей, когда они появятся, но вся обстановка требовала, чтобы это стало сюрпризом, и, скорее, неприятным. Только капитану Моггз удалось вписаться в контекст. Она строила драматические фразы и с таким пафосом и драматизмом отвечала на вопросы Линды, что ее слова как нельзя лучше соответствовали грандиозности мероприятия.
Когда с Сомсом было покончено, ему захотелось скрыться с глаз. Он не был особенно удивлен происходящим, но погрузился в мрачные раздумья. Вместо предполагаемой презентации фактического материала получился цирк, хотя прозвучали все факты. Ему захотелось уйти. Он вышел за сцену, подальше от камер. И вообще покинул студию.
